"Вся жизнь наша есть не что иное,
как заполнение большого, чистого полотна рисунками".
Сергей Есенин
Все началось с того, что...
Прежде, чем набрать на клавиатуре текст этой книги, я ее нарисовал... Нарисовал так, как это делает ребенок: палочкой на песке. Это случилось впервые со мной - и это поистине удивительное чудо - рисовать книгу, страницу за страницей, когда время перестает существовать, когда мир вокруг тебя растворяется, и когда ты сам пропадаешь, словно роса, испаряющаяся на зеленом листочке в полдень. Только цвета, только линии, только поэзия. Эта техника сотворения пришла ко мне после общения с человеком силы - Святым Михаилом, которого в дальнейшем я сделал героем своего романа.
Я вдруг впервые осознал, как нужно работать мне, как писателю. Безумно! Как только я пытаюсь что-либо придумать, и сколько бы я ни пытался что-то создать от ума - все зазря, выходит скверно. А главное, что такое сильное напряжение и такая усталость в работе. Но как только я становлюсь безразличным к результату, как только я перестаю придумывать, а всего лишь остаюсь слушающим и записывающим - время тут же пропадает. И нет усталости. И нет напряжения. Я могу работать часами, не замечая никого и ничего. Эта книга написана так. Это первая книга, которая написана через меня так. Для меня это большое благословение. Все, что я могу сделать для вас, мой читатель - быть благословенным, чтобы быть настоящим, чтобы делать настоящую литературу.
Когда я делал свою работу, в тот миг, когда я писал или рисовал - все эти миги можно выразить только одной эмоцией: "Да! Нет!! Ух, ты!!!". "Да!" - это ощущение единения со всей вселенной, вплетение своей сущности в ткань времени. "Нет!!" - это отрицание личности, отрицание временного лика, отказ от своего опыта и знаний. "Ух, ты!!!" - это переживание катарсиса, духовное перерождение. Полное согласие, полное отрицание, полный восторг. И история, которую я хотел бы рассказать вам - о силе, содержащей в себе все эти три начала. О внутренней силе человека, который никогда себя не предавал, который шел своим единственно возможным путем, чтобы быть исполненным до конца.
1 Святой Михаил
Святой Михаил трудился в монастырском саду. Яблоневые деревья в этом году стала подтачивать разная насекомовредительная напасть, и Святой Михаил заботился о здоровье сада.
Он работал с Матерью Землей еще и потому (а может быть, это как раз есть главная причина тому), что сила, наполнявшая его - сила любви - должна была быть передана другому живому существу - будь то человек, птица или дерево. Эту силищу не сдержать внутри себя, ей не подвластна темница тела. Сила любви, если ее не отдать, не излить во внешнее пространство, томит, а затем изжигает своего носителя.
В том нет ничего удивительного, ведь все в Природе работает так; вот, например, родник, источник: он постоянно изливается, иначе вода в нем затухнет. Так и любовь - тот же родник. Вот, наверное, почему с раннего утра и почти до позднего вечера он ежедневно проводил свои дни среди цветущих яблонь. Старец поливал их своей любовью, как дождь поливает землю небесной влагой. Михаил творил посредством своей любви, старательно укреплял жизнь. Это видел глаз, это чувствовала кожа всяк входящего в сад: человек может создавать вокруг себя поле благодати, такое райское пространство, что даже воздух становится разреженнее, от чего дышится легче.
И все-все вокруг Михаила питались животворящей энергией. Питались ей травинки, яблони, а особенно жаждали ее мелкие точильщики древесной коры. Потому-то и сложно было отделить плоды от их вредителей, доброе от злого - все сходилось в одном начале - человеке творящем. Отец Михаил и сам уже святился, словно яблоня, и все тело его было как ствол дерева - крепкое, гибкое, с сильными корнями и прекрасными ветвями, украшенными зелеными листьями, - даже не смотря на его почтенный возраст.
Святой Михаил был святым потому, что он чувствовал присутствие божественного начала во всем, он праздновал это присутсвие каждое мгновение, и он изучал таинство жизни, чтобы случилось понимание, которое можно передать наследникам. Михаил был стар годами, но был новым человеком в своей формации. Он был настоящим мистиком - живым движением весны бытия.
Как благоухает майский цвет яблонь! Глаз радуется белесому небесному покрывалу. И в такие дни время замирает, особенно здесь, в горном монастыре Двенадцати апостолов. Никто, наверное, не скажет точно, когда и откуда Михаил прибыл в монастырь, получил свое посвящение. Да и незачем это знать. Он был так гармоничен в этом месте, что казалось, будто человек родился прямо здесь.
Однако изредка его одиночество нарушал один гость. Гость этот был местным мальчиком, шестнадцати лет. Звали его Александром. Он был на вид как все подростки - совершенно обыкновенный. Чёрен волосами, жидкие усики едва пробивались на юном гладком лице. Мозолистые ладони, с ранних лет познавшие слово "труд". Поношенная, вытянутая одежка. Мальчик был молчалив, рассудителен и дисциплинирован невероятно. Причиной тому являлось строгое отцовское воспитание, да бедность семьи. Но вот, что было не так, как у всех других его сверстников, так это желание понять... Что понять? Зачем понять? Это мы узнаем чуть позже, а сейчас главное - именно его непреклонное желание получить понимание. Не знание, нет. Александр не стремился к наукам. Не тайну какую, тоже нет. Вся тайна человечества проста: руки - в труде, а сердце - в любви. Он-то как раз знал, что такое "руки - в труде". Может быть, Александр искал ответ на загадку о "сердце, которое в любви"? Да, и это тоже, поскольку истинную любовь мало кто может ощутить и создать в себе. Но было в его поиске еще и то загадочное, что он не мог осознать мыслью своей, но по наитию видел эту потребность искать и куда-то двигаться. Внутренний голос его не подвёл.
Так вот Александру, живущему неподалеку отсюда со своими родителями в маленьком каменном доме близ реки Чанги, было позволено время от времени приходить в сад Двенадцати апостолов, чтобы по силам своим помогать некоторой работой с землей, и по-возможности побеседовать с Отцом Михаилом на главные для него (а на самом деле для каждого здравомыслящего человека) темы: "Что есть жизнь и любовь, что есть человек в ней; для чего мы работаем так много; какими путями, с какой целью и к чему же мы движемся?".
Вопросов было много, очень много. В беседе старец никогда не отвечал на вопросы юного Александра прямо. Он читал ему стихи, рассказывал мудрые притчи, по-доброму смеялся над его доводами о мироустройстве, шутил, молчал, реже - покидал Александра, оставляя в саду одного.
Но настало время, когда он просто сделал так, чтобы мальчик увидел все, как есть. Святой рукой своей Михаил прикоснулся к его лбу, сказав при том:
- Ты желал знать. Но я вижу, что знание тебя не насытит. Знание не заполнит и половины кувшина твоей души. Я вижу, что ты тот, кто, словно эти яблоневые дерева - жаждущий цвести и плодоносить, только можешь передвигаться по Земле и говорить в силу своей природной формы. Твои сердце и душа хотят быть услышанными, потому дам тебе ношу. И ноша эта только твоя. Другой не поднимет ее. Для тебя же она будет легче воздуха, будет сама нести тебя на крыльях по миру, чтобы известить тех, кто нуждается в известии. И ты станешь способен давать такую же ношу в дар любому, кто попросит ее для себя через свои творения. А теперь иди и взращивай плод, иди и говори о плоде, иди и дари плод своего духа, иди и создавай множество плодов, иди, чтобы любить.
Александр сел под яблоней, даже не сел, а сполз по стволу на землю и пережил целостное присутствие. Это переживание похоже на то, когда ураган отрывает пылинку с дороги и несет ее куда ему угодно. Полет: "Ух, ты!" Пылинка даже думать не смеет о сопротивлении - нет никакой разделённости с ураганом. Пылинка тотальна, она не оценивает действие урагана. Она принимает всей своей материей ураган. Пылинке легко по одной причине - она наслаждается ураганом, она, безусловно, любит космический ураган. Первое и единственное, что юный искатель смог произнести в тот момент, было: "Да! Нет!! Ух, ты!!!".
А через мгновение, эта эмоция принесла ему вот какое видение: "Будто я муравей, который снует то туда, то сюда, и на первый взгляд не может найти дорогу: крутится вокруг да около на одном месте, но найти никак не может... А на самом-то деле - дорога мне известна как никому другому, дорогу эту знаю с рождения, просто не иду прямо, потому что прямой путь - ложный путь; а муравей изучает местность на каждом шагу, принюхивается к каждой соломинке - чему служба его требуется, кому де помощь нужна. Вот таким муравьем я себя и увидел. Сидел я так, пока не наступило утро, полный переживания "Да! Нет!! Ух, ты!!!". А утром я понял, что изменился весь. Прежний Александр перестал вдруг существовать. Чувства изменились! Мысли изменились! Глаза изменились! Мои глаза различали цвет и свет по-новому, по-особому. Весь мир превратился для меня в цвета. Что за дар такой? Когда я смотрел на яблоневый лист, то видел не один зеленый цвет, а сотню зеленых оттенков. Когда смотрел на Солнце, - видел не просто желтое Солнце, но мог различить десятки желтых тонов в одном Солнце. Это чудо, оно как есть! Глаза мои уставали, но способность видеть цвета и свет так детально только усиливалась. И новое чувство - это поразительное желание остановить на секундочку все-все, чтобы перенести на бумагу, на материю, да просто - на стену то, что я чувствую и вижу вокруг себя. Тогда более не в силах оставаться бездейственным, я ушел. Ушел любить, ушел, чтобы создавать, ушел растить плоды жизни".
2 Дело, с которым приходим на Землю
Дай Бог каждому так рано понять себя, как понял Александр. И спасибо за святого посланника на его пути - отца Михаила. Совсем юный человек, оставаясь еще на поруках своих родителей, ясно и без колебаний, без какого-то ни было сожаления о том, представил свое будущее. Он увидел себя за мольбертом. Он почувствовал себя с кистью в руке; почувствовал, что если не станет художником, то жизнь и смысла-то не имеет для него. Это не было минутным желанием. Это было целостным порывом, потребностью. Желания исходят от ума. Потребности же рождены в сердце, в колыбели всего существа. И на карту Александр поставил все: "Или-или". И он не на секунду не усомнился, и не отступил ни на шаг от своей благодати. Это было все его видение. Время старило художника, но ничего не менялось: и в седовласом возрасте он стоял у мольберта. Александр твердо решил: во что бы то ни стало - быть художником. Это его дело, это его задача здесь в настоящем времени!
Когда он возвращался домой, то по дороге не мог сдержать свое открытие, но поскольку поделиться было не с кем, то он громко говорил сам с собой:
- Я стану писать картины, чтобы кому-нибудь было приятно смотреть на них, хотя это не главное... Но чтобы люди поняли кто они и что они, для чего они здесь в своих рождениях. Да, эстетическое удовольствие от живописи очевидно, но это далеко не главное, ведь розовый куст в саду монастыря, за которым я ухаживал, сама эстетичность. Однако он цветет не для меня, и не для отца Михаила. Розовый куст цветет для себя! Он сам по себе, как и я теперь. Кто может насладиться ароматом куста? Любой: тот, кто поливал его, и тот, кто затопчет его. Это же сила небесная! Быть одинаково полезным и приятным любому - другу и врагу своему. Чем же человек хуже? Почему же человек лицемерит, почему он такой разный - играет выгодную роль, лжет другим и себе?.. Нет, я не предам себя... Отец будет бить меня, но я буду тем, кто проявился во мне как творец. Я буду художником. Для себя. Для жизни. Ведь сейчас я не могу сдерживать в себе это. Оно сильнее меня. Дар сильнее меня. Творчество просто выпрыгивает изнутри. Желания делать что-либо отсутствует, но не делать свое дело я не могу. Нет и мысли о том, чтобы заниматься чем-либо другим. Нужно скорее найти способ, чтобы рисовать. Я найду, обязательно найду!!! - почти во весь голос выкрикивал на бегу Александр.
А сам тем временем и не зам...
Продолжение на следующей странцие...
