д мне присудили Нобелевскую премию". Десять лет назад присудили Нобелевскую премию? Как же ваше счастье запылилось! За десять лет скопилось столько пыли, грязи; такое жалкое у вас счастье, да оно давно протухло! Какие вы несчастные: едите пищу, приготовленную десять лет назад.
Настоящее счастье здесь и сейчас, оно не имеет никакого отношения к прошлому. Порой вы счастливы из-за будущего; вы надеетесь выиграть лотерею или счастливы тем, что будет завтра: ваша девушка приезжает завтра и вы в радостном волнении. Из-за чего? Из-за "завтра", которого нет? Вы ненормальный, ваше счастье либо в прошлом, либо в будущем, но оба они ложны; нет ни прошлого, ни будущего. Прошлое уже ушло из существующего, будущее еще не вышло. Настоящее, подлинное счастье здесь и сейчас. Оно возникает в это мгновение из ничего. Двух мгновений не существует, поэтому оно беспричинно, чтобы была причина и следствие, нужно, по крайней мере, два мгновения: одно для причины, одно для следствия, но есть только этот момент - единственный, полный, всецелый.
Спрашивающий снова задает ложный вопрос:
- Какое счастье позволяет вам петь, подбирая зерна?
- Основание для этого счастья есть у всех...
Вновь старик говорит замечательные вещи:
- Основания для этого счастья есть у всех...
Я не имею к этому никакого отношения: оно есть у каждого, но остальные не распознают его. Его не только не распознают, они ищут того, что и так доступно. Его не только ждут, "...но вместо того об этом горюют".
Те же причины, те же, скажем, четыре причины...
- Основание для этого счастья есть у всех, - ответил Лин-лей, улыбаясь, - но вместо того об этом горюют.
Вы горюете о своем детстве: вам не дали должного образования, не послали в Гарвард, Оксфорд, Кембридж, родители не воспитали вас так, как бы вам хотелось, вас не учили тому да этому, вы упустили массу возможностей. И вы печалитесь, расстраиваетесь из-за этого. Это должно бы быть "причиной" для счастья, все должно быть причиной для счастья, только тогда человек счастлив, а то ведь бедный страдает и переживает из-за своего богатства. Я знавал состоятельных людей, которые говорили, что родители их погубили, позволив им с детства купаться в роскоши, а они так ничему и не научились. Вы, должно быть, обращали внимание, как редко можно встретить у богатых родителей образованного умного сына, очень редко. Все они глуповаты, так и должно быть: какой им смысл умнеть? Зачем утруждаться? У них и так есть все, что им нужно. У них уже есть все, чего можно добиться умом, зачем же он нужен? Их ждет неудача в университете, их ждет неудача всюду, но они и в ус не дуют. В университете у меня был студент, который пять лет не мог перейти на второй курс, пять лет я ждал, а на шестой год, перед сессией, я спросил: "Ну, что собираешься делать? Опять завалишь сессию?" "Кого это волнует? - ответил он. - Отец у меня богатый... волнуются только бедные". Так что, родись вы в богатой семье, особого счастья ждать не приходится. Ну, а родись вы в бедной семье, то тут тоже, конечно, не до счастья. Если вы здоровы, вы не можете быть счастливы от этого;
когда это здоровый был счастлив оттого, что он здоров? А если больны, то тут уж, конечно, вы несчастны. Вы только посмотрите на замечательную логику вашего ума: как только у вас появляется повод для несчастья, вы прямо набрасываетесь на него, а то, из-за чего можно быть счастливым, не принимается во внимание, и вы совершенно забываете об этом.
...но вместо того об этом горюют. Оттого, что я не изведал боли в молодости, учась себя вести...
Старику приходится повторять. Он уже все сказал, но видя, что тот ничего не услышал, ничего не понял, он повторяет.
Оттого, что я не изведал боли в молодости, учась себя вести, никогда не пытался оставить след в жизни, мне удалось прожить так долго. Оттого, что в старости у меня нет ни жены, ни сына и близится время моей смерти, я могу быть таким счастливым.
В восточных текстах с этим встречаешься постоянно, - очень частые повторения. Причина в том, что эти истины таковы, что учителям приходится повторять: если сказать один раз, они не будут понятны. Будда все повторял трижды, даже самую малость. Он спрашивал своих учеников; "Вы меня слышали? Вы меня слышали? Вы меня слышали?" Трижды! От огромного сочувствия и жалости. Когда буддийские тексты были переведены на западные языки, многие были очень удивлены. Неужели Будда обращался к глупцам? Почему так много повторов? Нет, они были не глупее вас, не глупее кого бы то ни было. Дело не в уме, дело в понимании. Они не понимали, они так же не понимали, как и вы.
Мне приходится повторять постоянно. Мои издатели в недоумении. Спросите Анурага, спросите Пратиму: они никак не могут понять, почему я повторяю. Они бы с удовольствием подсократили все это. Я не разрешаю. "Оставьте все, как есть", - говорю я, потому что эти истины таковы, что услышав их однажды, вы пропустите их мимо ушей; услышав дважды, обратите, я надеюсь, некоторое внимание; трижды... Мне приходится постоянно повторяться, как бы стучать вам молотком по голове. Сколько же можно ничего не понимать? Это моя война с вами.
Старик повторил, но ты опять не понял:
- Но ведь обычно люди хотят прожить долго и боятся смерти, это человечно, отчего же ты счастлив умереть?
Основное пропущено; из всего он выбрал только одно - последнее, но понять последнее можно, только поняв три предыдущих, иначе не понять ничего. Если бы были поняты три предыдущих...
Ребенок, ты никогда не учился себя вести;
Человек, ты не пытался оставить след;
Старик, у тебя ни жены, ни сына, А смерть уже на пороге.
Взгляните: первое о детстве, второе о юности, третье о старости, затем о смерти. Самая единственная последовательность, абсолютно логично - начать надо с самого начала, но о трех первых он сразу позабыл, трех первых не услышал, а сразу перескочил на четвертое. Он, должно быть, боялся, - человек, боящийся смерти. Она приковала его внимание.
Но пока не поняты три первые, четвертое не может быть понято.
- Но ведь обычно люди хотят прожить долго и боятся смерти, это человечно, отчего же ты счастлив умереть?
На самом деле это не человечно. Быть может, по-человечески, но не человечно. Надо понять разницу между этими словами, они - синонимы по словарю, но не на самом деле. Так же как "одиночество" и "одинокость" синонимы по словарю, но не на самом деле. Так и "человечно" и "по-человечески" - разные вещи. "Человек" -неподвижное понятие, как "собака", "бык", "обезьяна". "Человек" - неподвижное понятие, название некой породы, одной из прочих. Есть быки, есть обезьяны, есть люди. Не случайно есть два термина: "человек" и "гуманоид". Почему? Для собак один: "собака", для быков один: "бык"; для обезьян - "обезьяна". Почему? Откуда этот "гуманоид"? Этому есть причина: "человек" означает просто биологический вид, "гуманоид" - растущее понятие, открытое понятие. "Человек" - закрытое понятие, просто означающее, что вы живое существо. "Человечно" означает, что вы - процесс, вы -странствие, вы - паломничество, вы развиваетесь, вы "преступаете пределы".
Фридрих Ницше сказал: "Главное, что я люблю в человеке, - то, что он
- не цель, а мост. Больше всего я люблю в человеке то, что он -развивающийся процесс, не конец, а средство, путешествие".
"Человечно" - значит мост - мост между человеком и Богом. "По-человечески" - значит просто человек, в нем нет ничего открытого. "Человечно" открыто, оно преступает человеческие пределы; "человечно" - это мост, это путешествие, это паломничество, оно куда-то стремится, чего-то ждет, пытается стать кем-то другим.
"По-человечески" - статично, "человечно" - динамично. "По-человечески" - подобно вещи, "человечно" - это процесс, он течет, как река, достигая запредельного, пробираясь на ощупь во тьме. "По-человечески" - это сидящий, никуда не идущий, искалеченный, мертвый как могила. "Человечно" - это река, не знающая, где океан, изо всех сил стремящаяся достичь его.
Запомните: можно "по-человечески" бояться смерти, но не "человечно"
- бояться смерти. Тот, кто в пути, он готов умереть, если нужно идти дальше, он готов зайти за пределы, он готов воспользоваться дверью смерти, чтобы выйти в запредельное.
Этот ученик говорит:
"Но ведь человечно желать прожить долго..."
Нет, желать прожить долго - не человечно. Да, это верно, пока речь идет о "человеке". Собаки боятся смерти, так же и с "человеком", но "гуманоид" - он так взволнован предстоящей возможностью, он желает знать, что такое смерть. Прожив жизнь, он начинает чувствовать: "Я узнал, что такое жизнь, хотелось бы узнать, что такое смерть. Жизнь познана, она была прекрасна. Теперь посмотрим, что такое смерть, пусть это будет другим приключением".
Сократ был "гуманоид", когда он умирал, ему дали-яд. Ученики причитали и плакали, и он сказал: "Стоп! Можете делать это, когда меня не будет, но не сейчас. Это расточительство. Происходит столь огромное событие - я умираю, а вы плачете!"
"Учитель, вы умираете, разве вы не боитесь?"
"Чего? - спросил он. - Я прожил свою жизнь, я любил ее, она была прекрасна. Я познал ее, но нет нужды повторять ее опять и опять. Теперь что-то новое - смерть так нова. Я восхищен, я взволнован, приключение столь велико, - сказал Сократ, - теперь я бы хотел видеть, что такое смерть".
"Не знаю, - ответил Сократ. - Я не понимаю, почему люди боятся смерти. Если атеисты правы в том, что человек умирает полностью и ничего не остается, то бояться нечего - Сократа больше здесь не будет, так почему нужно бояться? Меня не было здесь до того, как я родился и мне от этого не страшно".
Чувствовали вы когда-нибудь какой-то страх, что вас не было до вашего рождения? Охватывал ли вас какой-нибудь страх? Ничего. "Чепуха, - сказали бы вы, - тогда меня не было, так чего тут бояться?"
И Сократ говорит: "Я снова исчезну, если правы атеисты, так о чем же страх? Тогда некому будет бояться. Или, может быть, правы теисты, и я буду здесь? А если я собираюсь остаться здесь, так почему же бояться?"
Таков человек, проживший жизнь, двигаясь, вырастая, эволюциони-руя. Если вы прожили жизнь, эволюционируя, тогда смерть при-• ходит как революция, внезапное превращение в неведомую реальность. Почему же нужно бояться? Нет, "по-человечески" - это нечеловечно.
Но все "люди" - не человеческие существа, запомните. Очень редко-порой... появляются Сократы, Ли-цзы, Будды, - это человеческие существа. Обычно живут мужчины и женщины, но не человеческие существа. Стать человеческим существом - значит, стать процессом, стать устремлением, стать страстью к невозможному... искателем истины.
Смерть - это возвращение туда, откуда мы пришли, когда родились. Так откуда мне знать, что умирая здесь, я не рождаюсь где-то там еще?
То же сократовское отношение:
"Так откуда мне знать, что умирая здесь, я не рождаюсь где-то еще? Откуда мне знать, не стоят ли жизнь и смерть друг друга? Откуда мне знать, не заблуждение ли - так испуганно цепляться за жизнь? Откуда мне знать, не будет ли предстоящая смерть лучше моей прошедшей жизни?"
"Откуда мне знать...?" Обратите внимание на это настойчивое повторение. Он не говорит: "Я знаю", он не утверждает никакого знания.
Ни один мудрый человек не утверждал никогда никакого знания, вот почему Сократ говорит: "Может быть, правы атеисты, может быть, правы теисты, но это не важно. Кто бы из них ни был прав, меня это не касается."
Мудрость, подлинная мудрость всегда агностична, запомните это слово: "агностична". Настоящий мудрец агностичен, он не утверждает "я знаю" и не говорит "это истина", он очень открыт, он не закрыт, у него нет догмы, у него нет веры, он просто в сознании и понимании, он готов встретить реальность, какова бы она ни была. Какова бы ни была предстоящая реальность, он готов окунуться в нее. Он полностью доверяет жизни. Люди не доверяют жизни, они создают вероучения, догматы, теории, чтобы защититься. Подлинно мудрый человек доступен, он не защищается, он открыт дождям, ветрам, солнцу, луне, жизни, смерти, тьме, свету - он открыт всему, у него нет никакой защиты, его доступность всецела.
Пусть вам запомнится его агностицизм. Столетн...
Продолжение на следующей странцие...
