забавляло окружающих. Это не
было подражание взрослым, или, по крайней мере, это не было только
подражание. Однажды кто-то из старших детей сказал мне что-то вроде "вся-то
жизнь -- пять лет". Как я удивился, когда понял, что он прав: мне моя жизнь
казалась тогда более долгой, чем кажется сейчас.
Глаза младенцев
Много лет назад я заглянул в глаза шестимесячному сыну знакомых. И эти
глаза я запомнил! Это не были глаза взрослого человека. Но в них была...
глубина вечности. Лет через пять-шесть я снова увидел этого ребенка. Обычный
ребенок. От тех глаз ничего не осталось.
Поняв, в чем тут дело, я начал специально рассматривать детские
фотографии. И результаты оказались интересными. (Кстати, и
легковоспроизводимыми.)
Детские глаза бывают бессмысленны. Но нечасто. Гораздо чаще у детей
взрослые глаза. Я видел и недовольство мизантропа, и смесь
"удивление-интерес-зачарованность", и грустную мысль. Особенно интересно
сравнить детские глаза с глазами взрослых на тех же снимках -- не скажешь,
что это родственники.
Мама
Помню, как умирала мама. У нее был рак, и последние дни она почти не
приходила в сознание. Временами она звала Олю. Как я сейчас понимаю, свою
близкую, еще по институту, подругу, которая умерла незадолго до этого. У
мамы были люди более близкие и среди живых, и среди мертвых. Почему --
именно Олю? Не была ли Оля для мамы "провожатым"?
Мама умерла глубокой ночью. Мы крепко спали. Но, наверное, именно в
этот момент я проснулся. Точнее, меня что-то разбудило. То же повторилось на
сороковой день.
То есть это я потом сосчитал, что день был сороковым. Тогда я вообще не
знал, что это такое. Я не был ни верующим, ни суеверным. И именно поэтому я
так удивился, когда после маминой смерти понял, что у меня почти нет скорби.
Я не просто любил маму -- она была большой частью меня, а я -- ее. Но мне
почему-то было ясно, что умерла только мамина оболочка. Та, которую еще не
остывшей я нашел на кровати, когда меня разбудили. А сама мама жива. Я
чувствую так и сейчас. Особенно когда прихожу к могиле родителей.
Незавершенное развитие
Вот какие опытные свидетельства в пользу "загробной жизни" я смог
найти. А потом я заметил еще один аргумент, скорее логический, чем
эмпирический.
Человек развивается всю жизнь. Но его развитие какое-то половинчатое.
Он становится немного мудрее, немного добрее. И все же остается очень далек
от "Будьте совершенны, как Отец ваш совершенен".
Зачем нужно такое странное развитие -- "ни рыба ни мясо"? Понятно, если
бы человек не развивался совсем -- как робот, выполнял бы свою функцию, пока
не изнашивался бы, после чего его сменял бы другой человек. Но умирающий не
похож на изношенную машину. Было бы понятно и если бы человек был способен
за свою жизнь достичь совершенства. Но и этого нет. Если некоторые умирающие
и похожи на Святых, то только на Святых недоразвившихся.
Этот факт незавершенного, но все же развития вполне весомый аргумент в
пользу того, что жизнь не заканчивается смертью. Иначе не нужно было и
"огород городить", начиная развитие, которое не ведет ни к какому
окончательному результату.
И не намекает ли эта незавершенность развития на то, что судьбы людей
также различны в посмертном существовании, как и на Земле?..
Третий фактор
Затем я нашел еще более весомый аргумент. На сей раз -- эмпирический.
Я стал отслеживать происхождение своих способностей и черт характера.
Часть из них оказалась явно унаследованной от родителей или от более дальних
родственников. Часть -- воспитанной.
Но оказалось, у меня есть врожденные, но не наследованные черты,
которые я помню столько же, сколько себя, и которых не было ни у кого из
известных мне родственников. Например -- мое непомерное честолюбие.
Особенно явны врожденные, но не наследованные способности. Я с
сожалением обнаружил, что главные таланты моих родителей ко мне не перешли.
Но зато и многих моих способностей не было ни у кого из родственников.
Эта не наследованная и не воспитанная часть индивидуальности
представляет собой "третий фактор", ответственный, например, за феномен
гениальности. В самом деле, нельзя же гениальность Пушкина объяснять тем,
что Василий Львович писал посредственные стихи, или тем, как хорошо в лицее
преподавали словесность.
Получается, что человека рождают три "родителя": биологические родители
-- отец и мать, и его собственное индивидуальное "ядро". (Хотя, конечно,
когда в новорожденного реинкарнирует умерший предок, тройственность
превращается в привычную для нас двойственность: "третий фактор"
растворяется в биологической наследственности.)
Конечно, теоретически можно пытаться объяснять врожденные, но не
наследованные черты неосознаваемыми переживаниями младенчества (в духе
Фрейда) или внутриутробного развития (в духе Хаббарда). Но в обоих
объяснениях часто чувствуется натяжка, особенно если речь идет не о чертах
характера, а о способностях.
Воспоминания о прошлых жизнях
И еще.
Я уже записал все это и собирался подвести черту под собранными
эмпирическими свидетельствами. Выходить за пределы своего опыта я не хотел.
Хотя успехи регрессионной терапии, когда, "вспоминая" прошлые жизни, человек
решает свои сегодняшние проблемы: устраняет "беспричинные" страхи, ревность
и т.п., -- впечатляют, я не собирался включаться в схоластические дискуссии
о природе воспоминаний о прошлых жизнях.
Но получилось так, что, хотя у меня реинкарнационных воспоминаний нет,
кое-что о реинкарнации мне стало известно на опыте.
Хэрри
Мы были далеко от Москвы.
Во вторник весь день шел дождь. К вечеру стало яснеть. Мы сидели в
сельском ресторане и ели что-то невероятно вкусное. Вдруг раздалась
протяжная, заунывная музыка. Потом она смолкла. Потом снова появилась. На
мой вопросительный взгляд мне объяснили: это поминальная мелодия. Несколько
недель назад умер руководитель местных музыкантов. И сейчас они так поминают
его.
Такой получился вечер: безмятежный, без каких-либо предчувствий ужин
под поминальный аккомпанемент.
А в среду зазвонил телефон: "Игорь Юганов погиб" -- "Как?!?" --
"Сгорел" -- "Когда?" -- "В понедельник. Нам сообщили вчера" -- "Как?!" --
"Ничего не знаю. Позвонили и сказали".
В четверг стали появляться подробности. Он поехал в летний лагерь --
базу одной из религиозных общин. Собственно, он же эту базу годом раньше и
организовал. В комнате их было трое. Среди ночи, вроде бы от непотушенной
свечи, начался пожар. Одному человеку удалось спастись. Двое, судя по
безмятежным позам, не просыпаясь, задохнулись от дыма, а затем сгорели.
Еще через день: "Они что-то приняли -- и уснули так, что не смогли
проснуться". В голосах моих собеседников звучали нотки интонации, с которой
говорят: "Доигрался! Я же предупреждал..."
И наконец, последний, кого я пытался расспрашивать: "Дурак -- не
рассчитал дозу". (Конечно, без "дурака" -- "о покойниках плохо не говорят".)
Как это могло произойти?! Как "приняли"? Какая "доза"? Он давно уже
ничего не "принимал". И тогда я вспомнил...
И все понял.
И прежде всего -- что нужно рассказать о жизни и смерти Игоря. Нет, я
так никогда не называл его. С первых же дней знакомства его имя стало
эволюционировать: Игорь -- Гарик -- Гарри -- Harry -- Хэрри. Хэрри он и
оставался для меня всегда.
Он был моим... сказать "другом" -- это ничего не сказать. На протяжении
двадцати пяти лет он был человеком, с которым я мог говорить обо ВСЕМ.
Буквально -- абсолютно обо ВСЕМ. У многих ли есть такой человек?.. Мне
повезло -- у меня он был. И что за потеря -- лишиться его...
Мы сблизились на втором курсе института. Нам было по восемнадцать.
Сблизились мгновенно, как это бывает у детей. И потом не расходились
никогда. Нет -- были размолвки, были обиды и были охлаждения. У каждого была
своя жизнь. Иногда мы не виделись по нескольку месяцев. Но когда мы
встречались -- не важно, после какого перерыва, -- мы снова часами говорили
-- обо ВСЕМ. Это не была просто эмоциональная привязанность. Это была
глубинная внутренняя близость -- я не знаю, как сказать по-другому. Это были
две не то что переплетенные -- две тесно свитые жизни. О -- мне есть о чем
жалеть!
И в то же время мы были очень разные. Он писал стихи. Я -- никогда. В
отличие от меня он не был трудоголиком. Там, где меня больше интересовала
теория, его волновала практика. Но никакого практицизма -- еще одно различие
-- у него не было. Когда я понял то, что всегда чувствовал, -- что он от
рождения наделен даром притягивать к себе людей -- даром, который он никогда
не использовал корыстно, -- я впервые позавидовал ему.
Что нас сближало? Никогда об этом не думал. Но сейчас понимаю: Поиск.
Его и мой. Его Поиск принимал самые разные формы. Физика, поэзия,
социология, театр -- это в юности. Таро, астрология, рейке, цигун -- в
последние годы. И кроме этого -- еще и еще... И самое важное -- за всем этим
разнообразием был тот Градиент, который и превращает хобби в духовную
работу.
Наши Поиски были синхронны. И к своим главным открытиям мы подошли
почти одновременно. Но с разных сторон. Я теоретически "высчитал", что мир
"не такой", и подкрепил это открытие самонаблюдениями. Он догадался.
Окончательно же его убедили наркотики.
Наркотики -- или, выражаясь мягче, психоделики -- открыли ему вход в
нижние психические слои мира человеческих энергий. Те, что чаще называют
астральным миром. И он увидел мир совершенно другим. И увидел совершенно
другой мир. Тот, о котором догадывался -- и все же не верил в его
реальность. В этом мире было Все. Даже -- Бог. Или кто-то, очень на Бога
похожий. В это было невозможно поверить! Это было похоже на сумасшествие. Но
это не было сумасшествием. Это оказалось реальностью.
И он ринулся туда со всей неуемной жаждой неофита, без малейшего страха
и с огромным желанием понять. Ринулся исследовать эту реальность. Без всякой
"техники безопасности", без каких-либо мер предосторожности.
Последствия не заставили себя ждать. Не те, о которых твердят
наркологи, -- вроде привыкания или формирования зависимости. Но легкой
добычей астральных хищников он конечно же стал. Психические изменения -- не
клинические, но тяжелые: в эмоциональной ("Я стал совершенно обнаженным") и
коммуникативной сферах. И самое неприятное -- он начал "лучить"
деструктивную, темную энергию. Общаться с ним стало трудно, и почти все его
социальные связи почти одномоментно оборвались: из "души общества" и
всеобщего любимца он превратился в изгоя (правда, во многом -- изгоя
добровольного).
Это был тяжелый момент. И ему пришлось буквально за волосы вытягивать
себя из глубочайшего кризиса. Не месяц, не два -- годы. Несколько лет эта
работа продолжала его Поиск...
Но он сумел! Все больше и больше он стал выползать из кризиса. В
религию. Не в христианство. Он нашел живого учителя среди работающих на
Западе тибетских буддистов. И, как раньше в наркотики, бросился в тибетские
практики... Наркотики он забросил, как бросил перед этим пить, курить, есть
мясо...
Наверное, года за полтора перед его гибелью у нас состоялся разговор о
реинкарнации. Он сказал, что вспомнил свою прошлую жизнь. Пересказал ее
фабулу. Рассказал план задуманного им эксперимента. И предложил мне
поучаствовать в нем.
"Теория" экспериме...
Продолжение на следующей странцие...
