Себя, вовеки единого.
Arming its creatures with delight and hope Вооружая свои создания восторгом и надеждой,
A half-awakened Nescience struggled there Полупроснувшееся Неведение здесь бьется,
To know by sight and touch the outside of things. Чтобы узнать касанием и зрением поверхность вещей.
Instinct was formed; in memory's crowded sleep Был инстинкт сформирован; во сне памяти, толпами полном,
The past lived on as in a bottomless sea: Прошлое продолжало жить, как в море бездонном:
Inverting into half-thought the quickened sense Превращая в полумысль ожившее чувство,
She felt around for truth with fumbling hands, Она искала шарящими руками вокруг истину,
Clutched to her the little she could reach and seize Прижимая к себе то немногое, что сумела достать и схватить,
And put aside in her subconscient cave. И в свою подсознательную пещеру откладывая.
So must the dim being grow in light and force Так должно смутное существо расти в силу и свет
And rise to his higher destiny at last, И подняться к своей более высокой судьбе наконец,
Look up to God and round at the universe, Посмотреть вверх на Бога и вокруг на вселенную,
And learn by failure and progress by fall И неудачей учиться, и прогрессировать падением,
And battle with environment and doom, И с окружением биться и роком,
By suffering discover his deep soul Страданием обнаружить свою глубокую душу,
And by possession grow to his own vasts. И обладанием вырасти в свои собственные шири.
Half-way she stopped and found her path no more. На полпути она встала и больше не находила дороги.
Still nothing was achieved but to begin, Еще ничего достигнуто не было, лишь начиналось,
Yet finished seemed the circle of her force. Однако завершенным казался круг ее силы.
Only she had beaten out sparks of ignorance; Она только высекла из неведения искры;
Only the life could think and not the mind, Лишь жизнь могла думать, не разум,
Only the sense could feel and not the soul. Лишь чувство могло ощущать, не душа.
Only was lit some heat of the flame of Life, Был засвечен лишь некий жар огня Жизни,
Some joy to be, some rapturous leaps of sense. Некая радость быть, некие прыжки чувства восторженные.
All was an impetus of half-conscious Force, Все было импульсом полусознательной Силы,
A spirit sprawling drowned in dense life-foam, Дух распростершись, утонул в густой пене жизни,
A vague self grasping at the shape of things. Смутная самость, улавливаемая в форме вещей.
Behind all moved seeking for vessels to hold Позади всего двигалось, ища сосудов, чтобы хранить
A first raw vintage of the grapes of God, Первое молодое вино винограда Бога,
On earth's mud a spilth of the supernal Bliss, На грязь земли пролитое Блаженство небесное,
Intoxicating the stupefied soul and mind Опьяняющее изумленную душу и разум
A heady wine of rapture dark and crude, Незрелого темного восторга крепким вином,
Dim, uncast yet into spiritual form, Смутного, еще не отлитого в форму духовную
Obscure inhabitant of the world's blind core, Обитателя слепой сердцевины мира неясного,
An unborn godhead's will, a mute Desire. Нерожденного божества волю, немое Желание.
A third creation now revealed its face. Третье творение ныне явило свой лик.
A mould of body's early mind was made. Матрица телесного раннего разума была изготовлена.
A glint of light kindled the obscure World-Force; Сияние света загорелось в смутной Мировой Силе;
It dowered a driven world with the seeing Idea Оно наделило управляемый мир зрящей Идеей
And armed the act with thought's dynamic point: И вооружила действие острием динамической мысли:
A small thinking being watched the works of Time. Маленькое мыслящее существо наблюдало работы Времени.
A difficult evolution from below Трудная эволюция снизу
Called a masked intervention from above; Вызвала замаскированную интервенцию свыше;
Else this great, blind inconscient universe Иначе эта великая, несознательная, слепая вселенная
Could never have disclosed its hidden mind, Никогда не смогла бы открыть свой спрятанный разум,
Or even in blinkers worked in beast and man Или же в шорах работал бы в человеке и звере
The Intelligence that devised the cosmic scheme. Ум, что задумал схему космическую.
At first he saw a dim obscure mind-power Сперва он увидел тусклую неясную силу ума,
Moving concealed by Matter and dumb life. Движущуюся, Материей и бессловесной жизнью сокрытую.
A current thin, it streamed in life's vast flow Тонкая струйка, она лилась в жизни обширном потоке,
Tossing and drifting under a drifting sky Мечась и плывя под небом плывущим
Amid the surge and glimmering tremulous wash, Среди больших волн и дрожащего разлива мерцающего,
Released in splash of sense and feeling's waves. Вылетающая во всплесках чувства и волнах ощущения.
In the deep midst of an insentient world В глубокой середине мира бесчувственного
Its huddled waves and foam of consciousness ran Бежали ее стесненные волны и пена сознания,
Pressing and eddying through a narrow strait, Кружась и пробиваясь сквозь узкий пролив,
Carrying experience in its crowded pace. Неся опыт в своем переполненном шаге.
It flowed emerging into upper light Она текла, в свет верхний всплывая
From the deep pool of its subliminal birth Из глубокого омута своего сублиминального рождения,
To reach some high existence still unknown. Чтобы достичь некоего высокого существования, еще неизвестного.
There was no thinking self, aim there was none: Там не было мыслящей самости, там никакой не было цели:
All was unorganised stress and seekings vague. Все неорганизованным напряжением было и смутными поисками.
Only to the unstable surface rose К нестабильной поверхности лишь поднимались
Sensations, stabs and edges of desire Ощущения, лезвия и кинжалы желания
And passion's leaps and brief emotion's cries, И прыжки страсти, и краткой эмоции крики,
A casual colloquy of flesh with flesh, Разговор плоти с плотью случайный,
A murmur of heart to longing wordless heart, Шепот сердца страстному бессловесному сердцу,
Glimmerings of knowledge with no shape of thought Мерцание знания без формы мысли
And jets of subconscious will or hunger's pulls. И струи подсознательного желания или импульсы голода.
All was dim sparkle on a foaming top: Все тускло искрилось на вспененной поверхности,
It whirled around a drifting shadow-self Что кружилась вокруг дрейфующей тенистой самости
On an inconscient flood of Force in Time. В несознательном паводке Силы во Времени.
Then came the pressure of a seeing Power Затем пришло давление видящей Силы,
That drew all into a dancing turbid mass Что все вовлекало в танцующую мутную массу,
Circling around a single luminous point, Вокруг единственной светлой точки вращающуюся,
Centre of reference in a conscious field, Центра, дающего полномочия в сознательном поле,
Figure of a unitary Light within. Фигуры унитарного Сета внутри.
It lit the impulse of the half-sentient flood, Она осветила импульс получувствующего разлива,
Even an illusion gave of fixity Иллюзию фиксированности даже дала,
As if a sea could serve as a firm soil. Словно море могло служить твердой почвой.
That strange observing Power imposed its sight. Эта странная наблюдающая Сила навязала свое зрение.
It forced on flux a limit and a shape, Она вогнала поток в границы и форму,
It gave its stream a lower narrow bank, Она дала его течению более низкие и узкие берега,
Drew lines to snare the spirit's formlessness. Начертила линии, чтобы поймать бесформенность духа.
It fashioned the life-mind of bird and beast, Она оформила жизненный разум птица и зверя,
The answer of the reptile and the fish, Ответ рептилии, рыбы,
The primitive pattern of the thoughts of man. Примитивный образец человеческих мыслей.
A finite movement of the Infinite Конечное движение Бесконечного
Came winging its way through a wide air of Time; Пришло, рассекая крылами свой путь через широкий воздух Времени;
A march of knowledge moved in Nescience Марш знания в Незнании двигался
And guarded in the form a separate soul. И охранял в форме отделенную душу.
Its right to be immortal it reserved, Ее право быть бессмертной он сберегал,
But built a wall against the siege of death Но против осады смерти выстроил стену
And threw a hook to clutch eternity. И забрасывал крючок, чтоб поймать вечность.
A thinking entity appeared in Space. Мыслящее существо появилось в Пространстве.
A little ordered world broke into view Маленький упорядоченный мир вошел в поле зрения,
Where being had prison-room for act and sight, Где существо имеет тюремную камеру для дела и видения,
A floor to walk, a clear but scanty range. Пол для прогулок, чистый, но скудного уровня.
An instrument-personality was born, Инструмент-персональность была рождена,
And a restricted clamped intelligence И тяжело ступающий ограниченный ум
Consented to confine in narrow bounds Согласился заточить в узких границах
Its seeking; it tied the thought to visible things, Свой поиск; он привязал мысль к зримым вещам,
Prohibiting the adventure of the Unseen Запрещая авантюру Незримого
And the soul's tread through unknown infinities. И поход души через неизвестные бесконечности.
A reflex reason, Nature-habit's glass Рефлектирующий ум, зеркало привычки Природы,
Illumined life to know and fix its field, Осветил жизнь, чтобы знать и установить свое поле,
Accept a dangerous ignorant brevity Принял опасную скоротечность невежественную
And the inconclusive purpose of its walk И своего пути незавершенную цель,
And profit by the hour's precarious chance И выгоду, приносимую часа рискованным шансом,
In the allotted boundaries of its fate. В границах его судьбы установленные.
A little joy and knowledge satisfied Маленькая радость и удовлетворенное знание
This little being tied into a knot Это маленькое существо связало в узел
And hung on a bulge of its environment, И сосредоточилось на выпуклости своего окружения,
A little curve cut off in measureless Space, Маленьком изгибе, высеченном в безмерном Пространстве,
A little span of life in all vast Time. Маленькой пяди жизни во всем широком Времени.
A thought was there that planned, a will that strove, Там была мысль, что планировала, воля, что билась,
But for small aims within a narrow scope, Но ради маленьких целей внутри узких границ;
Wasting unmeasured toil on transient things. Расточая неизмеримый труд на преходящие вещи,
It knew itself a creature of the mud; Он знал себя созданием из грязи;
It asked no larger law, no loftier aim; Он не просил более широкого закона, цели более высокой;
It had no inward look, no upward gaze. Он не обладал ни взглядом внутрь, ни взором вверх.
A backward scholar on logic's rickety bench Отстающий школяр на шаткой скамье логики,
Indoctrinated by the erring sense, Обучаемый ошибающимся чувством,
It took appearance for the face of God, Он принимал поверхность за лицо Бога,
For casual lights the marching of the suns, За светила случайные - марш солнц,
For heaven a starry strip of doubtful blue; За небеса - звездный лоскут сомнительной сини;
Aspects of being feigned to be the whole. Аспекты бытия принимались за целое.
There was a voice of busy interchange, Там был голос занятого обмена,
A market-place of trivial thoughts and acts: Базарная площадь тривиальных мыслей и дел:
A life soon spent, a mind the body's slave Жизнь, быстро расходуемая, разум, раб тела,
Here seemed the brilliant crown of Nature's work, Здесь казались работы Природы короной бриллиантовой,
And tiny egos took the world as means И крошечные эго мир принимали как средство
To sate awhile dwarf lusts and brief desires, Насыщения сиюминутных карликовых прихотей и кратких желаний,
In a death-closed passage saw life's start and end В завершаемом смертью проходе видели жизни старт и конец,
As though a blind alley were creation's sign, Словно тупиковая аллея была творения признаком,
As if for this the soul had coveted birth Словно ради этого душа рождения жаждала
In the wonderland of a s...
Продолжение на следующей странцие...
