ность бескрайняя
Climbs high upon a topless ladder of dream Взбирается высоко по нескончаемо уходящей в высь лестнице грезы
For ever in the Being's conscious trance. Вечно в Существа сознательном трансе.
All on that ladder mounts to an unseen end. Все по той лестнице к незримому концу поднимается.
An Energy of perpetual transience makes Энергия извечной преходящести делает
The journey from which no return is sure, Надежным путешествие, из которого нет возвращения,
The pilgrimage of Nature to the Unknown. Паломничество Природы к Неведомому.
As if in her ascent to her lost source Словно в своем восхождении к своему источнику потерянному
She hoped to unroll all that could ever be, Она надеялась развернуть все, что могло когда-либо быть,
Her high procession moves from stage to stage, Ее высокая процессия проходит от стадии к стадии,
A progress leap from sight to greater sight, Прогресс прыгает от одного поля зрения к более великому,
A process march from form to ampler form, Процесс марширует от формы к форме более обильной,
A caravan of the inexhaustible Караван неистощимых
Formations of a boundless Thought and Force. Формаций безграничной Мысли и Силы.
Her timeless Power that lay once on the lap Ее безвременная Сила, что на коленях когда-то лежала
Of a beginningless and endless Calm, Безначального и бесконечного Покоя,
Now severed from the Spirit's immortal bliss, Сейчас отделенная от бессмертного блаженства Духа,
Erects the type of all the joys she has lost; Возводит тип всех радостей, ею утраченных;
Compelling transient substance into shape, Бросая силой преходящую субстанцию в форму,
She hopes by the creative act's release Она надеется созидательного акта освобождением
To o'erleap sometimes the gulf she cannot fill, Иногда перепрыгивать бездну, которую она не может заполнить,
To heal awhile the wound of severance, Излечить на какое-то время отделения рану,
Escape from the moment's prison of littleness Бежать из принадлежащей моменту тюрьмы малости
And meet the Eternal's wide sublimities И встретить широкие величия Вечного
In the uncertain time-field portioned here. В неопределенном времени-поле, здесь разделенном.
Almost she nears what never can be attained; Она почти приближает то, что никогда быть не может достигнуто;
She shuts eternity into an hour Она запирает в час вечность
And fills a little soul with the Infinite; И наполняет маленькую душу Бесконечностью;
The Immobile leans to the magic of her call; На ее зова магию Неподвижный склоняется;
She stands on a shore in the Illimitable, Она стоит на берегу в Неограничиваемом,
Perceives the formless Dweller in all forms Постигает бесформенного Жителя во всех формах
And feels around her infinity's embrace. И вокруг себя объятия бесконечности чувствует.
Her task no ending knows; she serves no aim Ее задача не знает конца; она цели не служит,
But labours driven by a nameless Will А трудится, безымянной Волей правимая,
That came from some unknowable formless Vast. Что идет от некой непостижимой бесформенной Шири.
This is her secret and impossible task Это - ее секрет и невозможная задача,
To catch the boundless in a net of birth, Поймать безграничность в сети рождения,
To cast the spirit into physical form, Бросить дух в форму физическую,
To lend speech and thought to the Ineffable; Сообщить речь и мысль Несказанному;
She is pushed to reveal the ever Unmanifest. Она принуждаема обнаруживать вовек Непроявленного.
Yet by her skill the impossible has been done: Ее мастерством невозможное сделано было:
She follows her sublime irrational plan, Она следует своему величественному иррациональному плану,
Invents devices of her magic art Выдумывает изобретения своего искусства магического,
To find new bodies for the Infinite Чтобы для Бесконечного новые тела находить
And images of the Unimaginable; И Невообразимого образы;
She has lured the Eternal into the arms of Time. Она завлекает в руки Времени Вечного.
Even now herself she knows not what she has done. Но даже сейчас она сама не знает, что она сделала.
For all is wrought beneath a baffling mask: Ибо все создается под искажающей маской:
A semblance other than its hidden truth Сходство, отличное от его скрытой истины,
The aspect wears of an illusion's trick, Аспект носит, созданный трюком иллюзии,
A feigned time-driven unreality, Управляемая временем нереальность придуманная,
The unfinished creation of a changing soul Незавершенное творение души изменяющейся
In a body changing with the inhabitant. В теле, меняющимся с его обитателем.
Insignificant her means, infinite her work; Ее средства ничтожны, ее труд бесконечен;
On a great field of shapeless consciousness На великом поле сознания бесформенного
In little finite strokes of mind and sense В мелких конечных мазках чувства и разума
An endless Truth she endlessly unfolds; Бесконечную Истину она бесконечно развертывает;
A timeless mystery works out in Time. Прорабатывается безвременная мистерия во Времени.
The greatness she has dreamed her acts have missed, Она о величии грезит, упущенном ее действиями,
Her labour is a passion and a pain, Ее труд - это страсть и страдание,
A rapture and pang, her glory and her curse; Боль и восторг, ее проклятие и ее слава;
And yet she cannot choose but labours on; И, все же, не может она выбирать, а продолжает трудится;
Her mighty heart forbids her to desist. Ее могучее сердце ей протестовать запрещает.
As long as the world lasts her failure lives Так долго, сколько мир длится, продолжается ее неудача,
Astonishing and foiling Reason's gaze, Удивляя и сбивая с толку взгляд Разума,
A folly and a beauty unspeakable, Глупость и красота несказанная,
A superb madness of the will to live, Великолепное сумасшествие желания жить,
A daring, a delirium of delight. Отвага, белая горячка восторга.
This is her being's law, its sole resource; Это - закон ее бытия, его способ единственный;
She sates, though satisfaction never comes, Она насыщается, хотя удовлетворение никогда не приходит,
Her hungry will to lavish everywhere Ее голодная воля везде расточает
Her many-imaged fictions of the Self Ее полные фантазий изображения Себя
And thousand fashions of one Reality. И одной Реальности тысячи форм.
A world she made touched by truth's fleeing hem, Она сделала мир, касаемый гранью убегающей истины,
A world cast into a dream of what it seeks, Мир, брошенный в грезу того, что он ищет,
An icon of truth, a conscious mystery's shape. Икону истины, форму мистерии сознательной.
It lingered not like the earth-mind hemmed in Он не медлит, как земной ограниченный разум,
In solid barriers of apparent fact; В крепких барьерах внешнего факта;
It dared to trust the dream-mind and the soul. Он мечтательному уму и душе смеет верить.
A hunter of spiritual verities Охотник на духовные истины,
Still only thought or guessed or held by faith, Которые пока - только предположение иль мысль, или достояние веры,
It seized in imagination and confined Он в воображении поймал и заточил
A painted bird of paradise in a cage. Птицу парадиза яркую в клетку.
This greater life is enamoured of the Unseen; В Незримое эта более великая жизнь влюблена;
It calls to some highest Light beyond its reach, Она зовет к какому-то высшему Свету за своими пределами,
It can feel the Silence that absolves the soul; Она может чувствовать Тишину, что освобождает душу;
It feels a saviour touch, a ray divine: Она чувствует спасительное касание, божественный луч:
Beauty and good and truth its godheads are. Красота, благо и истина - там божества.
It is near to heavenlier heavens than earth's eyes see, Она близка небесам более высоким, чем глаза земли видят,
A direr darkness than man's life can bear: Более страшной тьме, чем жизнь человека может снести:
It has kinship with the demon and the god. Она родственна богу и демону.
A strange enthusiasm has moved its heart; Странный энтузиазм ее сердцем двигал;
It hungers for heights, it passions for the supreme. Она жаждет высот, она страстно желает высшего.
It hunts for the perfect word, the perfect shape, Она охотится за совершенным словом, за совершенною формой,
It leaps to the summit thought, the summit light. Она прыгает к мысли вершин, к высшему свету.
For by the form the Formless is brought close Ибо формой Бесформенный принесен близко
And all perfection fringes the Absolute. И всякое совершенство окаймляет Абсолют.
A child of heaven who never saw his home, Ребенок небес, который никогда своего дома не видел,
Its impetus meets the eternal at a point: Ее импульс встречает вечное в точке:
It can only near and touch, it cannot hold; Она может только приблизить, коснуться, она не может владеть;
It can only strain towards some bright extreme: Она может лишь рваться к некой крайности яркой:
Its greatness is to seek and to create. Ее величие состоит в том, чтобы создавать и искать.
On every plane, this Greatness must create. На каждом плане это Величие должно созидать.
On earth, in heaven, in hell she is the same; На земле, в небесах, в аду она - та же самая;
Of every fate she takes her mighty part. В каждой судьбе она принимает участие могучее.
A guardian of the fire that lights the suns, Страж огня, что освещает солнца,
She triumphs in her glory and her might: Она торжествует в своей славе и своей мощи:
Opposed, oppressed she bears God's urge to be born: Встречающая сопротивление, угнетаемая, она носит импульс Бога к рождению:
The spirit survives upon non-being's ground, Дух выживает на небытия почве,
World-force outlasts world-disillusion's shock: Мировая сила переживает мирового разочарования шок:
Dumb, she is still the Word, inert the Power. Безмолвная, она, все же, есть Слово, инертная - Сила.
Here fallen, a slave of death and ignorance, Здесь павшую, рабыню смерти, неведения,
To things deathless she is driven to aspire К бессмертным вещам ее направляют стремится
And moved to know even the Unknowable. И побуждают знать даже Непостижимого.
Even nescient, null, her sleep creates a world. Даже незнающий, невыразительный, ее сон создает мир.
When most unseen, most mightily she works; Когда всего более незрима, тогда она наиболее мощно работает;
Housed in the atom, buried in the clod, Поселенная в атоме, похороненная в глыбе,
Her quick creative passion cannot cease. Ее быстрая созидательная страсть прекратиться не может.
Inconscience is her long gigantic pause, Несознание - это ее долгая гигантская пауза,
Her cosmic swoon is a stupendous phase: Ее космический обморок - огромная фаза:
Time-born, she hides her immortality; Времярожденная, она свое бессмертие прячет;
In death, her bed, she waits the hour to rise. В смерти, своем ложе, она ждет часа подняться.
Even with the Light denied that sent her forth Даже лишенная Света, что ее шлет вперед,
And the hope dead she needed for her task, И с умершей надеждой она в своей задаче нуждается,
Even when her brightest stars are quenched in Night, Даже когда ее ярчайшие звезды гаснут в Ночи,
Nourished by hardship and calamity Вскармливаемый бедой и лишением
And with pain for her body's handmaid, masseuse, nurse, И болью, как ее тела служанкой, массажисткой, кормилицей,
Her tortured invisible spirit continues still Ее мучимый невидимый дух еще продолжает
To toil though in darkness, to create though with pangs; Трудиться, хотя и во тьме, несмотря на боль созидать;
She carries crucified God upon her breast. На своей груди она несет распятого Бога.
In chill insentient depths where joy is none, В бесчувственных холодных глубинах, где радости нету,
Immured, oppressed by the resisting Void Замурованная, угнетенная Пустотою противящейся,
Where nothing moves and nothing can become, Где ничто не шевелится и ничего стать не может,
Still she remembers, still invokes the skill Она, все же, помнит, она еще взывает к искусству,
The Wonder-worker gave her at her birth, Которое Чудо-работник ей при ее рождении дал,
Imparts to drowsy formlessness a shape, Сообщает сонно...
Продолжение на следующей странцие...
