а и, фактически, также и Буддизма. Из Учителей, с шаманизмом точно
имел контакты Ходжа Ахмад Ясави, который почерпнул оттуда значительную
часть своих знаний о священных танцах. Шаманы времени Чингисхана
практиковали и учили священным танцам, хотя у них и не было такого
системного подхода, как у Ясавитов.
У меня нет никаких сомнений в том, что Чингисхана и Угудая
шаманизм вполне удовлетворял. Однако у них не было никакого представления
о религии, основанной на определенной системе верований, приемлемых для
народа. Мы, в свою очередь, привыкли связывать духовность с концепциями и
заповедями, и нам не легко войти в положение людей, верующих в Великий Дух
ни коим образом не соответствующий персонализированному богу. По мнению
шаманистов, Великий Дух действует только изнутри. "Дух витает, где желает",
и, в этом смысле, никто никого не может ничему научить. Шаман чувствует зов
изнутри, и от других он может лишь научиться техникам повышения
чувствительности. Как мне кажется, представления шаманов о Великом Духе
очень близки к концепции Демиурга, о которой велась речь в первой главе.
Основная задача шамана заключалась в том, чтобы жить в гармонии с природой,
и помогать другим жить так же. Шаманы могли воспринимать паттерн истории
на демиургическом уровне, что позволяло им предсказывать события и давать
актуальные советы, подтверждавшиеся на практике. Впрочем, этим
возможности шаманов не ограничивались, в частности, они знали многое об
энергиях и их концентрации в людях и различных местах.
В связи с этим, неудивительно, что монголы охотно позволяли другим
племенам общаться со своими шаманами, и, вне всяких сомнений, Чингисхан
был убежден в том, что правил "избранным народом". Основным принципом
его политики было установление главенства монголов, хотя и безо всяких
претензий на превосходство их духовности или образа жизни.
Так все и обстояло, вплоть до смерти Угудая 11 декабря 1241 года.
Официальной преемницей Чингисхана стала его вдова, Тореген, с согласия
Ханов, каждый из которых стал более или менее независимым в своем уделе. В
1251 году, Великим Ханом был избран Монгук, и в последующие двадцать лет
ситуация в мире оставалась довольно сбалансированной. Его мать христианка, и
две его жены активно склонял Монгука сделать Христианство религией
империи. Он знал о слабости Византийских правителей в Константинополе, и
увидел возможность завоевать все мусульманские территории, вплоть до
Марокко. Были завоеваны Малая Азия и Сирия; Багдад был беспомощным; в
Египте царило замешательство.
На момент смерти Монгука, в 1259 году, монголы в Туркестане активно
ассимилировали местную культуру, и были готовы принять религию
мусульманского населения. По-видимому, здесь мусульманское духовенство
повело себя очень осмотрительно именно благодаря влиянию Ходжагана.
Учителя Мудрости были в хороших отношениях со всеми расами и религиями.
Только они понимали значение Шаманизма и Буддизма. Возможно, они даже
были заинтересованы в объединении Христианского мира 1 . С 1260 года
Учителя возобновили свою деятельность. Такие Учителя, как Ходжа Ариф
Ривгарави пользовались очень хорошей репутацией у всех классов Бухары.
Согласно Нафахат аль-Унс, он оставил пост Главного Учителя, поскольку его
репутация среди народа противоречила принципу "избегания славы",
оставленному его учителем, Абд аль-Халиком. Он передал свои дела Хвадже
Махмуду Фагнави, жившему в маленькой деревушке Фагна, приблизительно в
пятнадцати километрах от Бухары. Махмуд не хотел, чтобы его посещала знать
Бухары, и строго следовал задаче обучения преемников, одного из которых
можно причислить к числу величайших Учителей. Махмуд был плотником, и
обеспечивал семью своим собственным трудом. В истории Учителей особым
образом подчеркиваются его преподавательские способности. Например, он
впервые ввел "упражнение настоящего момента", зикри аланийа. Когда его
спросили о цели этого нововведения, он сказал, что "люди все время спят, и это
упражнение должно будить их".
Упражнение настоящего момента соответствует второй стадии
трансформации, которая ведет к фана-и афал. Для того чтобы понять это, мы
должны вникнуть в основу Пути Учителей, отраженную в афоризме. который я
услышал много лет назад от Камергера при дворе Султана Абдул Хамида:
"Деф-и мефасид джелб-и менафиден эвладир" - получению желаемого должно
предшествовать устранение нежелаемого. Этот принцип противоречит
распространенному обманчивому убеждению в том, что Дух может войти в
человека, прежде чем он очистится от самости. В устранении эгоизма можно
выделить четыре стадии.
Первая стадия: фана-и ахкам. Она еще не является истинным
освобождением, или фана, поскольку больше связана со внешним миром, чем с
самостью. Эта стадия представляет собой развенчание иллюзий относительно
видимого мира, то есть, мира тела. Наш эгоизм теснейшим образом связан с
зависимостью от внешнего мира. Эгоизм, как раз, и заключается в иллюзии, что
мы обладаем чем-то собственным - нашим "эго". Согласно представлениям
Учителей, эго является "величайшим заблуждением", которое скрывает от
человека его подлинное предназначение. Поскольку "внутри" нет никакого эго,
человек обращается к внешнему миру, миру тел, алам-и ахсам. Последний,
будучи "снаружи" позволяет человеку почувствовать некое "внутреннее"
существование. "Просыпаясь", человек понимает, что мир тел обеспечивает
существование его собственного тела, но не имеет отношения к его эго. В этом
заключается "первое освобождение". Оно заставляет человека искать внутри
себя "реальность", которой нет снаружи.
Вторая стадия: фана-и афал. Это серьезный и тяжелый шаг, который
способны сделать лишь немногие. Он соответствует пониманию того, что наша
"внутренняя жизнь" представляет собой не более чем мир грез - алам-и арвах.
Арвах - это множественная форма от рух - дух. Алам-и арвах, таким образом,
является миром духов. Люди ошибочно называют его духовным миром, то есть
"миром иным", обещанным религией. Согласно представлениям Учителей, мир
духов есть здесь и сейчас. Мы живем в нем, поскольку живем в состоянии сна, с
редкими промежутками пробуждения. Состояние сна - это вторая опора
эгоизма. Исключительно трудно понять, что в состоянии пробуждения мы не
более "реальны", чем в состоянии сна. Понимание приходит с повторяющимся
опытом "пробуждения и видения". Именно поэтому зикр "настоящего момента"
Махмуда Фагнави был настолько ценным упражнением.
Знакомые с идеями Гурджиева узнают его известный тезис: "Человек
спит, у него нет "Я", и он не может ничего знать, пока не проснется". Это и ряд
других обстоятельств показывают, насколько Гурджиев был тесно связан с
традицией Ходжагана. Так или иначе, лишь немногие люди, достигая стадии
фана-и афал, осознают, что являются духами, живущими в мире духов.
Третья стадия: фана-и сифат. Опять же, это очень значительный шаг,
поскольку он открывает дверь в реальный мир - алам-и имкан. Это мир, в
котором возможны свободные акты воли. Это истинный "внутренний мир", с
которым мы теряем контакт, когда погружаемся в свои сны.
Все духовные пути должны подводить человека к этой стадии, но
поскольку она выходит за рамки ума, ее невозможно описать словами. Учителя
снова и снова подчеркивали, что освобождения нельзя выразить словесно.
Великий преемник Махмуда Фагнави, Ходжа Азизан Али Рамитани, был ткачом,
нассадж. Он был известен повсюду как один из величайших Учителей.
Насколько можно судить по имеющимся сведениям, во многом, именно
благодаря его усилиям произошло одно из величайших событий истории -
обращение монгольских Ханов в Ислам. Его влиятельность в Бухаре обеспечила
Ходжагану возможность учить открыто, не нарушая, при этом, правила не
вступать в близкие отношения с богатыми людьми и властями. Известность
Хваджи Азизана достигла Дамаска и Конии, где Джалал ад-дин Руми написал:
"Если бы внутренний мир, хал, не был превыше слов, ка, стала бы знать Бухары
слугами Хваджи Нассаджа?"
Достигшие третьей стадии фана не могут передать своего внутреннего
состояния, хал, другим людям, однако, встречаясь с такими людьми, ощущаешь
присутствие реального существа (real being).
После смерти Махмуда Фагнави, в ситуации Учителей Мудрости
произошли изменения. Народ считал, что Ходжагану отведена особая роль в
истории. Хваджей приглашали в Самарканд и Балх, где новые города вырастали
на руинах прежних. Много новых учителей появлялось по всему Туркестану,
Кашгании и даже на западе, в Ираке. Тем не менее, Ходжаган сохранил свою
уникальность, благодаря пониманию трансформации. Это станет очевидным,
когда мы перейдем к четвертой стадии освобождения.
Четвертая стадия: фана-и зат. Она несет с собой окончательное
освобождение от самости, которое позволяет Любви Божьей охватить душу
человека. Никакой обособленности и изолированности больше нет, и творение
становится Творцом. В связи с этим, следует вспомнить о различиях между
южными суфиями и Учителями Мудрости, о которых шла речь в шестой главе.
У южных суфиев также есть понятие фана, но оно трактуется в субъективном
смысле. Они также выделяют четыре стадии:
фана фил-шайх
фана фил-пир
фана фи'л-расул
фана филлах
На этом пути мурид, ученик, учится создавать ментальный образ своего
шейха, учителя, и старается удерживать его до тех пор, пока не ощущает
реального присутствия шейха. Мурид представляет своих учителей со всеми
теми качествами, к которым он стремится, и строит свое поведение по их
модели. Когда шейх ощущает, что мурид научился создавать ментальные
образы, он концентрирует внимание ученика на пире, то есть, на основателе того
братства, к которому они оба принадлежат. Таким образом, мевлеви сформирует
ментальный образ Джалал ад-дина Руми, бекташи - Хаджи Бекташа Вели, а
кубрави - Наджим ад-дина Кубра. Когда я встретил последнего мевлеви челеби в
Алеппо, он сказал мне, что в его сознании постоянно присутствовал образ
Джалал ад-дина Руми, который обещал встретить всех своих верных дервишей в
момент их смерти и привести их к Богу. Для самого дервиша, это явно было
бесспорной, осязаемой реальностью, однако, я видел также, что это тормозило
его дальнейшее развитие. Он действительно прошел через опыт третьей стадии,
фана фи'л расул, потеряв себя во имя Посланника Божьего, расула, но это
произошло всего лишь один раз, и он не пытался возобновить этот опыт.
Четвертая и последняя стадия, фана филлах, достигается лишь очень
немногими из немногих. Она, в принципе, соответствует фана-и зат Учителей,
но трактуется как объединение с Богом и понимание того, что Бог является
обособленной субстанцией, вахдат-и вуджуд. Такой подход может привести к
пантеизму и потере контакта с Высшей Волей. Однако основной риск этого
пути заключается в том, что он не вырывает с корнем эгоизм. Много говорится
о любви между человеком и Богом, но в этой трактовке любовь обретает личный
характер, а ничто личное не может быть свободно от эгоизма. Основной задачей
освобождения является исторжение эгоизма, поскольку, когда уходит эгоизм,
Любовь Божья сама проникает в душу человека.
Именно поэтому фана-и зат также называется хувийат, то есть,
состоянием, в котором присутствует лишь Один. Все личные проявления
исчезают. Это называется раф-и тааюн, индивидуальная воля становится
Абсолютной Волей. Ходжаган также указывает на ифна-и вуджудийат,
прекращение цепочки существований. Буддисты по этому поводу говорят:
"Больше нет перерождений; нет возврата", что соответствует Араханту,
достигшему окончательного освобождения.
Давайте теперь вернемся к ткачу Хвадже Нассаджу из стихотворения
Руми. Его полное имя было Ходжа Азизан Али Рамитани. Рамитан, в свою
очередь, был довольно большим городом приблизительно в двадца...
Продолжение на следующей странцие...
