я ложь», одним из результатов которой является то, что дети учатся лгать подобно взрослым.
«Гурджиев говорил, что некоторые из раннегреческих игр были импровизированными, как описано в Баалзебубе. Платон также говорил об импровизированных играх. Для таких игр необходима критическая аудитория. В древних школах драмы в Индии эпос, подобный Махабхарате, а позже в Греции, Иллиада и Одиссея, задолго до того, как они были записаны, читались на сцене, и чтец должен был действовать в различных частях. Когда принимало участие несколько человек, старшие ученики играли высшие роли богов, - не богов, как небесных существ, а людей, обладающих объективным разумом и пониманием, людей в состоянии экстаза («эк-стасис») вне и над механичностью обычной жизни.
«Драматическая школа была первоначально тренировочной базой для жизни, универсальной жизни, истинного университета, не как теперь, когда половина молодых людей жалуется, что монастыри не соприкасаются с жизнью. Школа Пифагора была таким тренировочным'полигоном. Пифа-горейсты были «мистическими» творцами (творцами «мистерии»). В мистерии все экстраординарно, необычно. Зрители должны были внимательно следить за актерами, чтобы распознать неожиданное, от которого они могут чему-то научиться.
«Ожидалось, что в высших формах сознательной драмы ученик сможет взять ситуации в свои руки и сыграть сознательную роль, но с несознательными актерами и так, чтобы быть понятым.
«Христианская мистерия, рождение, жизнь и смерть Иисуса Христа, впервые репетировалась в эзотерической школе Ессеев, с которыми работал Иисус. В соответствующее время она была разыграна исторически так, чтобы повлиять на мысли, чувства и поведение людей на многие поколения. Может быть, Христианская Мистерия вышла из школ приверженцев Легоминизма. Во «Фрагментах Забытой Истины», собранных и переведенных Г.Р.Мид'ом, есть намеки на то, как Иисус работал со своими учениками, давал им играть специальные роли, танцевать специальные танцы. Иуда, наиболее сознательный и посвященный из учеников, должен был играть наиболее тяжелую роль, многими не понимаемую роль злодея на сцене, освистываемого наивной публикой веками.
«Жизнь Христа не была жизнью Иисуса. Христос существовал прежде Иисуса и после него. Божественная миссия была главной для Христа. Иисус, преследуя свою цель и миссию, был преображен сам, как сказал Павел, через страдания — не обычные механические страдания, а намеренные страдания и сознательный труд.
«Гурджиев играл роли, которые немногие хотели и могли играть. Я сам часто бывал сбит с толку; и даже Стьернвал, Гартманн и Зельцманн, а особенно Успенский, бывали иногда введены в заблуждение, не говоря уже о молодых учениках.
«Что же осталось от пифагорейской школы драмы? Несколько отголосков в старых волшебных пьесах. У современного театра две цели: развлечение и пропаганда. Мистерия больше невозможна; нет сознательных актеров. Наши актеры имитируют, не изнутри, а снаружи; они лишь вызывают иллюзию в зрителе, который никогда по-настоящему не
бывает затронут, а лишь стимулируется напоминанием о ранее пережитом опыте. Драма на сегодня представляет не новый опыт, а его воспоминание; это - щекотание. Это не вливание нового материала, а стимулы, приводящие в движение старый материал. Это напоминание, а не творчество; и его воздействие вызывает интенсификацию механичности как актера, так и зрителя».
«В Рассказах Баалзебуба», книге как целой, есть параллели с Библией в том, что книга открывается космологией и космогонией, причинами того, как и почему сотворен мир и почему пал человек.
«Библия продолжается серией полуисторических эпизодов, переплетенных с мифами, в которых, в конце концов, проявляются большие и малые пророки. Ожидается, что читатель Библии осознает свое состояние и свои обязанности перед Богом. Когда Объективная Совесть (Со-знание) пробуждена, подходит очередь Нового Завета, в котором изложен Метод. Это кульминация роста личности природы ученика, прилежно применяющего дисцилину метода Таким образом, Библия может быть рассмотрена как драма, объективное произведение искусства высшего типа.
«Ветхий Завет - это механический человек, пробуждающийся; Новый Завет - сознательный человек. Ветхий Завет представляет собой актуализированное, Новый Завет - возможности.
«Библия символична и исторична; сомнительно, чтобы кто нибудь имел ключ ко всем мистериям Библии (по крайней мере кто-либо, с кем мы соприкасаемся). Гурджиев мог иметь. «Рассказы Баалзебуба» - это род Библии; аномалии, кажущиеся нам неуместными и нелепыми, могут быть текстом внутри текста, который, будучи вырыт, может сое гавить алфавит доктрины.
«Согласно Гурджиеву, ключ к Легоминизму и ключ к неоднозначностям в наших руках, причем последний раскрывается интуицией Ключ к Легоминизму есть метод.
Можно сказать, что наше понимание этой книги является тестом нашего понимания и реализации Метода. Книга является только иллюстрацией закодированного произведения искусства, доступного нам в наше время; не нужно ходить далеко, чтобы найти другие примеры. Гурджиев заявляет, что соответствующее чтение книги сделало бы ненужным расшифровку всех произведений искусств, со-зданных во времена Акшарпанзиар. Гурджиевская книга, может быть, есть род Библии для будущего.
«Каждый из нас представляет собой космос с неизвестными пространственно удаленными частями; необходим корабль, чтобы посетить каждое место и найти забытые вещи. Космология - это конкретная психология. Система Гурджи-ева сложна. Это литература, драма, танцы, музыка - и метод с упражнениями, который может быть изучен только в группе под руководством учителя, который изучал его и работал над ним целые годы.
«Тема Книги Гурджиева та, что мы, человеческие существа, должны принять страдание и труд; мы не можем избежать их, это обязанность; и хотя страдания распределены так, что временами некоторые, казалось, избегают их, «время перемелет каждое зерно». Общая сумма налога одна и та же.Более двух миллиардов людей платят этот налог. Цель настоящих учителей в том, чтобы показать, как этот налог страдания, в дополнение к обычной выплате, можно повернуть для пользы индивидуума. Его нельзя не уплатить. Все во Вселенной страдает, хотя и не так, как мы обычно понимаем страдание Одна из идей Книги в том, что нам следует помочь «его Единственности, Носящей Бремя Бесконечности», стремлением к пониманию Метода, и что работая корректно, мы поможем ослабить скорбь нашего «Творца-Создателя».
«Человек существует не для своих целей собственных. Это включает все существа - животных, птиц, насекомых, бактерий. Каждый вид предназначен для определенных кос-
мических целей. Норма человека - в исполнении предназна-"чения, для которого он создан, - подобно машине, предназначенной для выполнения некоторой части работы. Но из-за некоторых обстоятельств, не предусмотренных Высшими Индивидуумами, эта планета (и человек на ней) стала ненормальной машиной и не выполняет более своего предназначения; она стала представлять даже угрозу для Вселенной. Поэтому жизнь здесь теперь существует лишь по Милости и Природа должна приспосабливаться, чтобы машина работала.
«Существуя таким образом, мы, люди, не способны больше к реальному счастью, которое сопровождает выполнение предназначения.
«Ренан в своих «Философских Диалогах» сказал, что Природа враждебна к развитию человека и желает человеческого несовершенства. Гурджиев говорил, что это верно, но не совсем, и что Природе необходимы относительно свободные существа. Маленький шанс человеческого освобождения усилен двумя вещами; одна - желание Творца, чтобы машина функционировала нормально - отсюда Посланцы, время от времени посылаемые на Землю; и вторая - непрерывное существование во всех людях, исключая Хаснамусса, объек-.тивной Совести — внутреннего беспокойства.по поводу того, что мы не такие, каким нам следует быть. «В Хаснамуссе зародыш Объективной Совести остается непробужденным, возможно мертвым; он не способен к органическому стыду.
«Все посланцы Сверху согласны относительно ужаса ситуации; человеческие существа отвернулйсь от своей насго ящей цели, повернулись к фальшивым; богам, погружены в
физическую, практическую сторону жизни или в.текущие идеалы, в социальные ценности вместо личных, в неопреде ленные общепринятые истины, они развивают и усложняют внешнюю жизнь, в ущерб внутренней».
«Рассказы Баалзебуба своему внуку» подобны луковице с почти бесконечным числом оболочек. Вы снимаете несколько, а затем осознаете, что за ними стоят все новые и новые, смысл за смыслом».
«В каждом уме есть некоторый набор ассоциаций. Есть две категории -ассоциаций: ассоциации слов — вербальное (словесное) мышление - и ассоциации форм - образное мышление, мышление идеями. Ничего не поделаешь с тем, о чем мы привыкли говорить как о «формальности» или об обычном «формальном» уме. Девять десятых того, что мы называем мыслью, есть механические ассоциации слов. Бели вы скажете об «агонии», поверхностному писателю, он ответит «пот», «мука», «темная ночь души» так же легко, как попугай, не имея никакого личного сознания состояния существа в агонии. Ассоциация форм или «мышление формами» зависит от личного опыта; это также лишь ассоциация, но отличная от только словесной. Это форма, в которой часто думают крестьяне и животные — или те, кого мы называем «понимающими личностями». Это точное отношение к опыту - азы науки людей, которые живут опытом. Вербальные ассоциации развиты словами; образные - общением с людьми понимания и «простыми людьми». Например, человек, проведший долгое время в обществе арабов цыган, вернется с большим пониманием. Почему все испорченные дети любят ассоциации с ремесленниками и сельскими рабочими? Истинная функция формирующего аппарата состоит в формулировании. Формируйте свои чувства так же, как и свои мысли; усилия сделать это ведут к ясной кристаллиза-ции, вещи становятся яснее вам самим, а, следовательно, и' другим. Почти все наше общение с другими в жизни есть вербальная ассоциация — нет внутреннего содержания. Одна из вещей, поражающая людей во встречах с Гурджиевым, -это путь его общения с помощью форм; это приводит к жизни, полный смысл.
«Все существа могут быть классифицированы согласно их разуму. Каждое из них - на ступеньке лестницы -эволюционирующей или инволюционирующей лестнице Якова. Разум существ есть координированная сумма его функций, и выражена в его проявлениях. Человек выше животных только потому, что элементы, входящие в его разум, более сложны. Так как большинство человеческих функций ненормальны, его разум ненормален. По определению человек выше животных, но фактически его разум ненормален.
«Нормальный человек представляет собой существо, которое чувствует, которое предназначено к борьбе, творчеству и преодолению трудностей — в противоположность обычному человеку, верящему, что человек существует для своего собственного счастья и мира. Что касается «преодоления», «усилий», то человек может создавать трудности внутри поля своего собственного выбора и должен иметь цель, которая требует усилий для ее достижения. Но, как утверждает афоризм, мы должны использовать работу как средство, а не как цель.
«В обычной жизни мы уважаем личность, которая сталкивается с трудностями и делает усилия для преодоления их; если он делает это, мы даем советы, если он ошибается, мы чувствуем сожаление за него и мы обвиняем человека, уклоняющегося от ответственности за свою жизнь.
«Гурджиев передал нам совет своей бабушки: «Старший из моих внуков, слушай и запомни навсегда мой приказ тебе: в жизни никогда не делай так, как делают другие... Или не делай ничего - только ходи в школу — или делай такие вещи, которые никто не делал».
«Это не значит, что нам следует культивировать эксцентричность или манерность, или идти напролом против условностей. Фактически он сказал: «В Риме делайте так, как делают римляне». Он говорил также нам, что нам следует смотреть по сторонам больше, чем мы делаем это теперь, больше думать о других людях».
«Орейдж сказа...
Продолжение на следующей странцие...
