иться. Что бы ни угрожало моему центру, "Я" встает на защиту эгоизма. Если Я иногда возношусь в духовный мир и созерцаю безвременные реальности, то не могу сказать ни как Я туда попал, ни что меня оттуда вытащит вновь. Кроме того, я вынужден признать, что нет таких подлых и отвратительных мыслей, за которыми бы "Я" не могло волочиться. В связи с этим, у меня возникает сомнение, не является ли этот венец славы человечества, самой низкой и ничтожной моей частью.
Иногда, в отчаянных поисках себя, я вспоминаю, что "Я есть воля", и что "Я могу, и, значит, Я есть". Тогда я понимаю, что должно быть и другое состояние "Я", которое отличается от беспомощного участия во всех калейдоскопических изменениях, явно относящихся к "я". Тогда я понимаю, что "Я" не должно барахтаться в потоке происходящего. Я вспоминаю стихотворение Джорджа Мередита, оказавшее на меня огромное впечатление, когда я был ребенком:
" ... и говорит мне лес:
Не знаю надежды я, не знаю страха; принимаю все, что грядет.
Взгляд мой стремится к пейзажам прекрасным,
Уродливый мерзок мне вид.
Мил как Рай мне воздух ясный,
А Рай - словно лучик блестит".
Если природа может стремиться к красоте и отвергать уродство, что она и делает столь чудесно и постоянно, разве не могу и я поступать так же? Разве я не могу стремиться к прекрасным духовным образам, и поворачиваться спиной к омерзительным? Конечно же, я могу делать это, и, поступая так, я снова становлюсь уверенным в том, что Я есть воля.
Долгие годы я шел по этому пути, желая использовать все свои силы на поиск духовных реальностей, или, как говорил Гурджиев, на самовоспоминание. Снова и снова меня преодолевало разочарование. "Я" казался себе слабым и беспомощным как никогда, но затем появлялось что-то, что заставляло меня пытаться снова и снова. В конце концов, я убедился в том, что "Я" - это действительно воля, и должен быть способ сделать "Я" хозяином моего собственного дома. Позже я понял, и, на самом деле, убедился в том, что этого невозможно добиться собственными усилиями. Трансформация, к которой я стремился, происходит совершенно иначе, чем я представлял себе.
Наш символ поможет вам разобраться в том, что я говорю. На сей раз я кое-что к нему добавил.
Из двух совмещенных треугольников, символ превратился теперь в некую разновидность креста. Мы можем теперь выделить в нем пять различных элементов:
1. Тело. Сюда относятся три низших самости: материальная, реагирующая и разделенная. Каждая из них представляет собой "организованную энергию", которая связана с физическим телом, хотя и может существовать отдельно от него.
2. Дух. Сюда, прежде всего, относится духовная сущность человека. Думаю, хотя и не уверен, что сюда также следует отнести и Ангела Хранителя.
3. Душа. Это Истинная Самость человека. Пока эгоизм удерживает свои позиции в человеке, душа поделена между духовными и материальными влияниями. Она представляет собой поле битвы противоборствующих воздействий. Это также вместилище, хранящее мои материальные и духовные потенциальности как целостного человека. И, наконец, это также мостик, который должен быть возведен между двумя мирами.
ДУХ
ТЕЛО
Рис. 9. Человек как Целое
4. Утверждающая Воля. Это, как раз, тот аспект "Я", о котором мы говорили. Я могу, и, значит, Я есть. Можно также назвать это "мужской" волей.
5. Воспринимающая Воля. На эту разновидность воли я только что намекнул. Это воля, которая подчиняется и принимает. Это скорее воля получать помощь, чем действовать. Я есть хотение. Можно назвать этот вид воли "женской" волей, которая есть во всех нас.
Вероятно, у вас есть много вопросов по поводу этого символа. Прежде всего, где "Я"? Вернее всего будет сказать, что "Я" входит по двум каналам, слева и справа. Я может быть где угодно, и там, где оно находится в данный момент, располагается и центр тяжести человека. "Я" определяет центр моего бытия в данный момент. Я должен стремиться к тому, чтобы "Я" постоянно пребывало в центре моей души, и я мог бы выполнять первостепенную задачу моего существования, то есть, служить связью между духом и материей.
Каким же образом я должен исполнять свое предназначение? Я буду вынужден возложить нелегкий груз на свои плечи; я должен быть сильным. Сила "Я" отражена в словах "Я могу". Каким образом "Я" набирается сил? В результате действия. Если мое "Я" не способно действовать, душа становится слабой и жалкой, когда же Я действует, душа крепнет. Сильная душа привлекает к себе "Я". Я должен хотеть. Каким же образом я хочу? Я хочу, потому что вижу. Сознательность позволяет мне хотеть. Я вижу, что такое материя, я вижу, что такое дух. Я вижу значение количества в материальном мире и качества - в мире духа. Я хочу гармонии и единства между ними. Это желание привлекает "Я". Я могу видеть, только если правильно выбран угол зрения; можно видеть все вокруг, только если стоишь на вершине горы. Лучшей обозревательной площадкой является центр, и именно там должно пребывать "Я".
Когда "Я" вовлечено в материальную самость, оно не различает качества. То, что относится к качеству, здесь сводится к "какую ценность это имеет?" Ценность, в данном случае, рассматривается с материальной точки зрения. На чувствительном уровне ценность трактуется с позиции симпатий и антипатий. То, что мне нравится, имеет определенную ценность, то, что мне не нравится, можно убрать с глаз долой. Виденье подменяется реагированием. Здесь нет ценностей, только симпатии и антипатии: Я есть "нравится" или Я есть "не нравится". В Разделенной Самости сосредоточены все мои желания, амбиции, страхи и потребности. Ценность здесь принимает вид моих "вожделений". Здесь нет того, что "Я хочу". Далее, в центре, нас подстерегает серьезная опасность: я могу отвергать любую волю, помимо своей собственной, и погружаться в эгоизм. Тогда на поверхность выходят "Я требую", "Это мое право", "Все создано для меня" и т. п. Это происходит, когда "Я" заперто в центре. Когда же центр самости начинает раскрываться, у "Я" появляются широкие желания. Это уже не самолюбивые желания, но желания, которые принимают и получают. Только когда "хочу" и "могу" приходят к гармонии, Я ЕСТЬ. В этом случае, происходит объединение мужского и женского начал с нашей собственной природой. С этой точки зрения, можно сказать, что Я есть союз Я могу и Я хочу. Безусловно, этот союз возможен для любого человека, который обладает возможностью желать и мочь.
На рисунке 9 все изображено в одной плоскости. На самом же деле, следует представлять себе этот символ в трех измерениях. Штриховые линии должны располагаться вертикально на другом плане, по отношению к материи и духу. Можно разместить четыре основных элемента в форме тетрады (см. рис. 10).
Таким образом, тетрада отображает дух и материю как "поле деятельности" Воли, сбалансированной, как и должно быть, между утверждающим мужским и воспринимающим женским началами.
Это предполагает, что на завершенном символе, состояние "Я" не связано с местом или уровнем. Очень важно понять это. Как я уже говорил, очень редко человеку удается стать по-настоящему духовным; то есть достичь объединения пятого уровня с самостью. Духовные люди, или святые, встречаются очень редко. Однако еще реже появляются пророки и посланники, чья духовная сущность вообще приходит со внеземного уровня. Может показаться, что мы обделены собственной судьбой, что если нам не суждено стать святыми, то мы очень ограничены по своим возможностям, и вообще не способны стать полезными людьми. Это действительно так, если рассматривать человеческую судьбу исключительно с точки зрения материального и духовного поля действия. В то же время, ситуация выглядит совершенно по-другому, если взглянуть на нее с позиции "Я" и воли. В этом смысле, маленькое и большое перестают иметь значение; каждый человек способен создавать реальность. В общей Гармонии Творения маленький акт настолько же реален, как и большой. Именно из маленьких актов строится Реальность, цель всего творения. Каждый поступок, каждый акт, действительно объединяющий духовное с материальным, является реальным. Каждый человек способен на подобный акт. Какими бы маленькими не были эти акты, их значение бесконечно, по сравнению с простой деятельностью, когда не происходит объединения духа и материи. Я говорю "бесконечно" отнюдь не в фигуральном значении этого слова. Подобно тому, как трехмерное тело бесконечно грандиознее двухмерной поверхности, реальный акт бесконечно весомее простой актуализации.
Утверждение идеала
Дух Материя
Принятие актуального
Рис. 10. Тетрада Воли
Это очень хорошо описано в эпизоде о лепте вдовы. Ее поступок передается из поколения в поколение, и вряд ли история когда-либо забудет о нем. В то же время, это был маленький акт, как с материальной, так и с духовной точки зрения. Она не была очень духовной женщиной, иначе бы у нее была другая роль. Безусловно, она также не обладала и значительными материальными возможностями, поскольку могла пожертвовать только грош. И, все же, это был акт. Она смогла отдать без остатка все, что имела. Как раз в этом и заключается настоящий акт. Если обдуманно пожертвовать тем, чем пожертвовать удобно, это не будет актом, который привлекает "Я" к центру. Более того, такой поступок лишь укрепил бы низшие самости.
Способов отдать то, что имеешь, существует много. Каждому уровню природы человека соответствует одна из разновидностей таких способов. Но только один из них является настоящим актом, когда человек отдает все, без остатка, не ожидая получить ничего взамен. Это относится не только к тому, что мы называем делами милосердия. Все, что делает человек, может обладать качеством свободного акта. Именно к этому мы должны стремиться в свой жизни; то, что мы делаем, должно быть свободным и, значит, реальным. Акт должен нести в себе полноту качества, сообразно имеющемуся количеству.
Мы подошли к вопросу, который настолько же существенен для нас, обычных людей, как для философов и богословов. Все мы когда-нибудь спрашивали себя, свободна ли наша воля. Вроде бы, мы свободны. Ответственность подразумевает наличие свободы. Не было бы никакого смысла задавать вопросы и искать ответы на них или вообще о чем-либо беспокоиться, если бы мы не могли посредством своей свободной воли влиять на результаты собственных действий. Тем не менее, очевидно, что бульшая часть наших действий совершается без выбора и не может быть названа свободной. Даже когда мы видим перед собой выбор, мы, вместе с тем, понимаем, что склоняемся к тому, что нас больше всего привлекает. Такие мысли, невольно приводят в замешательство. Что толку говорить "Я могу", если наши действия явно представляют собой результаты воздействий, источник которых находится вне нас?
Вряд ли мне следует подробнее останавливаться на этом вопросе, поскольку мы изучаем психологию, а не философию. Мы можем безо всяких колебаний сказать, что, с точки зрения психологии, реальность ответственности, а значит и свободы, не подлежит сомнению. В то же время, мы убеждены, что при достаточно пристальном изучении, наши действия можно объяснить с позиции внешних причин и влияний. Впрочем, это явное психологическое противоречие не слишком нас беспокоит, если, конечно, не становится навязчивой идеей. Почему? Потому что мы чувствуем в нем какую-то ошибку. Разрешение этой проблемы без труда можно обнаружить, изучая наш символ в его развернутой форме. Прежде всего, хочу сказать вам, что то объяснение, которое я сейчас вынесу на ваш суд, вполне соответствует представлениям Св. Фомы Аквинского. Я лишь внес некоторые дополнения, которые счел необходимыми для исчерпывающей аргументации, какой я ее себе представляю. На мой взгляд, следует принимать во внимание три пары различающихся между собой элементов, которые мы без особого труда обнаруживаем в нашем опыте:
Дух и Материя.
Воля и Бытие.
Утверждение и Восприятие.
Мы уже обозначили отличие Духа от Материи на нашем символе. К настоящему моменту, мы научились видеть его в различных интерпретациях: Ценность и Факт, Качество и Количество, Духовная Сущность и Материальная Сущность, Дух и Тел...
Продолжение на следующей странцие...
