ермон-Тоннера. Барон, проникшийся к Клермон-Тоннеру симпа-
тией, стал выговаривать последнему за то, что тот редко выезжает
в свет.
- Но я слишком беден, - возразил г-н де Клермон.
- Займите денег - у вас такое имя, что когда-нибудь вы их вер-
нете.
- А если я до тех пор умру?
- Не умрете.
- Надеюсь, но это все-таки может случиться.
- Ну, что же, значит умрете не расплатившись. Не вы первый.
- Но я не хочу умереть несостоятельным должником.
- Сударь, в свете нужно бывать: человеку с таким громким име-
оем все пути открыты. Эх, будь у меня такое же1 . .
- А мне вот от моего никакого проку.
- Сами виноваты. Я, например, призанял когда-то и, как видим,
ушел достаточно далеко, а ведь я - пустое место.
И барон несколько раз повторил это слово к вящему изумлению
слушателя, не понимавшего, как можно так отзываться о самом себе.
В течение всей революции Кайава занимали только тяжбы дра-
матургов с театрами. В разговоре с литератором, знакомым со многими
членами Национального собрания, он посетовал на то, что оно медлит
с соответствующим декретом. оНеужели вы полагаете, - возмутился его
собеседник,-что у Собрания одна забота-печься об исполнении пьес
в театре?п.-оКонечно, нет,-возразил Кайава.-Ему следует поду-
мать и об их изданиип.
До того как стать признанной фавориткой, г-жа де Помпадур, го-
няясь за Людовиком XV, не пропускала ни одной королевской охоты
наконец, король соблаговолил прислать г-ну д'Этиолю оленьи рога.
Тот велел повесить их у себя в столовой с надписью: оДар короля
г-ну д'Этиолюп.
Г-жа де Жанлис состояла в связи с г-ном де Сеневуа. Как-то раз
вo время туалета, когда у нее сидел ее муж, является какой-то солдат
и просит ее похлопотать за него перед г-ном де Сеневуа. его полковым
командиром, которого он тщетно просит об отпуске. Рассерженная по-
подобой наглостью, г-жа де Жанлис объявляет, что г-н де Сеневуа не из-
чезла ее близких друзей, словом, отвечает отказом. Солдат направляетсяп
к двери, но г-н де Жанлис останавливает его и говорит: оПопроси уволь-
нения в отпуск от моего имени, а если Сеневуа откажет, предупреди, что.
тогда я уволю егоп.
М* нередко рассуждал о любви как закоренелый распутник. хотя,
в сущности, был человек деликатный и способный на сильное чувство..
Поэтому кто-то сказал о нем: оОн прикидывается беспутным, чтобы не
встречать отказа у женщинп.
При вести о взятии Маона герцогом де Крийоном г-н де Ри-
шелье заметил: оКогда-то я взял Маон только благодаря легкомыслию,
но Крийон, кажется, превзошел в этом даже меняп.
В битве не то при Року, не то при Лауфельде под юным де
Тианжем *убило лошадь, а его самого отбросило в сторону, хотя и не
ранило. оНу, что, малыш Тианж, сильно испугался?п,-спросил его
маршал Саксонский. оТак точно, господин маршал,-ответил моло-
дой человек. - Я очень боялся, как бы не пострадали вып.
Вольтер говорил про оАнтимакиавеллип, сочинение короля прус-
ского: оОн плюет на блюдо, чтобы отбить у других охоту к едеп.
Кто-то поздравил г-жу Лени с удачным исполнением роли
-Заиры. оЧто вы! Для этого нужны молодость и красотап, - отозва-
лась г-жа Лени. оАх, сударыня!-простодушно воскликнул поздрави-
тель. - Вы только что доказали противноеп.
Г-н Пуассонье, врач по профессии, вернувшись из России, отпра-
вился в Ферне и стал упрекать Вольтера за преувеличенные похвалы
этой стране. Спорить Вольтеру не захотелось, и он с наивным видом от-
ветил: оЧто поделаешь, друг мой! Я - человек зябкий, а русские дарят
мне такие превосходные шубып.
Г-жа де Тансен говаривала, что умные люди делают много житейских
промахов, ибо полагают, будто свет не так уж глуп или, по крайней мере,
менее глуп, чем он есть на самом деле.
Некая женщина вела тяжбу, которую должен был рассматривать ди-
жонский парламент. Она поехала в Париж и обратилась к хранителю
печати (1784 г.) с просьбой посодействовать ей в ее справедливых
притязаниях: одной его записки достаточно, чтобы она выиграла про-
цесс. Хранитель печати ответил отказом. В женщине этой приняла уча-
стие графиня де Талейран, похлопотавшая о ней у хранителя печати.
Новый отказ. Г-жа де Талейран заручилась поддержкой королевы, и та
самолично переговорила с сановником. Опять отказ. Тогда графиня
вспомнила, что хранитель печати очень добр к ее сыну, аббату де Пери-
гору, и заставила последнего написать ему. Еще раз отказ, хотя
и весьма учтивый. После этого приезжая просительница, отчаявшись,
решила предпринять последнюю попытку в Версале. Она отправляется
туда рано утром, но в почтовой карете бедняжке вскоре делается дурно,
она слезает в Севре и продолжает путь пешком. Какой-то мужчина вы-
зывается показать ей дорогу полегче и покороче, она дает согласие, на
ходу рассказывает провожатому свою историю, и тот обещает ей: оЗав-
тра ваша просьба будет удовлетворенап. Женщина удивленно и недовер-
чиво качает головой. Она вновь является к хранителю печати, вновь по-
лучает отказ и тут же собирается уезжать. Однако недавний попутчик
уговаривает ее переночевать в Версале. Утром он приносит ей нужную
бумагу. Это-некий г-н Этьен, письмоводитель одного из столоначаль-
ников.
Повстречав в Опере маленькую Лакур, герцог де Ла Вальер уди-
вился, почему на ней нет бриллиантов. оПотому что бриллианты - это
орден Святого Людовика для женщин моего званияп,-ответила она.
После этого остроумного ответа герцог без памяти влюбился в нее. Их
связь длилась долго. Лакур держала его под башмаком с помощью
тех же уловок, какими г-жа Дюбарри кружила голову Людовику XV.
Она, например, срывала i. него синюю ленту, бросала ее наземь и при-
казывала: оА ну-ма, герцог, а ну-ка, старая рухлядь, стань на нее коле-
нями! п .
Саблиер, известный игрок, угодил однажды под арест. Это привело
его в такое отчаяние, что он собирался было покончить с собой. Когда
Бомарше стал его отговаривать, он воскликнул: оПодумать талько,
сударь, я посажен за какие-то двести луидоров! Все друзья покинули
меня, а ведь это я научил их плутовать в игре. Чем были бы без меня
Б*, Д*, Н*? (все эти люди живы и поныне). В довершение всех моих
унижений мне стало не на что жить, и я вынужден пойти в полицейские
шпионы !.
Одного английского банкира-звали его не то Сер, не то Сейр - об-
винили в заговоре, цель которого похитить и увезти в Филадельфию по-
родя (Георга III ). Представ перед судом, он заявил: ".Я отлично
знаю, зачем королю нужен банкир, но не понимаю, зачем банкиру может
понадобиться корольп.
Английскому сатирику Донну посоветовали: оБичуйте пороки, но
Щадите их носителейп. - оКак! - изумился он. - Осуждать карты и
оправдывать шулеров?п.
Г-на де Лозена спросили, что он ответил бы своей жене (а он не
виделся с ней уже лет десять), если бы она написала ему: оЯ обнаружила,
что забеременелап. Он подумал и сказал: оЯ послал бы ей такую за-
писку: _Счастлив узнать, что небо наконец-то благословило наш союз.
Берегите себя, а я сегодня же вечером явлюсь засвидетельствовать вам
самые горячие свои чувства"п.
Г-жа де Г* так рассказывала мне о последних минутах герцога
д'Омона: оВсе это произошло скоропостижно. За два дня до смерти
господин Бувар позволил больному все есть, а в день кончины, всего
за два часа до смерти, герцог был таким же, как в тридцать лет, вернее,
каким был всю жизнь. Он велел принести своего попугая, сказал: _Смах-
ните пыль с этого кресла и давайте посмотрим две новые мои вышивки ;
словом, мозг его и мысль работали как обычноп.
M *, который, изучив высшее общество, предпочел покинуть его и уе-
диниться, объяснял это тем, что если вдуматься в светские условности
и в отношения людей высокопоставленных с людьми незнатного проис-
хождения, то сразу станет ясно: хотя первые дураки, у них всегда преи-
мущество над вторыми. оЯ похож,-добавлял он, - на отличного шах-
матиста, которому наскучило играть с теми, кому всякий раз приходится
давать ферзя вперед. Что за охота играть безукоризненно и вечно ломать
себе голову над каждым ходом, когда больше экю все равно не вы-
играешь !.
Когда Людовик XIV скончался, один придворный заметил: оУж если
сам король мог умереть, на свете нет ничего невозможногоп.
По слухам, Ж.-Ж. Руссо был близок с графиней де Буффлер:
утверждают даже, что у него с ней (да простится мне такое выражение!)
ничего не вышло; это очень настроило их друг против друга. Однажды
в присутствии их обоих кто-то завел речь о том, что любовь ко всему
человечеству исключает любовь к отчизне. оЧто до меня,-объявила
графиня,-то я по собственному опыту чувствую и знаю, что это не так.
Я - хорошая француженка, но это не мешает мне желать счастья всем
народамп.-оИстинная правда,-подхватил Руссо, - до пояса вы дей-
ствительно француженка, зато ниже-настоящая космополиткап.
Ныне (1780) здравствующая супруга маршала де Ноайля столь же
склонна к мистике, как и г-жа Гийон, но не отличается ее умом.
Однажды она дошла до такой нелепости, что написала божьей матеря
письмо и опустила его в кружку для пожертвований у церкви святого
Рока. Тамошний приходский священник ответил на послание; завязалась
переписка, длившаяся довольно долго. Наконец, все раскрылось, у свя-
щенника были неприятности, но скандал удалось замять.
Некий молодей человек нанес оскорбление лицу, ходившему в угодни-
ках при министре. Обиженный ушел, а друг молодого человека, присут-
ствовавший при этой сцене, сказал ему: оУж лучше бы вы оскорбили
самого мняистра, чем того, кого он пускает к себе в туалетнуюп.
Одна из любовниц регента во время свидания с ним попыталась заго-
ворить о делах. Регент с внимательным видом выслушал ее и вместо
ответа спросил: оКак по-вашему, приятно предаваться любовным утехам
с канцлером?п.
Г-н де*, в числе любовниц которого бывали немецкие принцессы,
спросил меня: оКак вы думаете, находится господин де Л* в связи
с госпожой де С*?п.-оОн и не помышляет о ней,-ответил я. - Этот
человек притворяется, когда говорит, что он - распутник и больше
всего на свете обожает девокп. - оНе заблуждайтесь, молодой человек.-
возрази.* де*- именно такие н обладают королевамип.
Однажды генерал-лейтенанту де Стенвилю удалось исхлопотать
приказ о заточении своей жены. Такого же приказа домогался и бри-
гадный генерал де Вобекур. Получив его, он с торжествующим видом
вышел от министра и тут столкнулся с де Стенвилем. Тот решил, что
де Вобекур произведен в генерал-лейтенанты и при многочисленных сви-
детелях сказал ему: оПоздравляю вас. Нашего полку прибылоп.
Леклюз, основатель оЗабавного варьетеп, рассказывал, что еще сов-
сем молодым и бедным человеком он приехал в Люневиль, где иолучил
должность зубодера при короле Станиславе как раз в тот день, когда
у короля выпал последний зуб.
Говорят, что однажды, когда флейлины г-жи де Монпансье куда-то
отлучились, а у нее свалилась с ноги туфля, принцесса была вынуждена
приказать пажу надеть ее. При этом она спросила его, не испытывает ли
он вожделения к ней. Паж ответил утвердительно. Принцесса, как жен-
щина порядочная, не воспользовалась этой откровенностью, а просто
дала юноше несколько луидоров, чтоб ему было на что сходить к девкам
н там избавиться от искушения, в которое она его ввела.
Г-н де Марвиль говаривал, что в полиции не может быть поря-
дочных людей, кроме разве что ее начальника.
Когда герцог де Шуазель оставался доволен станционным смотрите-
лем-потому ли, что везли его быстро, потому ли, что у этого почтового
чиновника были красивые дети, - он осведомлялся: оМного ли вам
платят? Сколько перегонов от вашей станции до такого-то места -
один или полтора?п.-оОдин, монсеньерп. - оНу, так отныне будет
полторап. И станционный смотритель получал прибавку.
Однажды любовница регента г-жа де При, дочь откупщика по фа-
милии, если не ошибаюсь, Пленеф, скупила по наущению отца весь
урожай. Это повергло народ в такое отчаяние, что в конце концов произо-
шли беспорядки. Усмирять их послал...
Продолжение на следующей странцие...
