ующая.
As if an unintelligible phrase Словно непостижимая фраза,
Suggested a million renderings to the Mind, Предлагающая Уму миллион толкований,
It lends a purport to a random world. Оно придает смысл хаотичному миру.
A conjecture leaning upon doubtful proofs, Предположение, на сомнительные доказательства опирающееся,
A message misunderstood, a thought confused Неверно понимаемое послание, спутанная мысль,
Missing its aim is all that it can speak Свою цель упускающая, - это все, что оно может сказать,
Or a fragment of the universal word. Или фрагмент универсального слова.
It leaves two giant letters void of sense Оно оставляет две гигантские буквы, лишенные смысла,
While without sanction turns the middle sign При этом изменяя без санкции центральный значок,
Carrying an enigmatic universe, Вселенную несущий загадочную;
As if a present without future or past Словно настоящее без будущего или без прошлого,
Repeating the same revolution's whirl Одной и той же революции круговерть повторяющее,
Turned on its axis in its own Inane. Поворачивалось вокруг своей оси в своей Пустоте собственной.
Thus is the meaning of creation veiled; Так значение творения скрыто;
For without context reads the cosmic page: Ибо без контекста читает страницу космическую:
Its signs stare at us like an unknown script, Ее знаки глядят на нас, как неведомый шрифт,
As if appeared screened by a foreign tongue Словно показанная сокрытая чужим языком
Or code of splendour signs without a key Или кодом знаков величественных, ключа нет к которому,
A portion of a parable sublime. Часть высокой параболы.
It wears to the perishable creature's eyes Оно несет глазам создания бренного
The grandeur of a useless miracle; Грандиозность бесполезного чуда;
Wasting itself that it may last awhile, Себя расточая, оно может продолжаться какое-то время,
A river that can never find its sea, Река, что никак не может найти свое море,
It runs through life and death on an edge of Time; Оно бежит через жизнь и смерть на краю Времени;
A fire in the Night is its mighty action's blaze. Огонь в Ночи - это вспышки его мощной деятельности.
This is our deepest need to join once more Это - наша нужда глубочайшая, соединить снова
What now is parted, opposite and twain, То, что сейчас разделено, противопоставлено, раздвоено,
Remote in sovereign spheres that never meet Разведено в суверенные сферы, что никогда не встречаются,
Or fronting like far poles of Night and Day. Или отстоит, как далекие полюсы Ночи и Дня.
We must fill the immense lacuna we have made, Мы должны заполнить лакуну огромнуюй создали,
Re-wed the closed finite's lonely consonant Переплести вновь одинокую согласную закрытой конечности
With the open vowels of Infinity, С открытыми гласными Бесконечности,
A hyphen must connect Matter and Mind, Дефис соединить должен Ум и Материю,
The narrow isthmus of the ascending soul: Узкий перешеек восходящей души:
We must renew the secret bond in things, Мы должны восстановить в вещах тайные узы,
Our hearts recall the lost divine Idea, Наши сердца должны назад позвать утраченную Идею божественную,
Reconstitute the perfect word, unite Реконструировать совершенное слово, объединить
The Alpha and the Omega in one sound; Альфу и Омегу в одном звуке;
Then shall the Spirit and Nature be at one. Тогда будут Дух и Природа едины.
Two are the ends of the mysterious plan. Они - края плана мистического.
In the wide signless ether of the Self, В широком не имеющем признаков эфире Себя,
In the unchanging Silence white and nude, В неизменном Безмолвии, белом и голом,
Aloof, resplendent like gold dazzling suns Отчужденные, как золотые ослепительные солнца сверкающие,
Veiled by the ray no mortal eye can bear, Завуалированные лучом, вынести который не может ни один смертный глаз,
The Spirit's bare and absolute potencies Нагие и абсолютные потенции Духа
Burn in the solitude of the thoughts of God. В уединении мыслей Бога горят.
A rapture and a radiance and a hush, Восторг, сияние и тишина,
Delivered from the approach of wounded hearts, Избавленные от приближения израненных сердец,
Denied to the Idea that looks at grief, Недоступные для Идеи, что смотрит на горе,
Remote from the Force that cries out in its pain, От Силы далекие, что кричит о своей боли,
In his inalienable bliss they live. Они в его неотъемлемом блаженстве живут.
Immaculate in self-knowledge and self-power, Безупречные в самознании и самосиле,
Calm they repose on the eternal Will. Спокойные, они на вечной Воле покоятся.
Only his law they count and him obey; Лишь его закон они чтут и ему повинуются;
They have no goal to reach, no aim to serve. Нет у них цели, которой им нужно было б достигнуть, задачи - служить.
Implacable in their timeless purity, Неумолимые в своей безвременной чистоте,
All barter or bribe of worship they refuse; Всякий обман или поклонения взятку они отвергают;
Unmoved by cry of revolt and ignorant prayer Не трогаемые криком бунта и мольбою невежественной,
They reckon not our virtue and our sin; Они не подсчитывают нашу добродетель и грех;
They bend not to the voices that implore, К голосам, что умоляют, они не склоняются,
They hold no traffic with error and its reign; С заблуждением и его царством они не торгуются;
They are guardians of the silence of the Truth, Они - стражи тишины Истины,
They are keepers of the immutable decree. Они - неизменного декрета хранители.
A deep surrender is their source of might, Глубокая сдача - источник их мощи,
A still identity their way to know, Спокойная идентичность - их способ знать,
Motionless is their action like a sleep. Как сон неподвижна их деятельность.
At peace, regarding the trouble beneath the stars, Мира исполненные, глядящие на тревоги под звездами,
Deathless, watching the works of Death and Chance, Бессмертные, работы Смерти и Судьбы наблюдающие,
Immobile, seeing the millenniums pass, Неподвижные, тысячелетий прохождение видящие,
Untouched while the long map of Fate unrolls, Незатрагиваемые, когда длинная карта Судьбы разворачивается,
They look on our struggle with impartial eyes, Они глядят на нашу борьбу глазами бесстрастными,
And yet without them cosmos could not be. И все же, без них не могло бы быть космоса.
Impervious to desire and doom and hope, Глухие к желанию, року, надежде,
Their station of inviolable might Их нерушимого могущества статус
Moveless upholds the world's enormous task, Без движения огромную задачу мира поддерживает,
Its ignorance is by their knowledge lit, Его неведение их освещено знанием,
Its yearning lasts by their indifference. Его стремление продолжается - их равнодушием.
As the height draws the low ever to climb, Как высокое тянет низкое всегда подниматься,
As the breadths draw the small to adventure vast, Как шири влекут малость на авантюру просторную,
Their aloofness drives man to surpass himself. Их отчужденность превзойти себя человека подталкивает.
Our passion heaves to wed the Eternal's calm, Наша страсть поднимается, чтоб венчаться с покоем Вечного,
Our dwarf-search mind to meet the Omniscient's light, Наш ищущий карликовый разум - чтобы встретить Всезнающего свет,
Our helpless hearts to enshrine the Omnipotent's force. Наши сердца беспокойные - чтоб хранить Всемогущего силу.
Acquiescing in the wisdom that made hell Уступая мудрости, что сделала ад,
And the harsh utility of death and tears, И суровой полезности смерти и слез,
Acquiescing in the gradual steps of Time, Уступая постепенным шагам Времени,
Careless they seem of the grief that stings the world's heart, Они не тревожатся о горе, что язвит сердце мира,
Careless of the pain that rends its body and life; Они не заботятся о боли, что раздирает его тело и жизнь;
Above joy and sorrow is that grandeur's walk: Над горем и радостью проходит величие это:
They have no portion in the good that dies, Они не участвуют в добре умирающем,
Mute, pure, they share not in the evil done; Безмолвные, чистые, они не принимают участия в совершаемом зле;
Else might their strength be marred and could not save. Иначе их сила была бы испорчена и не могла бы спасти.
Alive to the truth that dwells in God's extremes, Чуткий к истине, что живет в далях Бога,
Awake to a motion of all-seeing Force, Осознающий движение всевидящей Силы,
The slow outcome of the long ambiguous years Медленный результат долгих сомнительных лет
And the unexpected good from woeful deeds, И нежданное благо от горьких дел,
The immortal sees not as we vainly see. Бессмертный смотрит не так, как мы тщетно смотрим.
He looks on hidden aspects and screened powers, Он глядит на аспекты сокрытые и скрытые силы,
He knows the law and natural line of things. Он знает закон и вещей естественный ход.
Undriven by a brief life's will to act, Желанием краткой жизни не побуждаемый к действию,
Unharassed by the spur of pity and fear, Не беспокоимый шпорами страха и жалости,
He makes no haste to untie the cosmic knot Он не торопится развязать космический узел
Or the world's torn jarring heart to reconcile. Или примирить мира раздираемое дисгармоничное сердце.
In Time he waits for the Eternal's hour. Во Времени он ждет часа Вечного.
Yet a spiritual secret aid is there; Все же, тайная духовная помощь здесь есть;
While a tardy Evolution's coils wind on Пока медленной эволюции кольца раскручиваются
And Nature hews her way through adamant И Природа сквозь твердь камня прорубает свой путь,
A divine intervention thrones above. Божественная интервенция сидит свыше на троне.
Alive in a dead rotating universe Живые в мертвой кружащей вселенной,
We whirl not here upon a casual globe Мы не вертимся здесь на земном шаре случайном,
Abandoned to a task beyond our force; Брошенные на задачу, нам непосильную;
Even through the tangled anarchy called Fate Даже в анархии путанной, Судьбой именуемой,
And through the bitterness of death and fall И горечи падения и смерти
An outstretched Hand is felt upon our lives. На наших жизнях Рука простертая чувствуется.
It is near us in unnumbered bodies and births; Она рядом с нами в бесчисленных телах и рождениях;
In its unslackening grasp it keeps for us safe В своей неслабеющей хватке она хранит для нас в безопасности
The one inevitable supreme result Один высший результат неминуемый,
No will can take away and no doom change, Отменить который ни одна воля не может, никакой рок изменить,-
The crown of conscious Immortality, Корону сознательного Бессмертия,
The godhead promised to our struggling souls Божественность, нашим борющимся душам обещанную,
When first man's heart dared death and suffered life. Когда первого человека сердце осмелилось на смерть и на тяжкую жизнь.
One who has shaped this world is ever its lord: Тот, кто сформировал этот мир, - вовек его господин:
Our errors are his steps upon the way; Наши ошибки - это его шаги на пути;
He works through the fierce vicissitudes of our lives, Он через жестокие превратности наших жизней работает,
He works through the hard breath of battle and toil, Он работает через тяжелое дыхание битвы и труда,
He works through our sins and sorrows and our tears, Он работает через наши грехи, горе и слезы,
His knowledge overrules our nescience; Его знание нашим несознанием правит;
Whatever the appearance we must bear, С какой бы видимостью нам ни приходилось бы сталкиваться,
Whatever our strong ills and present fate, Как бы ни были тяжелы наши горести и наш удел,
When nothing we can see but drift and bale, Когда ничего мы не можем увидеть кроме течения и бедствия,
A mighty Guidance leads us still through all. Могучее Руководство, все же, нас ведет через все.
After we have served this great divided world После того, как мы послужили этому великому разобщенному миру,
God's bliss and oneness are our inborn right. Блаженство и единство Бога становятся нашим правом врожденным.
A date is fixed in the calendar of the Unknown, Дата установлена в календаре Неизвестного,
An anniversary of the Birth sublime: Годовщина Рожден...
Продолжение на следующей странцие...
