ти
километрах от Бухары. Точная дата рождения Азизана неизвестна. Он умер в
1321 году, в возрасте ста тридцати лет, исходя из чего, можно сделать вывод, что
он родился в 1191 году. Таким образом, ему было тридцать лет, когда
Чингисхан завладел Бухарой. С Чингисханом Азизана познакомил его учитель,
Махмуд Фагнави. Азизан много путешествовал по Туркестану и Хорасану, и
известно также, что избранные Монгоком монгольские Ханы советовались с
ним. Согласно одной легенде, именно Ходжа Азизан убедил Монгка в том, что
монголам следует принять Ислам.
Для того чтобы понять происходившие тогда события, мы должны
снова обратиться к мировой ситуации на момент конца тринадцатого века.
Крестовые походы завершились, и в Европе снова наступил беспорядок.
Египетский Халифат сосредоточил в своих руках новую силу - мощную
наемную армию Мамелюков, в основном, состоявшую из турков, бежавших от
монгольских завоевателей Малой Азии. Монголы потерпели первую крупную
неудачу, когда их армия, отправленная на завоевание Египта, была разбита
наголову в сражении Стены Голиафа 3 сентября 1260. Хотя монголы держали
под своим игом Россию, и даже захватили Польшу, ядро Монгольской Империи
составляли Туркестан, Персия и Ирак. О масштабах Монгольской Империи
можно судить по тому факту, что даже после основных военных неудач, в
монгольской власти оставались три великие империи, простиравшиеся от
Польши до Китая. Ядро этой империи было больше, чем Персидская Империя в
расцвете своего могущества.
Тем не менее, существовало также и одно ужасное отличие.
Монгольское нашествие опустошило и разорило огромные территории, и на
восстановление утраченного ушло почти сто лет. Судя по описаниям из
Рашахата и других источников, Ходжаган принимал активное участие в
организации реконструкционных работ, хотя и всегда держался в стороне от
политических и религиозных неурядиц.
Вне всяких сомнений, Учителя Мудрости произвели глубокое
впечатление на монголов, которые считали их исключительно одаренными
шаманами, проявлявшими необычайные духовные возможности. То, что
монголы предпочитали независимых "святых людей" ортодоксальному
священству, возможно, послужило причиной появления множества учителей,
подражавших Ходжагану, но не посвященных в него. К Хвадже Азизану часто
обращались лидеры различных "братств". Приведенные ниже истории из книги
Шушуда, Хасеган Ханедани, помогут вам составить представление о
влиятельности Азизана.
Преуспевающий шейх, Рукн ад-дин Ала ад-давлат задал Азизану три
вопроса.
Р.А.: "Как и вы, мы также служим тем, кто приходит и уходит. Вы не
даете им средств, а мы даем. И, все же, люди прославляют вас, и считают, что
мы заблуждаемся. Почему так происходит?"
А.А.Р.: "Многие люди служат другим в качестве одолжения или
милости, но лишь немногие знают, что значит служить, считая это своей
обязанностью, или долгом. Стремитесь служить другим людям, выполняя свой
долг, а не из милости, до тех пор, и тогда никто не будет жаловаться на вас".
Р.А.: "Вы говорите, что приняли посвящение непосредственно от
святого Пророка Хидра. Что это значит?"
А.А.Р.: "Есть служители Высшей и Славнейшей Истины, которые
обладают Истинной Любовью. Хидр любит их".
Р.А.: "Нам известно, что вы произносите зикр вслух. Что вы можете
сказать об этом зикре?"
А.А.Р.: "А нам известно, что вы совершаете зикр в тайне. Если бы вы
произносили его вслух, то узнали бы, что такое наш зикр".
Один из наиболее известных богословов того времени, Мавлана Саиф
ад-дин, также спрашивал Хваджу Азизана, почему он велел своим ученикам
произносить зикр вслух. Азизан ответил: "Одно из указаний Пророка, хадит-и
шариф, означает, что, умирая, человек должен с последним выдохом громко
возвестить о своей вере. Настоящий дервиш относится к каждому своему
выдоху, как к последнему".
Шейх Бадр ад-дин, близкий друг Шейха Хасана Булгари, спросил у
Азизазана: "Поскольку Бог повелел нам непрестанно молиться, мы совершаем
непрерывный зикр. Следует ли считать его простым повторением слов, или он
исходит от сердца?" Ходжа Азизан ответил так: "Зикр начинается на языке и
заканчивается в сердце".
Он давал много коротких советов, например: "Пронаблюдайте, как вы
занимаетесь двумя делами одновременно - разговариваете и едите". "Молитесь
губами, которыми вы не грешили", то есть, пробуждая любовь в других людях,
вы произносите молитвы, которые исходят не от вас самих.
Ходжа Азизан был известен своей исключительной духовной
одаренностью. Он знал внутреннее состояние своих учеников и часто отвечал
на вопросы, которых они сами не могли высказать. Кроме того, о лекарских
способностях Азизана свидетельствует то, что он возвращал людей с самого
порога смерти. Сам Ходжа утверждал, что не исцелял людей по их собственной
просьбе, а дела это, только когда получал непосредственное указание в виде
голоса Бога. Он дожил до весьма преклонного возраста, но продолжал
зарабатывать на жизнь ткацким ремеслом, и ни за что не соглашался отказаться
от своего убого жилища. Следуя совету Хваджи Абд аль-Халика, Азизанан,
насколько это было возможно, откладывал супружество, и родил своего
младшего сына в возрасте почти ста лет. Однако, в первую очередь, его
почитали как пророка, предсказавшего события грядущего столетия, включая
появление двух величайших святых, которые в полной мере показали значение
Пути Трансформации. Это были Бахауддин Накшбанд и Убайдаллах Арар,
каждый из которых описывал общение с Азизаном в видении. Кроме того, он
предсказал повсеместный упадок религии, который должен был произойти в
случае отказа человечества от возможностей, открытых Учителями.
Умирая, Ходжа Азизан послал за двумя еще жившими сыновьями,
Хваджой Мухаммадом, которому тогда было восемьдесят лет, и Хваджой
Ибрагимом, которому было тридцать. Своим наследником он избрал Ибрагима,
объяснив недоумевавшим свидетелям, что "Мухаммад вскоре последует за ним".
И, действительно, Мухаммад скончался по прошествии всего лишь девятнадцати
дней после смерти своего отца, в то время как Ходжа Ибрагим прожил еще
семьдесят лет.
Основным преемником Хваджи Азизана был Ходжа Мухаммад Баба
Самази. Умирая, он созвал всех своих последователей, и велел им подчиняться
руководству Бабы Самази. Последний, в свою очередь, посвятил Саида Амира
Куляля, который был не только потомком Пророка, но также и членом высшего
аристократического круга Бухары. Отец Саида был приближенным
Монгольского Хана. В молодости Саид Амир увлекался спортом и мечтал стать
борцом-чемпионом. Однажды, во время одного из поединков Саида, Баба
Самази проходил мимо. Он остановился и сказал своему попутчику: "Учение
того человека, который сейчас борется на ринге, приведет многих людей к
трансформации". Амир Куляль поймал взгляд Хваджи и был обретен. Он
оставил свой поединок и последовал за Бабой Самази в его дом. Ходжа принял
Амира в ученики, и вскоре после этого, он получил свое первое посвящение.
Саид Амир Куляль служил Бабе Самази двадцать лет. Позже он вспоминал:
"Два раза в неделю, по вторникам и четвергам, я проезжал восемнадцать миль в
каждый конец, чтобы участвовать во встречах группы Хваджи". Под
руководством Бабы Самази, Амир Куляль достиг окончательного освобождения
и стал одним из великих Учителей. У него было четыре сына и четыре
преемника.
Основной заслугой Амира Клула было руководство, которое он
осуществлял над величайшим Учителем четырнадцатого века, Хваджой
Мухаммадом Бахауддином Шахом, основателем ордена дервишей Накшбанд,
вставшего на место Учителей, когда они прекратили свою активную
деятельность столетием позже. Согласно одной известной истории, проходя
деревню Каср-и Хиндуван, позже известную под названием Арифан, Ходжа
обратился к своим попутчикам со следующими словами: "эта земля пахнет
героем". Проходя там же вскоре, он сказал: "Запах усилился, вне всяких
сомнений, герой уже родился". И, действительно, тремя днями раньше Ходжа
Бахауддин Накшбанд появился на свет.
Согласно обычаям того времени, дед ребенка положил дар на его сердце
и попросил Бабу Самази благословить его. Ходжа сказал: "это будет наш
ребенок, мы приняли его". Затем, обернувшись к своим спутникам, он добавил:
"Это тот герой, запах которого мы почувствовали. Пройдет немного времени,
прежде чем благоухание распространится по всему миру, и он станет мушкил
гуша людей Любви". Выражение мушкил гуша означает "раскрывающий
трудности" 2 . Затем, он повернулся к Амиру Куляльу, своему преемнику, и
сказал: "Не отказывайся, если мой сын, Бахауддин, будет учить или посвящать
тебя. Если же ты откажешься, то не жди от меня прощения". В ответ, Амир,
положив руку на сердце, сказал: "Пусть будет мне пусто, если ослушаюсь тебя".
Бахауддин сделал больше, чем кто-либо другой из Учителей, для
укрепления влиятельности Ходжагана. Говорили, что на него спустился покров
Пророка. Читая историю его жизни, я вспомнил о словах Гурджиева из
Рассказов Вельзевула, о том, что дух Ислама следует искать не в Мекке и
Медине, а в Бухаре, где сохранилось подлинное значение религии.
Мы ближе знакомимся с Бахауддином, чем с его предшественниками,
поскольку его биография был написана под наблюдением его преемника,
Хваджи Ала ад-дин Аттара. Написал ее один из учеников последнего, Салахом
ад-дин аль-Мубараком, начиная с 1381, и заканчивая 1400 годом, годом смерти
Хваджи. В течение последних двадцати лет своей жизни, Ходжа Накшбанд,
оказывал исключительное влияние на Туркестан и Персию, хотя и отказывался
от учительства почти до пятидесятилетнего возраста. Я хотел бы подчеркнуть
это, поскольку, за исключением Йусуфа Хамадани, Учителя считали
необходимой длительную подготовку. Я прочел краткие и не очень краткие
биографии более пятидесяти членов Ходжагана, живших между 1050 и 1530
годом, и, при этом, с изумлением отмечал исключительно скромный и кроткий
образ жизни, который был характерен для всех них. Они могли работать
сообща, хотя лишь сравнительно немногие из них встречались друг с другом
лично, поскольку не стремились к власти, известности или материальным
благам. Исключительная влиятельность, которую имел Ходжаган среди всех
классов населения, от царей и ханов, до ремесленников и крестьян, была
обусловлена именно их полным безразличием к своему личному статусу.
Еще будучи ребенком, Бахауддин обладал необычайными дарами
ясновидения и целительства. Его духовные возможности были очевидны еще в
самом начале его пути.
"Когда я был маленьким мальчиком, отец взял меня с собой в
Самарканд, где мы встретились с главными духовными лидерами города. Мне
довелось несколько раз молиться вместе с ними. Через некоторое время мы
вернулись в Бухару и остановились в Квазри Арифане. Тогда же мне подарили
головной убор дервиша, который когда-то носил великий святой, Азизан Али
Рамитани. Как только я надел его, мое внутреннее состояние полностью
изменилось. Мое сердце наполнилось любовью Бога, которая с тех пор не
покидала меня, куда бы я ни шел".
Бахауддин также встал на путь унижения и кротости. Его посвящение в
круг Учителей произошло в видении.
"Я часто впадал в экстатические состояния, которые старался скрывать
от окружающих, отправляясь на главное кладбище Бухары. Одной ночью я
подошел к трем могилам и увидел перед каждой из них по лампе, наполненной
маслом, но горевшей без фитиля. Я подошел к могиле Хваджи Мухаммада Вази.
Там я получил указание отправиться к могиле Хваджи Фагнави. Я увидел двух
людей с мечами, которые посадили меня на лошадь. К концу ночи мы приехали
к гробнице Мездакхана. Там я увидел те же самые лампы. Я наклонился к
Кибле и впал в такой экстаз, что мог смотреть сквозь мир. Затем, стена вокруг
Киблы растворилась, и я увидел огромный трон. На нем восседал как...
Продолжение на следующей странцие...
