о «делании».
Это был процесс посвящения, самопосвящения Гур джиев спланировал ступени задачи И благодаря этому, я
выполнил ее. Он, подобно богам в мистерии, но со своим особым и эффективным Методом, подтвердил ее. И я оказался способным, передвинуться на другую ступень (октаву) бытия и понимания
С это времени мои отношения с ним и с другими перешли на другой уровень
ПОСЛЕСЛОВИЕ
Возвращение Орейджа в Лондон и мои встречи с ним, встречи с Успенским в Англии и Америке во время войны -все это в другой книге. Я добавлю только несколько слов о вопросах, которые часто задают «Какова цель Гурджиева? Что он пришел сделать?»
Возможно, только Гурджиев сам понимал свою великую цель и предвидел результаты своей работы; и только двое или трое из тех, кто работал с ним с самого начала и никогда не покидал его, поняли какую-то ее часть.
Относительно вопроса: «Что он пришел сделать?», я процитирую резюме бесед со старым другом Ф.С Пиндером, человеком очень близким к Гурджиеву.
Он сказал, что Гурджиев пришел биться за большое дело, чтобы помочь Закону Семи течь вверх против потока механической жизни. Всегда, у любого учителя, в процессе его работы воспитываются несколько прилежных (старательных, настойчивых) последователей. Но в любом случае Закон Семи протекает лишь тогда, когда возникает трение от неизбежно вытекающих ссор из-за пустяков и трудностей -которые неизбежно должны придти, но горе тому, и т.д.
Гурджиев пришел дать нам Новый Мир, новую идею Бога, цель жизни, секса, войны. Но кто «Мы»? «Мы»-- это те, кто принимает его и его учение и помогает осуществить эту работу. Этот наш мир не может быть спасен в нашем измерении времени. Если бы это было возможно, он был бы «спасен» давным-давно пророками и учителями, которых уже присылали. Те, кто надеется, что мир может быть спасен
одним учителем и за некоторое время, уклоняется от своей собственной ответственности. Они ждут в надежде на «второе пришествие», не делая со своей стороны никаких усилий -потворствуя болезни сегодняшнего дня.
«Брать так брать», - говорил Гурджиев. Работая над самим собой, мы можем «взять возможность» стать Сынами Бога, Христа, Помазанника или Мессии, где помазание есть признак высшего тела. Но, соскользнув вних столь далеко, мы позабыли, что путь назад длинен и труден. «Бык знает владельца, а осел кормушку хозяина. Но меня люди не замечают. Они забыли живую воду и вырубили себе тленные сосуды ».
Мы таковы, каковы есть, из-за нашего несчастья делать свою собственную тюремную рутину, вынуждены снова и снова крутить жернова мельницы. Мельница - хорошая аналогия, так как она символизирует препятствия - уклонения, унынине, забывчивость, самосожаления, инертность,
откладывание на завтра, но не нужно принимать многого к сердцу, ибо мы не призваны выполнять то, что каждая частичка Абсолюта - и сам Гурджиев - не должны делать. Хотя Гурджиев регулировал влияние на своих стриженных барашков — каждому согласно его собственного бытия и понимания — все же его шоки пугали многих. Люди думали, что человек может учиться в реальной школе как в университете; университеты же сейчас являются не больше чем реформаторским аппаратом для условной науки, искусства, литературы, хотя их первоначальной функцией было универсальное обучение (создание универсалов).
«За сорванной маской, - говорил Лукреций, — лежит суть вещей». Персона, личность, означает маску, эта идея исходит из объективных школ. Гурджиев говорил: «Убейте вашу личность, фальшивую личность, фальшивую вещь, которая, как мы думаем, и есть мы». Она должна умереть,
чтобы смогла вырасти индивидуальность. Чтобы достичь своей цели, Гурджиев, так же, как и все реальные учителя, должен был играть роль, имея в то же время несколько вспомогательных ролей, работая над собой для своего собственного развития. В группе, за едой, например, он использовал гиперболы, преувеличения, шутки, кажущиеся противоречия, говоря что-то одному и подразумевая это для другого; это смущало многих, кто часто принимал его буквально и делал странные утверждения относительно того, что он не понял.
«Каждому человеку хочется иметь лучший мир», но согласно его собственному представлению. Гангстеры время от времени грабят; коммунист мечтает о муравейникообраз-ном государстве с собой во главе. Чем дальше от истины школа улучшателя мира или реформатора, тем больше людей она привлекает, ибо всю ответственность они перелагают на Бога или государство, не оставляя себе ничего. Это противоположно принятию вещей в смысле Гурджиева, то есть не мучиться и не беспокоиться относительно вещей, которые мы не можем изменить. «То, что не может быть извлечено, должно быть вытерплено».
В гимне говорится: «Когда придешь Ты спасать людей, о Бог Милосердный, когда?» Как будто это зависит от Бога. Только сам человек может спасти себя; а Бог дал ему для этого все возможности. Мы с таким же успехом могли просить электростанцию дать свет и тепло. Организованная церковь говорит, что спасение уже осуществилось, что человек спасен, и должен только «верить и быть добрым». Когда возница обратился к Юпитеру, чтобы тот помог ему вытащить повозку из грязи, Юпитер сказал: «Вначале подопри колесо своим плечом».
Люди не видят, что в первую очередь им нужно что-то делать относительно самих себя; тысячи лет они пытались реформировать друг друга. Если человек возьмется за работу
над собой, вместо того, чтобы молиться далекому от него Богу, то он убедится, что царство небесное не безразлично к тому, кто ищет. Видеть самих себя, каковы мы есть — ветхий человек, - и создавать нового человека есть путь Креста, эзотерическая религия. Путь креста был путем всех объективных учителей. Все убегали в Египет и все были распяты. Как Санра, верховный Бог, говорит царю Юдхныткире к концу его жизни на землю: «Все цари должны видеть ад. Они должны прожить жизнь во всех аспектах, играть роль дьявола с дьяволом - этим старым соперником Шайтаном». И успешное делание есть Святый Твердый, в противоположность с идентифицированием с отрицательной силой, то есть Шайтаном. Механическая жизнь с ее образованием положительна в этой отрицательной роли. Это переживание есть Трогоавтоэгонрат - Я пытаюсь самим собой и из этого узнаю, что Я есть, (приобретаю Я-кратию, Я-главенство), силу. Триа-Мази-Кампо, с тремя вместе я делаю. Ма или Ма у, происходит от е аху. Кампо - делаю, исходит из древнегреческого слова, означающего «выполнять тяжелую работу», а лишь потом «делать» в Гурджиевском смысле, для которого нужно использовать Рее ирае. Механический поток жизни направляется и применяется Дамой Королевой Персефоной Природой по необходимости, оставляющей нас в галоше, нисколько не заботящейся ни о ком из нас, и имеющей дело лишь с производством массовых вибраций и т.д. Она, хотя и находится на более высоком уровне, чем мы, не хочет страдать, чтобы предвидеть. Но вечность отдает нам остаток, которого она не смогла нас лишить. Как говорит Исайя (1,9): «Если бы Господь Саваоф не оставил бы нам небольшого остатка, то мы были бы то же, что и Содом, уподобились бы Гоморре». Это делается Гурджиевым в Рассказах Баалзсбуба, но эта часть или остаток бессильна развиться в определенный центр тяжести, если соответствующие бытие-усилия не направлены на нее. Тут Дама При-
рода вынуждена сделать примиряющий ход. Она была вы нуждена высшими силами поддерживать и делать доступны ми для нас некоторые органы, используя их не только для себя; она должна давать нам эту возможность как часть ее платы салем над ней. И если она имеет дело не с индивиду умами, а только с массами, то же самое и с теми из нас, кто работает над здоровьем организма в общем, зачастую обрекая част его на смерть для блага целого. Относительно этой части Пердита в Повести Винтера говорит: «Я слыша ла, что есть искусство, которое своими творениями может поспорить с великими творениями Природы». Поликсен: «Да, говорят, но все же Природа делает лучше, хотя отнюдь не потому, что все, что она делает, подразумевается ею; так, кроме искусства, добавляющего к природе, есть искусство того, что делает Природа... Мы сажаем слабый черенок в твердый камень и прививаем к нему почку благородной расы: это искусство, исправляющее природу, изменяющее ее, но само это искусство есть Природа.
Мы вынуждены делать все приготовления, скучные, утомительные и поглощающие много времени; но то, что мы выплакиваем в слезах, мы потом возвращаем радостью.
Но мы не сможем начать расти, пока не сформируем растущую точку, луну, в самих себе. Центр тяжести у земли в астрономической Луне, но в нас самих соответствующей части нет - хотя мы должны «содержать каждую вещь, представляющую мир». Формирование луны в нас приходит от балансирования центров, от Бытие-Парктодолгобязанности, сознательного труда и намеренных страданий и Пяти Требований Объективной Морали.
Слово «лунатик» исходит из объективных школ; хотя было и давно ясно, что человек безумен; а слово «лунатик» используется теперь шутливо или для явных сумасшедших, чье состояние есть и наше, хотя и в менее острой форме. В греческом мифе Селена, Луна, поцеловавшая Эндимиона во
сне, имеет к этому отношение. Эндимион происходит от слова эндима — одеяние, покрытие; тело, просто телесный человек, существо, завернутое в тело.
«Сверх того», - говорит Исайя (30,26), - «свет луны будет как свет солнца, а свет солнца будет светлее всемеро, как свет семи дней в тот день, когда Господь обвяжен рану народа Своего и исцелит нанесенные ему язвы». (60,20): «Не зайдет уже солнце твое и луна твоя не сокроется, ибо Господь будет для тебя вечным светом и окончатся дни сетования твоего». Апокалипсис (Откр. Св.Иоанна) - (12,1): «И явилось на небо великое знамение - жена, облеченная в солнце; под ногами ее луна, а на голове ее венец из двенадцати звезд». Ученики Успенского брали все это слишком буквально или слишком поэтически, или с какой-то одной стороны - что земля должна стать солнцем и луна землей. Луна - это индуктивная катушка, работающая на индуцированных токах, использующая все растраченные энергии, потерянные нами, нашей механичностью. Объективные школы знают об этом, о магнетизме и электричестве с очень древних времен; и было оставлено для современности - в лихорадке индустриализма, вызванного его кишащими клевретами, насекомоподобными, - эксплуатировать его.
Гурджиев говорил и писал в картинных формах речи, на символическом языке, необходимом для понимания, потому что слова, являющиеся знаками или очертаниями содержания, завершаются в определениях, а определения вконец замораживают язык, так как все определенное или потеряно или оставляет глубокое впечатление только на тех, кто слышит или использует определения.
«Тао, могущее быть выраженным в словах, не есть Вечное Тао».
Аллегория усиливает что-то, чтобы найти смысл при размышлении. Это принцип всех объективных методов и техники.
Нет короткого пути к внутреннему развитию. Все учителя говорили об этом. Те, кто борется за работу и оставляет ее для казалось бы легкого пути, рано или поздно должны начать сначала.
У каждого из нас есть обязанность. У каждого есть путь, по которому он должен следовать. У каждого есть задача и он должен делать ее. Но знаю ли я свою?
И снова мы возвращаемся к человеку, к изучению самого себя. Среди суеты обычной жизни мы не можем уйти от постоянного желания, сознательного или несознательного -знать, быть, понимать. «Если я поднимусь на Небо, Ты там, если моя постель в Шеоле, Ты там, если я опускаюсь на дно океана, Твоя рука и там поддержит меня». Я преисполнен страха и удивления. Я везде перед Тобой, и в Твоей книге описаны все мои дела». Псалмы.
«Книга, в которой описаны все тайны, есть сам человек; так он сам есть книга бытия всех существ, видящих, что он подобен Богу». Якоб Беме.
«Я скажу вам, желающие исследовать глубины природы, если то, что вы ищете, не находится внутри вас, вы никогда не найдете его и вовне. О, человек, познай себя, ибо в тебе спрятано сокровище сокровищ». Разоблаченная Изида.
...
Продолжение на следующей странцие...
