яжена с чувствительностью. Чувствительность же, по самой своей природе, чувствительна, то есть обеспечивает осведомленность. Чувствительность Реагирующей Самости, отображенной в виде второй линии на символе, можно, сравнить с фотопленкой. Только, в этом случае, пленка чувствительна с обеих сторон и способна воспринимать образы приходящие, как снаружи, так и изнутри. В итоге, получается нечто вроде киноэкрана, на котором постоянно проецируются различные образы. Они могут поступать с различных уровней. Тем не менее, если на уровне материальной, или механической части нашей природы протекает какая-то деятельность, то, как правило, она полностью захватывает весь экран, и человек не может уделять внимание чему-либо еще. Если механическая часть функционирует нормально, то экран остается невредимым, и нам приходится считаться лишь с устройством самой реагирующей самости. Если же сам этот экран выходит из строя, то человек вообще не способен ни на чем концентрировать свое внимание. В этом случае, мы мечемся между "да" и "нет", "нравится" и "не нравится", радостью и неудовольствием, интересом и скукой, бодростью и медлительностью, и т. п. Чувствительность перестает быть экраном, воспринимающим образы, и мы начинаем просто реагировать. Только когда чувствительность успокаивается, на экране снова появляются образы, и лишь в этом случае, организованные паттерны могут проявлять себя.
Я учу вас выполнять движения, просто постигая их схему, и, стараясь не занимать свое чувствительное внимание. Таким образом, можно спроецировать простой паттерн, что исключительно важно для наших целей. Кроме того, нет лучшего способа научиться чему-либо быстро.
Сознательная энергия порождает стремления, которые мы воспринимаем как собственные желания, и происходит это потому, что сознательность постоянно стремится соединиться с чем-либо. В нормальной ситуации, она соединяет человека с самим собой, что Гурджиев называет самовоспоминанием. Высвобождаясь, сознательность стремиться найти опору, и такое "стремление" обретает форму желания. Кроме того, благодаря этому свойству, сознательность способна создавать связи в пределах нашего паттерна, в то время как чувствительная осведомленность, то есть наше обычное сознание, способно лишь принимать или отвергать. Его внимание, в определенный момент, может быть сосредоточено только на одном объекте. Оно может переходить по цепочке, от одного звена к другому. Именно так работает наше обычное ассоциативное мышление. При помощи настоящей сознательности можно удерживать паттерн. Благодаря этому появляются новые возможности.
Для сознательной энергии характерно также то, что она превращает реакции в соотнесенность. Вы легко сможете отличить связь от реакции на другого человека. Если вы просто реагируете, он может вам очень нравиться, но это не будет связью. Иногда, человек может вам "активно не нравиться", и вы чувствуете, что за этим стоит настоящая связь, или отношение. Если вы будете внимательны к происходящему с вами, то довольно скоро убедитесь в том, что связь не ограничивается симпатиями и антипатиями.
Хочу напомнить вам, что на нашем символе жизнь представлена в виде линии, второй снизу. В соответствии с этой картиной, жизнь не является "наиболее глубокой" частью человека. Есть и более глубокий уровень, который "стоит за жизнью". Для того чтобы действовать, сознательной энергии необходима жизнь, но сама она не является просто разновидностью жизни.
Жизнь, безусловно, может обходиться без организованной сознательности. Более того, практически нет никаких сомнений в том, что жизнь без нее существовала на Земле больше миллиарда лет, с момента своего зарождения и до появления хордовых животных. Я говорю все это, для того чтобы вы поняли, что организованная сознательность не является необходимым условием жизни, также как организованная чувствительность нужна для более значительных целей, чем просто поддержание жизни.
По-видимому, де Шарден был прав, утверждая, что на Земле существовало движение "вглубь". Наверное, это самое значительное открытие, сделанное и описанное де Шарденом в его Phenomenon of Man (Феномен Человека). Тем не менее, я думаю, он не понимал, исключительно важных изменений, связанных с появлением организованной сознательности, обеспечивающей соотнесенность.
Давайте теперь разберемся с понятием "организованная сознательность". Можно назвать ее объединенным паттерном потребностей, который проявляется в форме стремлений, желаний, импульсов активности и черт характера. У каждого человека этот паттерн более или менее постоянен. Именно это я подразумеваю, в данном случае, под организованностью. Безусловно, это не фиксированный паттерн, как структура на чертеже инженера; он представляет собой набор тенденций, сохраняющихся у большинства людей в течение всей жизни без особых изменений. В значительной мере, этот паттерн является врожденным, то есть, формируется еще до рождения человека. Таким образом, его можно назвать "самостью", или частью внутренней природы человека. Как же мы назовем эту "самость желаний"? На санскрите она названа Камарапа - форма желаний. В широко известной сегодня теософской терминологии, она известна как Ментальное Тело, и вы скоро поймете, почему.
По моему мнению, ни одно из этих названий не передает всей важности третьего уровня нашей природы. Чем больше я узнаю о нем из моего собственного опыта и от других людей, тем больше я поражаюсь его двойственности. Желания необходимы, чтобы можно было чего-либо достичь. Даже если искоренить все остальные, желание самосовершенствования, желание быть целостным и праведным, выполнять предусмотренное Богом для нас предназначение, по крайней мере, это первичное желание должно оставаться. Будучи абсолютно безразличными к своей собственной судьбе, мы превратились бы в безмозглых идиотов. Желания являются источником всех достижений, и, в связи с этим, сознательная энергия, по-видимому, служит основной движущей силой, под действием которой все Творение стремится к выполнению своего предназначения. Даже Будда, проповедовавший отказ от желаний, сидел под знаменитым Деревом Бо, с непреклонным намереньем оставаться там, пока не наступит смерть или просветление. Чем же еще является это непреклонное намеренье, если не концентрацией всех желаний в одно единственное желание освободиться от Дука - бремени существования? В нашей обычной, повседневной жизни нам требуется отнюдь не меньше желания; в противном случае, мы не смогли бы стать по-настоящему "сознательными существами". В большинстве случаев третий уровень человеческой природы очень слаб в нас, и мы вполне осознаем, недостаток движущей силы. Гурджиев говорил, что потенциал совершенствования человека тем выше, чем больше у него желаний. Так или иначе, без желаний далеко не уйти.
Теперь давайте разберемся с обратной стороной третьей самости. Ни для кого не секрет, что человек может быть "рабом собственных желаний". В этом случае, сам человек фактически исчезает со сцены, и начинается буйство желаний, определяющее ход жизни. Можно даже сказать, что когда мы вступаем в эту третью область психики, мы попадаем в джунгли, где лев стремится съесть как можно больше овец, а овца стремится произвести на свет как можно больше потомства. В наших джунглях практически не бывает "мирных периодов". Причем наши желания могут не только противоборствовать между собой, но, как я уже говорил раньше, в силу природы сознательности, способны легко переходить на периферические, внешние части нашего естества. Человек часто желает "иметь", вместо того, чтобы желать "быть". Однако еще хуже, если мы желаем "казаться обладающими", вместо того, чтобы желать реальных достижений. Иными словами, желания могут сводиться к воображаемым благам, таким как, например, уважение и почитание со стороны других людей, проявляющееся внешне в виде лести и подхалимства. Вряд ли мне нужно вдаваться в дальнейшие разъяснения, поскольку для всех очевидно, что человек, подвластный собственным желаниям - это слабый человек. Он "не хозяин себе".
Двойственная природа сознательности определяется ее способностью устанавливать связи. У самой сознательности нет "предпочтений". Она вступает в связь с тем, что нам противно, так же легко, как и с тем, что нам нравится. Например, если мы видим человека, искалеченного в аварии, он привлекает нашу сознательность, хотя чувствительность и пытается отгородиться от него. Сознательность также могут привлекать красота и доброта, даже если наша чувствительность от этого страдает. Сознательность может устремить нас в мир вещей, а может увлечь нас и внутрь, в глубину нашей скрытой природы. Она может связать нас с людьми и породить потребность в "социуме". Она также может пробудить в нас желание власти. Наконец сознание способно сосредоточить нас, как на том, что существует, на организованной материи, так и на эссенциальном значении, стоящем за существованием.
Я назвал эту часть "я" Разделенной Самостью по другой причине, но, я думаю, вы согласитесь, что такое название вполне соответствует желаниям обычного человека. Я также использовал этот термин в Драматической Вселенной, потому что на этом уровне человек в равной степени устремляется в двух направлениях: в направлении Сущности и в направлении Существования.
Можно сказать, что Разделенная Самость в прямом смысле находится между ними. Она обладает, как внешним, так и внутренним зрением. Ей открыта реальность, недоступная внешнему зрению, но ее также привлекает и доступный мир, мир "твердых фактов". Истинное значение Разделенной Самости заключается именно в этой двойственности, и все остальное обусловлено именно ею.
Являясь оплотом могущественной энергии сознательности, Разделенная Самость держит в своих руках ключи от судьбы человека. Тем не менее, она должна быть готова отдать эти ключи следующей, более глубокой части нашей природы, о которой мы будем говорить завтра. Пока ключи остаются в руках у Разделенной Самости, мы находимся в подвешенном состоянии конфликта желаний - конфликта, который сама она разрешить не в состоянии.
Для того чтобы лучше понять Разделенную самость, давайте начнем издалека - с изучения характера. Под "характером" мы будем понимать определенную комбинацию тенденций, потребностей, желаний, целей, идеалов и предпочтений, которые проявляются в поведении, хотя и не явно. Они могут быть скрыты под покровом внешних уровней человеческой природы. Характер соответствует Разделенной Самости. Именно он определяет те связи, в которые мы можем вступать. Поэтому мы иногда не понимаем близких нам людей, нашу семью, но при этом хорошо понимаем других людей, с которыми связаны прочнее.
Можно сравнить характер с ключом, который подходит к одним дверям, но не подходит к другим. Иными словами, в зависимости от нашего характера, мы можем жить так-то и так-то, и не можем жить иначе. Не можем, потому, что не способны пробуждать в себе все те желания, которые необходимы в данных условиях жизни. Когда человек попадает в условия, не соответствующие его характеру, он довольно скоро сдается, если, конечно, не делает над собой неимоверных усилий, пытаясь переустроить свою чувствительную самость. Чем скорее такой человек поймет, что его ключи не подходят к этой двери, и что следует переменить образ жизни, тем лучше для него.
Можно также рассматривать характеры с точки зрения типов. Существуют различные типы, и паттерн, определяющий тип человека, относится именно к этому уровню нашей природы. Следует отметить, впрочем, что слово "тип", в данном случае, соответствует "архетипу" Юнга, а не функциональным типам, о которых мы говорили раньше.
Раз уж мы вторглись в вотчину глубинных психологов, я постараюсь сопоставить свои представления с психологией К. Юнга. Я не берусь что-либо говорить, в этом случае, о взглядах Фрейда и Адлера, поскольку своими знаниями в сфере аналитической психологии обязан почти исключительно работам Юнга. Итак, Юнг различает три уровня, или области бессознательного и Самости (с большой буквы). Мне кажется, что они более или менее соответствуют реагирующей, разделенной и "истинной Самости", ...
Продолжение на следующей странцие...
