e Force Вызвал из Безмолвия свою молчаливую Силу,
Where she lay in the featureless and formless hush Где она лежала в бесформенной тишине, не имеющей признаков,
Guarding from Time by her immobile sleep Охраняя от Времени своим сном неподвижным
The ineffable puissance of his solitude. Несказанное могущество его одиночества.
The Absolute, the Perfect, the Alone Абсолютный, Совершенный, Уединенный
Has entered with his silence into space: Вступил со своим молчанием в пространство:
He has fashioned these countless persons of one self; Он сформировал эти персоны несчетные одной самости;
He has built a million figures of his power; Он построил миллион фигур своей силы;
He lives in all, who lived in his Vast alone; Он живет во всех, кто живет в одной его Шири;
Space is himself and Time is only he. Пространство - это он сам, Время - единственно он.
The Absolute, the Perfect, the Immune, Абсолютный, Совершенный, Незадеваемый,
One who is in us as our secret self, Он, который есть в нас как наша тайная самость,
Our mask of imperfection has assumed, Нашу маску несовершенства принявшая,
He has made this tenement of flesh his own, Этот многоквартирный дом плоти он своим собственным сделал,
His image in the human measure cast Свой образ в человеческую мерку вложил,
That to his divine measure we might rise; Чтобы к его божественной мерке могли мы подняться;
Then in a figure of divinity Тогда в фигуре божественной
The Maker shall recast us and impose Создатель заново нас отольет и навяжет
A plan of godhead on the mortal's mould План божества смертной форме,
Lifting our finite minds to his infinite, Поднимая наши конечные умы к своей бесконечности,
Touching the moment with eternity. Касаясь мгновения вечностью.
This transfiguration is earth's due to heaven: Эта трансфигурация есть долг земли небу:
A mutual debt binds man to the Supreme: Обоюдный долг, привязывающий человека к Всевышнему:
His nature we must put on as he put ours; Его природу должны мы надеть, как надели мы нашу;
We are sons of God and must be even as he: Мы - сыны Бога, и должны быть такими, как он:
His human portion, we must grow divine. Его часть человеческая, мы должны становиться божественными.
Our life is a paradox with God for key. Наша жизнь - парадокс, Бог к которому - ключ.
But meanwhile all is a shadow cast by a dream Но до той поры все есть тень, грезой отбрасываемая,
And to the musing and immobile spirit И размышляющему неподвижному духу
Life and himself don the aspect of a myth, Жизнь и он сам мифический аспект принимают,
The burden of a long unmeaning tale. Ношу долгой бессмысленной повести.
For the key is hid and by the Inconscient kept; Ибо ключ скрыт и Несознанием храниться;
The secret God beneath the threshold dwells. Тайный Бог под порогом живет.
In a body obscuring the immortal Spirit В теле, бессмертный Дух затмевающем,
A nameless Resident vesting unseen powers Безымянный Резидент, наделяющий незримые силы
With Matter's shapes and motives beyond thought Формами Материи и мотивами, что за пределами мысли,
And the hazard of an unguessed consequence, И неожиданного последствия риском,
An omnipotent indiscernible Influence, Всемогущее неразличимое Влияние,
He sits, unfelt by the form in which he lives Он сидит, не ощущаемый формой, в которой живет он,
And veils his knowledge by the groping mind. И вуалирует свое знание идущим ощупью разумом.
A wanderer in a world his thoughts have made, Скитальца, которого в мире его мысли создали,
He turns in a chiaroscuro of error and truth Он кружит в игре светотени ошибки и истины,
To find a wisdom that on high is his. Чтоб отыскать мудрость, которая на высотах - его.
As one forgetting he searches for himself; Как позабывший он себя ищет;
As if he had lost an inner light he seeks: Он ищет внутренний свет, им словно потерянный:
As a sojourner lingering amid alien scenes Как временный житель, медлящий средь чужих сцен,
He journeys to a home he knows no more. Он путешествует к дому, которого он больше не знает.
His own self's truth he seeks who is the Truth; Своей собственной самости ищет он истины, он, который есть Истина;
He is the Player who became the play, Он - Актер, ставший игрой,
He is the Thinker who became the thought; Он - Мыслитель, который стал мыслью;
He is the many who was the silent One. Он - это много, которое было безмолвным Одним.
In the symbol figures of the cosmic Force В символичных фигурах космической Силы
And in her living and inanimate signs И в ее неодушевленных, и в живых знаках,
And in her complex tracery of events И в ее сложном узоре событий
He explores the ceaseless miracle of himself, Он исследует непрекращающееся чудо себя,
Till the thousandfold enigma has been solved Пока разрешена тысячекратная загадка не будет
In the single light of an all-witnessing Soul. В единственном свете Души всесвидетельствующей.
This was his compact with his mighty mate, Это было его договором со своей могучей супругой,
For love of her and joined to her for ever Для ее любви и соединения с нею навеки
To follow the course of Time's eternity, Следовать курсу вечности Времени
Amid magic dramas of her sudden moods Среди магических драм ее настроений внезапных
And the surprises of her masked Idea И ее замаскированной Идеи сюрпризов,
And the vicissitudes of her vast caprice. И превратностей ее каприза широкого.
Two seem his goals, yet ever are they one Двое казались его целями, но, все же, они вовеки едины
And gaze at each other over bourneless Time; И глядят друг на друга над беспредельным Временем;
Spirit and Matter are their end and source. Дух и Материя - их конец и источник.
A seeker of hidden meanings in life's forms, В формах жизни смыслов сокрытых искатель,
Of the great Mother's wide uncharted will Обширной, не нанесенной на карте воли великой Матери
And the rude enigma of her terrestrial ways И ее земных дорог грубой загадки,
He is the explorer and the mariner Он - моряк и исследователь
On a secret inner ocean without bourne: Тайного внутреннего океана без границ:
He is the adventurer and cosmologist Он - искатель приключений и космолог
Of a magic earth's obscure geography. Магической земли географии смутной.
In her material order's fixed design Замысла, в ее материальном порядке фиксированного,
Where all seems sure and, even when changed, the same, Где все уверенным выглядит и, даже меняясь, кажется прежним,
Even though the end is left for ever unknown И хотя конец всегда остается неведомым,
And ever unstable is life's shifting flow, И всегда переменчивым жизни непостоянный поток,
His paths are found for him by silent fate; Его пути для него обнаруживаются судьбою безмолвной;
As stations in the ages' weltering flood И, остановки в эпох половодье разлившемся,
Firm lands appear that tempt and stay awhile, Показываются твердые земли, что искушают и остаются какое-то время,
Then new horizons lure the mind's advance. Затем новые горизонты манят продвижение разума.
There comes no close to the finite's boundlessness, Туда не приходит к безграничности конечного близость,
There is no last certitude in which thought can pause Там нет последнего несомненного, в котором мысль может остаться,
And no terminus to the soul's experience. И нет конечных остановок для переживания души.
A limit, a farness never wholly reached, Граница, даль, которой никогда не достигали всецело,
An unattained perfection calls to him Недостигнутое совершенство взывает к нему
From distant boundaries in the Unseen: С границ далеких в Незримом:
A long beginning only has been made. Лишь долгое начало пока было сделано.
This is the sailor on the flow of Time, Это - матрос течения Времени,
This is World-Matter's slow discoverer, Это - неторопливый открыватель Хозяина Мира,
Who, launched into this small corporeal birth, Который, спущенный на воду в это маленькое рождение телесное,
Has learned his craft in tiny bays of self, Изучил свое ремесло в крошечных бухтах себя,
But dares at last unplumbed infinitudes, Но отважился, наконец, на немереные бесконечности,
A voyager upon eternity's seas. Вояжер на морях вечности.
In his world-adventure's crude initial start В его незрелом старте начальном мировой авантюры
Behold him ignorant of his godhead's force, Его можно видеть неведающим своего божества силы,
Timid initiate of its vast design. Едва посвященным в его планы обширные.
An expert captain of a fragile craft, Капитан опытный хрупкого судна,
A trafficker in small impermanent wares, Торговец недолговечными изделиями мелкими,
At first he hugs the shore and shuns the breadths, Сперва он жмется к берегу и избегает шири,
Dares not to affront the far-off perilous main. Не рискует бросить вызов далекому опасному открытому морю.
He in a petty coastal traffic plies, Он в хлопочет в мелочных береговых перевозках,
His pay doled out from port to neighbour port, Его зарплата выплачивается от порта до соседнего порта,
Content with his safe round's unchanging course, Довольствующийся своего надежного рейса неменяющимся курсом,
He hazards not the new and the unseen. Он не отваживается на новое и на невидимое.
But now he hears the sound of larger seas. Но сейчас он слышит звук морей более просторных.
A widening world calls him to distant scenes Ширящийся мир зовет его к дальним сценам
And journeyings in a larger vision's arc И к путешествиям в более обширного зрелища арке,
And peoples unknown and still unvisited shores. К неизвестным народам и не посещенным еще берегам.
On a commissioned keel his merchant hull Подготовленный к плаванью киль его торгового судна
Serves the world's commerce in the riches of Time Служит коммерции мира в богатствах Времени,
Severing the foam of a great land-locked sea Рассекая пену великого моря, окруженного сушей,
To reach unknown harbour lights in distant climes Чтоб достичь огней неведомой гавани в странах далеких
And open markets for life's opulent arts, И открыть рынки для искусств жизни богатых,
Rich bales, carved statuettes, hued canvases, Роскошные кипы, статуэтки резные, полотна окрашенные,
And jewelled toys brought for an infant's play И безделушки в камнях драгоценных для забавы ребенка,
And perishable products of hard toil И скоропортящиеся продукты труда тяжкого,
And transient splendours won and lost by the days. И непрочные великолепия, завоевываемые и утрачиваемые днями.
Or passing through a gate of pillar-rocks, Или проходя через ворота из столбов скал,
Venturing not yet to cross oceans unnamed Океаны безымянные еще пересечь не рискуя
And journey into a dream of distances И путешествовать в грезу далей,
He travels close to unfamiliar coasts Он плавает близко к берегам незнакомым
And finds new haven in storm-troubled isles, И на бурных островах находит новые гавани,
Or, guided by a sure compass in his thought, Или, ведомый верным компасом в его мысли,
He plunges through a bright haze that hides the stars, Он ныряет в светлый туман, что прячет звезды,
Steering on the trade-routes of Ignorance. Правя на торговых маршрутах Неведения.
His prow pushes towards undiscovered shores, Нос его корабля пробивается к берегам, еще неоткрытым,
He chances on unimagined continents: Он на невообразимые континенты решается:
A seeker of the islands of the Blest, Искатель островов Счастья,
He leaves the last lands, crosses the ultimate seas, Он оставляет последние земли, самые далекие пересекает моря,
He turns to eternal things his symbol quest; Он поворачивает к вечным вещам свои символические поиски;
Life changes for him its time-constructed scenes, Жизнь меняет для него свои возводимые временем сцены,
Its images veiling infinity. Свои образы, вуалирующие бесконечность.
Earth's borders recede and the terrestrial air Границы земли отступают и земной воздух
Hangs round him no longer its translucent veil. Вокруг него свою полупрозрачную вуаль не развешивает.
He has crossed the limit of mortal thought and hope, Он пересек границу смертной надежды...
Продолжение на следующей странцие...
