рез регионы трансцендентальной Истины,
Inward, immense, innumerably one. Внутренние, необъятные, неисчислимо единые.
There distance was his own huge spirit's extent; Там дистанцией было протяжение его собственного огромного духа;
Delivered from the fictions of the mind Избавленный от фикций ума,
Time's triple dividing step baffled no more; Времени тройной разделяющий шаг не раздроблял больше;
Its inevitable and continuous stream, Его неизменный и непрерывный поток,
The long flow of its manifesting course, Долгое течение его проявляющего курса,
Was held in spirit's single wide regard. Удерживался в едином широком внимании духа.
A universal beauty showed its face: Универсальная красота показала свой лик:
The invisible deep-fraught significances, Незримые глубоко-полные смыслы,
Here sheltered behind form's insensible screen, Здесь укрытые за бесчувственною ширмою формы,
Uncovered to him their deathless harmony Свою бессмертную гармонию ему открывали
And the key to the wonder-book of common things. И ключ к чудо-книге обычных вещей.
In their uniting law stood up revealed В своем объединяющем законе стояли открытые
The multiple measures of the upbuilding force, Многочисленные мерки строящей силы,
The lines of the World-Geometer's technique, Линии Мирового Геометра техники,
The enchantments that uphold the cosmic web Волшебства, что поддерживают паутину космическую,
And the magic underlying simple shapes. И магические простые формы, в основе лежащие.
On peaks where Silence listens with still heart На пиках, Где Тишина слушает сердцем безмолвным
To the rhythmic metres of the rolling worlds, Ритмичные метры кружащих миров,
He served the sessions of the triple Fire. Он служил на сессиях тройного Огня.
On the rim of two continents of slumber and trance На краю двух континентов дремоты и транса
He heard the ever unspoken Reality's voice Он слышал вечной несказанной Реальности голос,
Awaken revelation's mystic cry, Пробуждающего откровения мистический крик,
The birthplace found of the sudden infallible Word Находил место рождения внезапного непогрешимого Слова
And lived in the rays of an intuitive Sun. И жил в лучах интуитивного Солнца.
Absolved from the ligaments of death and sleep Освобожденный от оков смерти и сна,
He rode the lightning seas of cosmic Mind Он плыл по сияющим молниями морям космического Разума
And crossed the ocean of original sound; И пересекал океан изначального звука;
On the last step to the supernal birth На последних шагах к рождению небесному
He trod along extinction's narrow edge Он ступал вдоль затухания узкого края
Near the high verges of eternity, Близь высоких краев вечности,
And mounted the gold ridge of the world-dream И к золотому гребню мира-грезы взбирался
Between the slayer and the saviour fires; Между убивающими и спасающими огнями;
The belt he reached of the unchanging Truth, Он достиг зоны неменяющейся Истины,
Met borders of the inexpressible Light Встречал границы несказанного Света
And thrilled with the presence of the Ineffable. И трепетал с присутствием Невыразимого.
Above him he saw the flaming Hierarchies, Над собою он пламенеющие Иерархии видел,
The wings that fold around created Space, Крылья, что сотворенное Пространство окутывают,
The sun-eyed Guardians and the golden Sphinx Солнечноглазых Стражей и золотых Сфинксов,
And the tiered planes and the immutable Lords. И расположенные ярусами планы, и неизменных Господ.
A wisdom waiting on Omniscience Сопутствующая Всеведению мудрость
Sat voiceless in a vast passivity; Сидела безгласная в обширной пассивности;
It judged not, measured not, nor strove to know, Она не судила, не мерила, не старалась знать,
But listened for the veiled all-seeing Thought А прислушивалась, ожидая завуалированную всевидящую Мысль
And the burden of a calm transcendent Voice. И бремя спокойного трансцендентального Голоса.
He had reached the top of all that can be known: Он достиг вершины всего, что быть могло знаемо:
His sight surpassed creation's head and base; Его зрение превосходило вершину и основу творения;
Ablaze the triple heavens revealed their suns, Пылающие тройные небеса свои солнца открыли,
The obscure Abyss exposed its monstrous rule. Неясная Пучина свое чудовищное владычество выставила.
All but the ultimate Mystery was his field, Все, кроме последней Мистерии, его было полем,
Almost the Unknowable disclosed its rim. Почти открыл свой край Непостижимый.
His self's infinities began to emerge, Его самости бесконечности начали появляться,
The hidden universes cried to him; Скрытые вселенные кричали ему;
Eternities called to eternities Вечности взывали к вечностям,
Sending their speechless message still remote. Посылая свое бессловесное послание, пока что далекое.
Arisen from the marvel of the depths Вставшие из чуда глубин
And burning from the superconscious heights И пылающие с суперсознательных высей,
And sweeping in great horizontal gyres Несущиеся в великих горизонтальных спиралях
A million energies joined and were the One. Миллионы энергий соединились и были Одним.
All flowed immeasurably to one sea: Все неизмеримо текло в одно море:
All living forms became its atom homes. Все живые формы стали атомными домами его16.
A Panergy that harmonised all life Всеэнергия, что всю гармонизировала жизнь,
Held now existence in its vast control; Держала сейчас существование под своим обширным контролем;
A portion of that majesty he was made. Частью этого величия он был сделан.
At will he lived in the unoblivious Ray. По желанию он в Луче незабывчивом жил.
In that high realm where no untruth can come, В этом высоком царстве, куда ничто неистинное не может войти,
Where all are different and all is one, Где все различается и все есть одно,
In the Impersonal's ocean without shore На безбрежном океане Имперсонального
The Person in the World-Spirit anchored rode; Персона в Мире-Духе, бросив якорь, плыла;
It thrilled with the mighty marchings of World-Force, Она трепетала с могучими маршами Мировой Силы,
Its acts were the comrades of God's infinite peace. Ее действия были товарищами бесконечного мира Бога17.
An adjunct glory and a symbol self, Дополнительная слава и символическая самость,
The body was delivered to the soul,- Тело было душе предоставлено, -
An immortal point of power, a block of poise Точка силы бессмертная, равновесия глыба
In a cosmicity's wide formless surge, В обширной бесформенной волне космоса,
A conscious edge of the Transcendent's might Сознательное лезвие Трансцендентального мощи,
Carving perfection from a bright world-stuff, Вырезающее совершенство из светлого вещества мира,
It figured in it a universe's sense. Оно облекало в своей форме смысл вселенной.
There consciousness was a close and single weft; Там сознание было плотной и единственной тканью;
The far and near were one in spirit-space, Далекое и близкое были одним в духе-пространстве,
The moments there were pregnant with all time. Моменты там все время были наполнены.
The superconscient's screen was ripped by thought, Суперсознания ширма была разорвана мыслью,
Idea rotated symphonies of sight, Идея кружила симфонии зрелища,
Sight was a flame-throw from identity; Зрение было броском-пламенем из идентичности;
Life was a marvellous journey of the spirit, Жизнь была чудесным путешествием духа,
Feeling a wave from the universal Bliss. Чувство - из универсального Блаженства волною.
In the kingdom of the Spirit's power and light, В царстве силы и света Духа,
As if one who arrived out of infinity's womb Словно тот, кто прибыл из бесконечности лона,
He came new-born, infant and limitless Он пришел, новорожденный, младенческий и безграничный
And grew in the wisdom of the timeless Child; И рос в мудрости Ребенка безвременного;
He was a vast that soon became a Sun. Он был ширью, что вскоре станет Солнцем.
A great luminous silence whispered to his heart; Великая светлая тишина его сердцу шептала;
His knowledge an inview caught unfathomable, Его знание ловило внутреннее неизмеримое зрелище,
An outview by no brief horizons cut: Взгляд вовне на тесные горизонты не разбивался:
He thought and felt in all, his gaze had power. Он мыслил и чувствовал во всем, его взгляд имел силу.
He communed with the Incommunicable; Он общался с Несообщаемым;
Beings of a wider consciousness were his friends, Существа более широкого сознания его были друзьями,
Forms of a larger subtler make drew near; Приближались формы более тонкой и обширной работы;
The Gods conversed with him behind Life's veil. Боги с ним из-за вуали Жизни беседовали.
Neighbour his being grew to Nature's crests. Его существо становилось соседом вершинам Природы.
The primal Energy took him in its arms; Изначальная Энергия взяла его в свои руки;
His brain was wrapped in overwhelming light, Его мозг был окутан заливающим светом,
An all-embracing knowledge seized his heart: Всеохватывающее знание захватило его сердце:
Thoughts rose in him no earthly mind can hold, Мысли в нем поднимались, которыми земной разум не может владеть,
Mights played that never coursed through mortal nerves: Играли Силы, что никогда не бежали через смертные нервы:
He scanned the secrets of the Overmind, Он изучал тайны Надразума,
He bore the rapture of the Oversoul. Он восторг Сверхдуши чувствовал.
A borderer of the empire of the Sun, Пограничный житель империи Солнца,
Attuned to the supernal harmonies, С небесными гармониями настроенный в тон,
He linked creation to the Eternal's sphere. Он присоединял творение к Вечного сфере.
His finite parts approached their absolutes, Его конечные части приближались к своим абсолютам,
His actions framed the movements of the Gods, Его действия воплощали движения Богов,
His will took up the reins of cosmic Force. Его воля приняла поводья космической Силы.
End of Canto Fifteen Конец песни пятнадцатой
End of Book Two Конец книги второй
Book Three КНИГА ТРЕТЬЯ
THE BOOK OF THE DIVINE MOTHER Книга Божественной Матери
Canto I Песнь первая
THE PURSUIT OF THE UNKNOWABLE Преследование Непостижимого
All is too little that the world can give: Все, что мир может дать, слишком мало:
Its power and knowledge are the gifts of Time Его сила и знание дарами являются Времени
And cannot fill the spirit's sacred thirst. И не могут утолить духа священную жажду.
Although of One these forms of greatness are Хотя Одного все эти формы величия
And by its breath of grace our lives abide, И его дыханием и милостью живут наши жизни,
Although more near to us than nearness' self, Хотя ближе к нам, чем самость близости,
It is some utter truth of what we are; Он есть некая абсолютная правда того, что мы есть;
Hidden by its own works, it seemed far-off, Своими собственными работами скрытый, далеким он кажется,
Impenetrable, occult, voiceless, obscure. Непроницаемым, оккультным, безгласным, неясным.
The Presence was lost by which all things have charm, Присутствие было утеряно, что дает очарование всему,
The Glory lacked of which they are dim signs. Не хватало Славы, чьими они являются тусклыми знаками,
The world lived on made empty of its Cause, Мир продолжал жить, опустев, свою Причину утратив,
Like love when the beloved's face is gone. Как любовь, когда ушел лик возлюбленного.
The labour to know seemed a vain strife of Mind; Труд, чтобы знать, казался тщетной борьбою Ума;
All knowledge ended in the Unknowable: Все знание кончалось в Непознаваемом:
The effort to rule seemed a vain pride of Will; Усилие править казалось тщетной гордостью Воли;
A trivial achievement scorned by Time, Тривиальное достижение высмеивалось Временем,
All power retired into the Omnipotent. Всякая сила удалялась во Всемогущего.
A cave of darkness guards the eternal Light. Пещера тьмы вечный Свет охраняла.
A silence settled on his striving heart; Тишина водворилась в его борющемся сердце;
Absolved from the voices of the world's desire, Избавленный от голосов желания мира,
He turned to ...
Продолжение на следующей странцие...
