done. Пока их работа в космическом Времени не будет сделана.
Here was the fashioning chamber of the worlds. Здесь была формирующая палата миров.
An interval was left twixt act and act, Интервал был оставлен между одним и другим действием,
Twixt birth and birth, twixt dream and waking dream, Между одним рождением и другим, между грезой и бодрствующей грезой,
A pause that gave new strength to do and be. Пауза, что дает новую силу делать и быть.
Beyond were regions of delight and peace, По ту сторону были регионы восторга и мира,
Mute birthplaces of light and hope and love, Немые места рождения света, надежды, любви
And cradles of heavenly rapture and repose. И колыбели небесного восторга и отдыха.
In a slumber of the voices of the world В дремоте голосов мира
He of the eternal moment grew aware; Все больше осознавал он движение вечное;
His knowledge stripped bare of the garbs of sense Его знание, обнаженное от нарядов чувства,
Knew by identity without thought or word; Знало идентичностью без мысли иль слова;
His being saw itself without its veils, Его существо видело себя без своих вуалей,
Life's line fell from the spirit's infinity. Граница жизни пала из бесконечности духа.
Along a road of pure interior light, По дороге внутреннего чистого света,
Alone between tremendous Presences, Один между огромными Присутствиями,
Under the watching eyes of nameless Gods, Под наблюдающими глазами безымянных Богов,
His soul passed on, a single conscious power, Его душа проходила, одинокая сознательная сила,
Towards the end which ever begins again, К концу, который вечно начинается снова,
Approaching through a stillness dumb and calm Приближаясь через неподвижность, безмолвную и спокойную,
To the source of all things human and divine. К источнику всех вещей, человеческих и божественных.
There he beheld in their mighty union's poise Там он увидел в их могучего объединения позе
The figure of the deathless Two-in-One, Фигуру бессмертных Двоих-в-Одном,
A single being in two bodies clasped, Единое существо в двух телах обнимавшихся,
A diarchy of two united souls, Двоевластие объединенных двух душ,
Seated absorbed in deep creative joy; Сидело, поглощенное в созидательную глубокую радость;
Their trance of bliss sustained the mobile world. Их транс блаженства поддерживал движущийся мир.
Behind them in a morning dusk One stood Позади них в утренних сумерках стола Одна,
Who brought them forth from the Unknowable. Что вынесла их из Непознаваемого.
Ever disguised she awaits the seeking spirit; Всегда скрытая, она ждала ищущего духа;
Watcher on the supreme unreachable peaks, Наблюдатель на верховных недосягаемых пиках,
Guide of the traveller of the unseen paths, Гид путешествующего по незримым путям,
She guards the austere approach to the Alone. Она охраняла суровый подход к Одному.
At the beginning of each far-spread plane В начале каждого далеко распростертого плана,
Pervading with her power the cosmic suns Пропитывая своей силой солнца космические,
She reigns, inspirer of its multiple works Она царит, его многочисленных работ вдохновитель
And thinker of the symbol of its scene. И мыслитель его сцены символа.
Above them all she stands supporting all, Над всеми ними она стоит, все поддерживая,
The sole omnipotent Goddess ever-veiled Одинокая всемогущая Богиня всегда за вуалью,
Of whom the world is the inscrutable mask; Чьей непостижимой маской является мир;
The ages are the footfalls of her tread, Эпохи - это ее поступи звуки,
Their happenings the figure of her thoughts, Их события - ее мыслей фигура,
And all creation is her endless act. И все творение есть ее нескончаемый акт.
His spirit was made a vessel of her force; Его дух был сделан ее силы сосудом;
Mute in the fathomless passion of his will Безмолвный в страсти своей воли бездонной,
He outstretched to her his folded hands of prayer. Он простер к ней свои сложенные руки молитвы.
Then in a sovereign answer to his heart Затем в суверенном ответе его сердцу
A gesture came as of worlds thrown away, Жест пришел, словно миров, отброшенных прочь,
And from her raiment's lustrous mystery raised И из ее одеяния мистерии сверкающей поднявшаяся
One arm half-parted the eternal veil. Одна рука на половины вечную вуаль разделила.
A light appeared still and imperishable. Свет показался, тихий и нерушимый.
Attracted to the large and luminous depths Привлеченный к обширным и светлым глубинам
Of the ravishing enigma of her eyes, Восхитительной загадки ее глаз,
He saw the mystic outline of a face. Он видел мистическое очертание лица.
Overwhelmed by her implacable light and bliss, Ошеломленный ее неумолимым блаженством и светом,
An atom of her illimitable self Ее безграничной самости атом,
Mastered by the honey and lightning of her power, Захваченный ее силы медом и молнией,
Tossed towards the shores of her ocean-ecstasy, К берегам ее океанического экстаза бросаемый,
Drunk with a deep golden spiritual wine, Пьяный глубоким золотым духовным вином,
He cast from the rent stillness of his soul Из разорванной тишины своей души он испустил
A cry of adoration and desire Крик желания и обожания
And the surrender of his boundless mind И сдачи его безграничного разума,
And the self-giving of his silent heart. И самоотдачи его безмолвного сердца.
He fell down at her feet unconscious, prone. Он пал ниц к ее ногам, бессознательный и распростертый.
End of Canto Fourteen Конец песни четырнадцатой
Canto XV Песнь пятнадцатая
THE KINGDOMS OF THE GREATER KNOWLEDGE Царства более великого Знания
After a measureless moment of the soul После безмерного мгновения души
Again returning to these surface fields К этим поверхностным полям вновь возвращаясь
Out of the timeless depths where he had sunk, Из безвременных глубин, куда он утонул,
He heard once more the slow tread of the hours. Он слышал снова поступь часов.
All once perceived and lived was far away; Все, когда-то постигнутое и прожитое, стало далеким;
Himself was to himself his only scene. Он сам для себя был только сценой.
Above the Witness and his universe Над Свидетелем и его вселенной
He stood in a realm of boundless silences Он стоял в царстве безграничных безмолвий,
Awaiting the Voice that spoke and built the worlds. Ждущих Голоса, что говорил и строил миры.
A light was round him wide and absolute, Свет был вокруг него широкий и абсолютный,
A diamond purity of eternal sight; Алмазная чистота вечного зрелища;
A consciousness lay still, devoid of forms, Сознание лежало тихое, лишенное форм,
Free, wordless, uncoerced by sign or rule, Свободное, бессловесное, не принуждаемое знаком иль правилом,
For ever content with only being and bliss; Вечно довольствующееся лишь бытием и блаженством;
A sheer existence lived in its own peace Чистое существование жило в своем собственном мире14
On the single spirit's bare and infinite ground. На бесконечной и голой земле одного духа.
Out of the sphere of Mind he had arisen, Из сферы Ума он поднялся,
He had left the reign of Nature's hues and shades; Он оставил царство теней и оттенков Природы;
He dwelt in his self's colourless purity. Он жил в бесцветной чистоте своей самости.
It was a plane of undetermined spirit Это был план необусловленного духа,
That could be a zero or round sum of things, Который мог быть нулем или законченной суммой вещей,
A state in which all ceased and all began. Состоянием, в котором все прекращается и все начинается.
All it became that figures the absolute, Тот план становился всем, что абсолют наделяет фигурами,-
A high vast peak whence Spirit could see the worlds, Высокий обширный пик, откуда Дух может видеть миры,
Calm's wide epiphany, wisdom's mute home, Широкое прозрение покоя, молчаливый дом мудрости,
A lonely station of Omniscience, Уединенное место Всеведения,
A diving-board of the Eternal's power, Трамплин силы Вечного,
A white floor in the house of All-Delight. В доме Всевосторга белый этаж.
Here came the thought that passes beyond Thought, Сюда приходила мысль, что за пределы Мысли проходит,
Here the still Voice which our listening cannot hear, Здесь был Голос спокойный, которого слух наш слышать не может,
The Knowledge by which the knower is the known, Знание, которым знающий знаем,
The Love in which beloved and lover are one. Любовь, в который возлюбленный и любящий есть одно целое.
All stood in an original plenitude, Все в изобилии изначальном стояло,
Hushed and fulfilled before they could create Стихшее и осуществленное прежде, чем оно могло созидать
The glorious dream of their universal acts; Великолепную грезу своих вселенских деяний;
Here was engendered the spiritual birth, Здесь начиналось рождение духовное,
Here closed the finite's crawl to the Infinite. Здесь завершалось конечного к Бесконечному ползание.
A thousand roads leaped into Eternity Тысячи дорог прыгали в Вечность
Or singing ran to meet God's veilless face. Или воспевая бежали, встретить скрытое вуалью Бога лицо.
The Known released him from its limiting chain; Знаемое освободило его от своей ограничивающей цепи;
He knocked at the doors of the Unknowable. Он стучал в двери Непостижимого.
Thence gazing with an immeasurable outlook Оттуда в неизмеримый вид вглядываясь,
One with self's inlook into its own pure vasts, Единый со внутренним взглядом себя в его собственные чистые шири,
He saw the splendour of the spirit's realms, Великолепие царств духа он видел,
The greatness and wonder of its boundless works, Величие и чудо безграничных работ,
The power and passion leaping from its calm, Силу и страсть, прыгающие из его покоя,
The rapture of its movement and its rest, Восторг его движения и его отдыха
And its fire-sweet miracle of transcendent life, И его огненно-сладкое чудо трансцендентальной жизни,
The million-pointing undivided grasp Миллионноточечная неразделимая хватка
Of its vision of one same stupendous All, Его видения одного и того же огромного Всего,
Its inexhaustible acts in a timeless Time, Его неистощимые действия в безвременном Времени,
A space that is its own infinity. Пространство, что является его бесконечностью собственной.
A glorious multiple of one radiant Self, Великолепное множество одного сияющего Себя,
Answering to joy with joy, to love with love, Отвечающее на радость радостью, на любовь - любовью,
All there were moving mansions of God-bliss; Все там были полными движения многоквартирными домами Богоблаженства;
Eternal and unique they lived the One. Вечные и уникальные, они жили в Одном.
There forces are great outbursts of God's truth Там силы и великие вспышки истины Бога,
And objects are its pure spiritual shapes; И объекты носят духа чистые духовные формы;
Spirit no more is hid from its own view, Дух от своего собственного зрения больше не скрыт,
All sentience is a sea of happiness Всякое чувство есть море счастья,
And all creation is an act of light. И любое творение есть акт света.
Out of the neutral silence of his soul Из нейтральной тишины своей души
He passed to its fields of puissance and of calm Он прошел к полям покоя и мощи духа
And saw the Powers that stand above the world, И видел Силы, что над миром стоят,
Traversed the realms of the supreme Idea Пересекал царства верховной Идеи
And sought the summit of created things И искал вершину сотворенных вещей
And the almighty source of cosmic change. И космического изменения всемогущий источник.
There Knowledge called him to her mystic peaks Там Знание звало его к своим мистическим пикам,
Where thought is held in a vast internal sense Где мысль держится в обширном внутреннем чувстве
And feeling swims across a sea of peace И чувство плывет через моря мира15,
And vision climbs beyond the reach of Time. И зрение взбирается за пределы Времени.
An equal of the first creator seers, Равный первого творца провидцам,
Accompanied by an all-revealing light Сопровождаемый всеоткрывающим светом,
He moved through regions of transcendent Truth Он продвигался че...
Продолжение на следующей странцие...
