матривать это как часть своего духовного обучения. После того как Халил,
в конце концов, был отвергнут, он смиренно отправился назад в свою деревню,
и избегал каких-либо контактов с правителями и наследниками.
В случае пятнадцатого века, мы можем сравнить собственные труды
Учителей с записями историков того времени. Тем не менее, в редакции
современных историков все теряет свой смысл. Учителя мудрости изображены
как святые люди, которых почитал народ, и уважали правители. Некоторые
авторы даже утверждают, что Учителя проповедовали некую фантастичную,
мистическую религию, отвлеченную от реальной жизни. Подобная критика
снова и снова обрушивается на мудрых людей, когда им удается убедить людей
в том, что подлинное благосостояние человека заключается в духовной жизни, а
не в материальном успехе.
Халил Ата служит ярчайшим примером безразличия историков к тем
правителям, которые больше заботятся о благе людей, чем о собственном
прославлении. Халил Ата в течение шести лет правил в Бухаре, и из Нафахата
мы знаем, что тогда его правой рукой был Бахауддин Накшбанд. Халил
приложил все усилия, для того чтобы создать новое общество, основанное на
традиции Учителей, и в определенный период времени все так и обстояло. Это
произошло в 1360 году, и до конца четырнадцатого века влияние Халила
чувствовалось по всей Трансоксании. Тем не менее, я напрасно искал его имя в
книгах по истории Туркестана при преемниках Чингисхана. О нем даже не
упоминается в Lane-Poole's Mohammedan Dynasties, вероятно, потому что он не
чеканил на монетах своего имени 5 .
Так или иначе, прошлое невозможно точно воспроизвести даже по
записям современников. Это обстоятельство было особым образом подчеркнуто
Гурджиевым в его удивительном сатирическом описании Вельзевула, который
был на Земле, когда еще существовала Атлантида, и своими глазами видел те
события, которые позже пытались описать историки. Вы можете подробнее
прочесть об этом в его книге Рассказы Вельзевула своему внуку (Все и Вся).
В сорок третьей главе ("Война") этой же книги, Гурджиев частично в
качестве притчи, а частично в качестве достоверной истории пишет о попытках
изгнать болезнь войны из жизни человечества. По его мнению, ближе всего
было к успеху некое общество, под названием "Земля - достояние всех", которое
было основано в Мосуле в начале пятнадцатого века. Сведения о времени были
основаны на записях представителя Амира Тимура, участвовавшего в этом
процессе. Я думаю, Гурджиев хотел, чтобы это обстоятельство воспринимали
как подлинно исторический факт.
В Зубд аль-Таварихе описывается визит Тимура к Хвадже Садр ад-дину,
который вместе с несколькими учениками жил в бедности в Ардебиле. Тимур
был глубоко поражен святостью Хваджи и спросил, что он может для него
сделать. В ответ, Садр ад-дин сказал, чтобы Тимур освободил турков, взятых в
плен во время захвата Анатолии. Тимур сделал это, и турки заселили район,
население которого значительно и безнадежно уменьшилось во время Улегу.
Переселение этих турков позднее позволило Шаху Исмаилу основать великую
Сафавидскую династию, названную так в честь Хваджи Сафа ад-дина, отца Садр ад-дина.
Сам Шах Исмаил был потомком Хваджей. Время миротворцев
закончилось в 1627 году, вместе со смертью Аббаса Великого, о котором
Шарден писал: "Когда великий принц прекратил жить, Персия прекратила
процветать". Влияние Ходжагана угасло, и Центральная Азия потеряла статус
первостепенного центра мировой духовности.
Последним из великих Учителей был Убайдаллах Арар, обучение
которого было описано в девятой главе. Арар встречался и поддерживал
отношения с известнейшими преемниками Хваджи Бахауддина Накшбанда, а
также Учителями Мудрости важнейших центров Туркестана, от пустыни Гоби и
Хинду Куша, до Каспийского моря и Кавказа. Все считали его Кутубом,
духовном столпом своего времени, и он был одним из немногих Учителей
участвовавших в социально-политической деятельности. Арара посвятил Саид
Казим из Табриза, и именно его заслугой он считал все свои дальнейшие
достижения.
Родословная Арара восходит к Омару Ибн аль-Хаттафу. На путь он был
поставлен Мавланой Якубом Чархи, и позже встречался со многими
образованнейшими людьми и суфиями своего времени. Еще при жизни Арара,
Мавлана Джами так написал о нем в Нафахат аль-Унсе: "Нынешнее поколение
Ходжагана своими узами единства, равно как и средствами поддержания
порядка и сохранения традиции, обязано именно его Преподобию, Хвадже
Убайдаллаху. Члены Ходжагана должны возлагать все свои надежды и просить
Бога о том, чтобы единство и порядок, достигнутые благодаря благословенным
способностям Хваджи Арара, сохранялись до скончания веков".
Отец Убайдаллаха, Ходжа Махмуд Шаши, происходил из ташкентской
семьи. Он всячески поддерживал суфиев. Его дедом был Шихаб ад-дин Шаши.
Все эти люди были шейхами, владевшими наукой и мудростью, достигавшими
высоких состояний и у которых просили благословения. Именно в память о
деде, Убайдаллаха позже часто называли "коронованным принцем Туркестана".
Шейх Шихаб ад-дин и его последователи уделяли особое внимание групповым
встречам. Сам Шейх был купцом и крестьянином. У него было двое сыновей:
Ходжа Махмуд, отец Убайдаллаха Арар, и его дядя по линии отца, Ходжа
Мухаммад.
Будучи на смертном одре, Ходжа Шихаб ад-дин пожелал видеть своих
внуков. Сначала к нему привели детей младшего сына, Хваджи Мухаммада.
Ходжа Шихаб не был доволен ими, и упрекнул сына, сказав: "Я не ожидал
таких детей от тебя". Затем к Шихабу подвели Убайдаллаха, тогда еще очень
юного, закутанного в хирку.
Лишь только завидев ребенка, Ходжа воодушевился и сказал:
"Поднимите меня". Хваджу приподняли на его постели. Шихаб взял Убайдуллу
на руки и, потрепав его по щеке своей благословенной рукой, заплакал, говоря:
"Вот ребенок, которого я хотел. Как хорошо, что я дожил до этого дня. Пусть
этот ребенок обретет доброе имя в мире, воздаст должное Закону Божьему и
достигнет высот на Духовном Пути. Цари этого мира будут следовать его
указаниям и склонят свои головы перед его учением. Лучшим шейхам
прошлого не удавалось достичь таких высот, на которые взойдет он".
Затем, Шихаб назвал по отдельности все события, которые должны
были произойти с Хваджой Убайдаллахом в течение его жизни, а потом снова
потрепал ребенка по щеке и возвратил отцу, наказав прилежно заботиться о его
воспитании.
Сам Арар пишет, что, когда ему был один год, пришло время церемонии
пострижения. В соответствии с ташкентским обычаем того времени, готовился
праздник. Внезапно пришло известие о смерти Тамерлана, что посеяло среди
народа смятение и ужас. Люди боялись начала новой войны между
наследниками с присущей монгольскому стилю резней. Даже не дождавшись
праздничного стола, люди выгребли все из котлов и бежали в горы. В то время
семья Хваджи жила в Багистане, недалеко от Ташкента.
Единственным преподавателем естественных наук и математики, у
которого мог учиться Арар, был Мавлана Низам ад-дин Хамуш. Он не был
членом Ходжагана и преподавал в самаркандской Академии Улугбека. Арар так
писал по этому поводу: "До меня дошла молва о высоком внутреннем
состоянии этого человека, его мудрости и доброте, и это значило для меня
больше, чем, если бы люди восхищались его пониманием тайн Творения. Я
вошел в зал, где он читал лекцию, и молча стоял в углу, слушая его. В конце
лекции Низам спросил меня, почему я стоял в тишине, и, не дождавшись ответа,
сказал своим ученикам: "Есть два вида молчания. В одном случае, восторг
уносит молчащего человека из тварного мира. Это благословенное молчание.
Но, иногда, человек остается в тварном мире, в то же время, отказываясь
принимать участие в том, что в нем происходит. Такое молчание вредно и
губительно".
В Рашахате и других летописях того же времени можно встретить
множество рассказов о сверхъестественных возможностях, которыми был
наделен Убайдаллах Арар. Один случай из его молодости стал очень известным,
и его часто описывали в прозе и поэзии. Однажды, Арар, вместе с Мавланой
Саад ад-дином Кашгари, бродил по базару в Герате. Самым популярным
спортом в Центральной Азии всегда была борьба, и на базаре очень часто можно
наблюдать поединки между борцами. Арар тоже занимался борьбой. Следует
отметить, что жители Центральной Азии большие охотники до азартных игр, и
во время каждого поединка непременно делаются ставки. Итак, Арар и Саад ад-
дин увидели, как один могучий борец буквально делал из более слабого котлету.
Обменявшись жестами, оба дервиша решили сконцентрировать свою
ментальную энергию на слабом борце. Почти в то же мгновение, его
переполнил такой поток энергии, что он протянул руки, обхватил эту гору мышц
и перекинул ее через голову, окончательно выведя противника из боя.
"Услышав возгласы зрителей, можно было бы подумать, что наступил конец
света. Никто не догадался о том, что случилось на самом деле. Я увидел, что
Мавлана Саад ад-дин стоит с закрытыми глазами, дотронулся до его плеча и
сказал: "Очнись, дело сделано"" (из Рашахата).
"Мы жили в Фирхате вместе с Хваджой Араром. Однажды, он попросил
кусочек бумаги и ручку. Он написал имя Ахмада ибн Саида Мирзы, и,
тщательно сложив, положил этот листок за поля своего тюрбана. Тогда никто не
знал Ахмада ибн Саида Мирзу. Некоторые близкие друзья Арара попросили его
рассказать об этом человеке. Ходжа сказал: "Это человек, который должен
властвовать над вами, мной, а также всем Ташкентом, Самаркандом и
Хорасаном".
Очень скоро молва о Султане Ахмаде ибн Саиде Мирзе начала
распространяться из Туркестана. Насколько можно судить, Ахмад ибн Саид
Мирза увидел во сне Хваджу Арара, который, по указанию Хваджи Ахмада
Ясави, читал Фатиху, открывающую главу Корана, Султану. Ибн Саид
попросил во сне Ясави сказать ему, кто был читавший, и, услышав, что это был
Арар, он запомнил это имя и лицо. Затем, узнав, что этот человек живет в
Ташкенте, он сразу же оседлал коня и отправился в путь.
"Хваджу Убайдаллаха он нашел в Фирхате, куда изначально и
отправился. Ибн Саид сразу же узнал в Хвадже того человека, которого видел
во сне, и, упав к его ногам, смиренно умолял прочесть Фатиху. Ответ был:
"Одного раза вполне достаточно"".
Султан Саид Мирза был пленен ответом Хваджи, а также его
поведением, и во время своего правления постоянно обращался к нему за
советом и покровительством.
Несколькими годами позже, Султан Махмуд Мирза вознамерился силой
отобрать Самарканд у своего брата, Султана Ахмада. Ходжа Арар приложил все
усилия, чтобы отговорить его, напомнив, что поднять меч против своего брата
было бы бесчеловечно и противно Закону Божьему. Тем не менее, Султан
Махмуд не послушался и отправился в поход на Самарканд. В свою очередь,
Султан Ахмад Мирза мобилизовал свою армию и приготовился к защите города.
Тогда, Ходжа Убайдаллах, вместе с тремя самими продвинутыми в мистике
учениками, навел на Султана Махмуда и его армию мощнейшую бурю из
пустыни Кипчак. Стихия так разбушевалась, что генералы были приведены в
замешательство, и армия бежала, даже не увидев защитников 6 .
В Рашахате упоминаются и многие другие подвиги, а также
подчеркивается то необычайное влияние, которое Ходжа Арар оказывал на весь
Туркестан. Кроме того, он был ярчайшим представителем пути освобождения.
Арар никогда не претендовал на звание учителя, шейха. Ему приписываются следующие слова: "Если бы мне суждено было стать учителем,
все шейхи остались бы без учеников. Однако моя задача заключается не в
учении, а в защите искренне верующих от тирании, а также в предотвращении
гражданских и прочих войн. В связи с этим, мне приходится поддерживать
тесные отношения с правителями и султанами, завоевывая их сердца" 7 .
-------------------------------------...
Продолжение на следующей странцие...
