гический воздух
And found a life that lived not by the flesh, И нашел жизнь, что не плотью жила,
A light that made visible immaterial things. Свет, что делал зримыми нематериальные вещи.
A fine degree in wonder's hierarchy, Прекрасная ступень в иерархии чуда,
The kingdom of subtle Matter's faery craft Царство феерического мастерства тонкой Материи
Outlined against a sky of vivid hues, Очерченное на фоне неба ярких оттенков,
Leaping out of a splendour-trance and haze, Выставляющее из великолепия-транса и легкой дымки
The wizard revelation of its front. Своего фасада откровение волшебное.
A world of lovelier forms lies near to ours, Мир более прекрасных форм лежит рядом с нашим,
Where, undisguised by earth's deforming sight, Где, незамаскированные земли искажающим зрением,
All shapes are beautiful and all things true. Все формы прекрасны и все вещи истинны.
In that lucent ambience mystically clear В том окружении светлом, мистически чистом,
The eyes were doors to a celestial sense, Глаза были дверьми к небесному чувству,
Hearing was music and the touch a charm, Слух был музыкой, касание - чарами,
And the heart drew a deeper breath of power. И сердце обретало более глубокое дыхание и силу.
There dwell earth-nature's shining origins: Там живут земной природы начала сияющие:
The perfect plans on which she moulds her works, Совершенные планы, на которых свои работы в форму отливает она,
The distant outcomes of her travailing force, Далекие результаты ее мучающейся в родах силы,
Repose in a framework of established fate. Передышка в каркасе судьбы установленной.
Attempted vainly now or won in vain, Пробуемое напрасно сейчас или завоевываемое тщетно
Already were mapped and scheduled there the time Там уже было нанесено на карту, расписано время
And figure of her future sovereignties И образ ее суверенитетов грядущих
In the sumptuous lineaments traced by desire. В пышных чертах желанием прослеживался.
The golden issue of mind's labyrinth plots, Золотой выход из лабиринтов ума,
The riches unfound or still uncaught by our lives, Богатства, не найденные или еще не ухваченные нашими жизнями,
Unsullied by the attaint of mortal thought Не запачканные пятнами смертной мысли,
Abide in that pellucid atmosphere. Пребывали в той атмосфере прозрачной.
Our vague beginnings are overtaken there, Наши смутные начала лежат там,
Our middle terms sketched out in prescient lines, Наши середины набросаны в предвидящих линиях,
Our finished ends anticipated live. Наши концы завершенные живут предвкушаемые.
This brilliant roof of our descending plane, Этот бриллиантовый кров нашего восходящего плана,
Intercepting the free boon of heaven's air, Преграждающий свободное благо небесного воздуха,
Admits small inrushes of a mighty breath Допускает небольшие вторжения дыхания мощного
Or fragrant circuits through gold lattices; Или завитки ароматные сквозь золотые решетки;
It shields our ceiling of terrestrial mind Он заслоняет потолок нашего земного ума
From deathless suns and the streaming of God's rain, От бессмертных солнц и струй дождя Бога,
Yet canalises a strange irised glow, Однако пропускает странный радужный пыл
And bright dews drip from the Immortal's sky. И сияющие капли, летящие из неба Бессмертия.
A passage for the Powers that move our days, Проход для Сил, что движут нашими днями,
Occult behind this grosser Nature's walls, Оккультный, позади стен этой более грубой Природы,
A gossamer marriage-hall of Mind with Form Тонкая ткань брачных чертогов Разума с Формой
Is hidden by a tapestry of dreams; Гобеленом грез спрятана;
Heaven's meanings steal through it as through a veil, Значения неба пробираются сквозь него, как сквозь вуаль,
Its inner sight sustains this outer scene. Его внутреннее зрелище поддерживает эту внешнюю сцену.
A finer consciousness with happier lines, Сознание более тонкое с более счастливыми линиями,
It has a tact our touch cannot attain, У него есть такт, которого наше касание не может достигнуть,
A purity of sense we never feel; Чистота чувства, которой никогда мы не чувствовали;
Its intercession with the eternal Ray Его заступничество с вечным Лучом
Inspires our transient earth's brief-lived attempts Вдохновляет нашей преходящей земли попытки, недолго живущие,
At beauty and the perfect shape of things. На красоту и совершенную форму вещей.
In rooms of the young divinity of power В комнатах юной божественности силы
And early play of the eternal Child И вечного Ребенка ранней игры
The embodiments of his outwinging thoughts Воплощения его вылетающих мыслей,
Laved in a bright everlasting wonder's tints Омытые красками яркого вечного чуда
And lulled by whispers of that lucid air И баюкаемые шепотами ясного воздуха,
Take dream-hued rest like birds on timeless trees Отдыхали, грезой окрашенные, словно птицы на деревьях безвременных,
Before they dive to float on earth-time's sea. Прежде чем спрыгнуть, чтобы плыть по земного времени морю.
All that here seems has lovelier semblance there. Всему, что здесь видно, там есть более красивое сходство.
Whatever our hearts conceive, our heads create, Что бы ни лелеяли наши сердца или ни создавали головы,
Some high original beauty forfeiting, Какую-то высокую красоту изначальную утрачивает,
Thence exiled here consents to an earthly tinge. Оттуда изгнанные, здесь соглашаются на земную окраску.
Whatever is here of visible charm and grace Что бы ни было здесь исполнено очарования и грации
Finds there its faultless and immortal lines; Там свои безошибочные и бессмертные находит черты;
All that is beautiful here is there divine. Все, что здесь прекрасно, там божественно.
Figures are there undreamed by mortal mind: Там есть фигуры, не грезившиеся смертному разуму:
Bodies that have no earthly counterpart Тела, которые земных двойников не имеют,
Traverse the inner eye's illumined trance Пересекали внутреннего глаза транс озаренный
And ravish the heart with their celestial tread И приводили сердце в восторг своей небесной поступью,
Persuading heaven to inhabit that wonder sphere. Склоняя небо поселиться в той сфере чудесной.
The future's marvels wander in its gulfs; Чудеса будущего в его безднах скитаются;
Things old and new are fashioned in those depths: Вещи старые и новые в глубинах тех формируются:
A carnival of beauty crowds the heights Карнавал красоты толпится в высотах
In that magic kingdom of ideal sight. В том магическом царстве идеального зрелища.
In its antechambers of splendid privacy В его вестибюлях великолепного уединения
Matter and soul in conscious union meet Материя и душа в сознательном объединении встречаются,
Like lovers in a lonely secret place: Как возлюбленные в уединенном потайном месте:
In the clasp of a passion not yet unfortunate В объятиях страсти, еще не несчастной,
They join their strength and sweetness and delight Они соединяют их силу, их сладость, восторг
And mingling make the high and low worlds one. И, смешивая, высокие и низкие миры одним делают.
Intruder from the formless Infinite Незваный гость из бесформенного Бесконечного,
Daring to break into the Inconscient's reign, Осмеливающийся вламываться в Несознания царство,
The spirit's leap towards body touches ground. Прыжок духа к телу касается почвы.
As yet unwrapped in earthly lineaments, И поскольку он еще не закутан в земные черты,
Already it wears outlasting death and birth, Он уже несет переживающие смерть и рождение,
Convincing the abyss by heavenly form, Убеждающие пучину небесною формой
A covering of its immortality Покровы своего бессмертия,
Alive to the lustre of the wearer's rank, Чуткие к славе ранга носящего,
Fit to endure the rub of Change and Time. Пригодные, чтобы выдержать трудность Перемены и Времени.
A tissue mixed of the soul's radiant light Прозрачная ткань, смешанная из лучистого света души
And Matter's substance of sign-burdened Force,- И материальной субстанции Силы, знаками полной, -
Imagined vainly in our mind's thin air Представляемая тщетно в тонком воздухе нашего разума
An abstract phantasm mould of mental make,- Призрачная абстрактная форма производства ментального, -
It feels what earthly bodies cannot feel Она чувствует то, что чувствовать земные тела не могут,
And is more real than this grosser frame. И более реальна, чем этот более грубый каркас.
After the falling of mortality's cloak После спадания плаща смертности
Lightened is its weight to heighten its ascent; Его вес облегчается, чтоб помочь его восхождению;
Refined to the touch of finer environments Для касания более прекрасных окружений очищенный,
It drops old patterned palls of denser stuff, Он сбрасывает старые покровы подогнанные из вещества более густого,
Cancels the grip of earth's descending pull Отменяет хватку тянущего вниз притяжения земли
And bears the soul from world to higher world, И несет душу от мира к более высокому миру,
Till in the naked ether of the peaks Пока в голом эфире вершин
The spirit's simplicity alone is left, Не останется одна простота духа,
The eternal being's first transparent robe. Вечного существа первое прозрачное платье.
But when it must come back to its mortal load Но когда он должен вернуться в своей смертной ноше
And the hard ensemble of earth's experience, И твердому костюму переживания земли,
Then its return resumes that heavier dress. Тогда его возвращение обретает вновь это более тяжелое платье.
For long before earth's solid vest was forged Ибо задолго до того, как прочное одеяние земли было выковано
By the technique of the atomic Void, Техникой атомной Пустоты,
A lucent envelope of self-disguise Прозрачная оболочка самосокрытия
Was woven round the secret spirit in things. Была соткана вокруг тайного духа в вещах.
The subtle realms from those bright sheaths are made. Из тех светлых оболочек сделаны тонкие царства.
This wonder-world with all its radiant boon Этот чудо-мир со всем своим лучащимся благом
Of vision and inviolate happiness, Видения и нерушимого счастья
Only for expression cares and perfect form; Лишь о выражении и совершенной форме заботиться;
Fair on its peaks, it has dangerous nether planes; Прекрасный на своих пиках, он имеет опасные нижние планы;
Its light draws towards the verge of Nature's lapse; Его свет влечет к грани падения Природы;
It lends beauty to the terror of the gulfs Он придает красоту ужасу бездн
And fascinating eyes to perilous Gods, И пленяет глаза Богами опасными,
Invests with grace the demon and the snake. Милосердным обликом демона и змею наделяет.
Its trance imposes earth's inconscience, Его транс навязывает земли несознание,
Immortal it weaves for us death's sombre robe Бессмертный, он ткет для нас смерти мрачное платье
And authorises our mortality. И нашу санкционирует смертность.
This medium serves a greater Consciousness: Этот посредник более великому служит Сознанию:
A vessel of its concealed autocracy, Сосуд его запечатанного самодержавия,
It is the subtle ground of Matter's worlds, Он является тонкою почвой миров Материи,
It is the immutable in their mutable forms, В их меняющихся формах он неизменен,
In the folds of its creative memory В складках созидательной памяти
It guards the deathless type of perishing things: Он хранит бессмертный образчик преходящих вещей:
Its lowered potencies found our fallen strengths; Его понижающие могущества закладывают наши падшие силы;
Its thought invents our reasoned ignorance; Его мысль изобретает рассуждающее наше неведение;
Its sense fathers our body's reflexes. Его чувство порождает нашего тела рефлексы.
Our secret breath of untried mightier force, Наше тайное дыхание более могучей неиспытанной силы,
The lurking sun of an instant's inner sight, Скрытое солнце внутреннего зрения мгновения,
Its fine suggestions are a covert fount Его внушения тонкие есть тайный источник
For our iridescent rich imaginings Наших радужных богатых фантазий,
Touching things common with transfiguring hues Обычных вещей преобразующими оттенками кас...
Продолжение на следующей странцие...
