вещи, а потому, в силу чрезвычайной трудности первого, а также непонимания сути тантрического процесса, оно (первое) подменяется вторым. «Духовные партнеры» становятся заложниками извращенного метода, но самое главное — им нравится иметь эту иллюзию свободы, поскольку они ничуть не осознают свою новую тотальную обусловленность — зависимость от метода. Ни о каком духовном совершенствовании речи быть уже не может. Не думаю, что Раджниш мог не понимать этого, по крайней мере по прошествии некоторого времени с момента внедрения «хаотической» медитации в массы не могла не проявиться очевидность тупиковости пути.
Но факт остается фактом — множество людей со всех концов Соединенных Штатов и из других стран мира съезжались к Раджнишу, когда он в 1981 году организовал в Оригоне ашрам. Вскоре ашрам превратился в высокодоходное коммерческое предприятие. Сам Раджниш скромно провозглашает себя основателем новой мировой религии. Вскоре американские службы безопасности заинтересовались событиями, происходящими в ашраме Раджниша. Поступили сигналы от жителей соседних с Раджнишпурамом поселков, что в окрестностях бродят странные, наглые личности. Были найдены также трупы со следами неизвестного яда в организме. Поползли слухи, что в ашраме процветают сексуальные оргии и наркомания. Власти возмутила позиция секретаря Раджниша Шилы, которая заявила, что не будет давать по этому поводу никаких объяснений и что, если понадобится, люди Раджниша превратят весь штат Орегон в ашрам Раджниша. В результате конфликта с властями штата в 1985 году Раджниш (теперь уже Ошо) распускает ашрам, сжигает экземпляры своих брошюр и заявляет: «Я — не Бог». Вскоре он был арестован. Ему было предъявлено более десятка обвинений. По доказанным обвинениям его приговорили к крупному штрафу и пожизненной высылке из страны. Шила, бывший секретарь Раджниша, и сам Раджниш после долгих взаимных публичных препирательств, в которых они обвиняли друг друга во всех смертных грехах, несмотря на последующее примирение, окончательно дистанцировались друг от друга.
Через несколько лет ашрам Раджниша вновь был открыт в Пуне. Теперь уже Раджниш проявлял осторожность при выборе средств общения с властью.
Ошо покинул тело 19 января 1990 года.
Однако надо отдать должное Ошо — он блестяще, особенно в ранних своих беседах, дает почувствовать слушателям истинный аромат (именно аромат — другого слова не подберешь) рассматриваемого предмета. Так, говоря о Великих Учителях Человечества — Будде, Махавире, Лао-цзы, Чжуан-цзы, Пифагоре, Гераклите, Иисусе и других, — он мастерски передает тонкий колорит их повседневной жизни, вибрирующую красоту их высказываний, резонансное чувство отождествления с Истиной. Благодаря Ошо я впервые прочувствовал красоту Дао и дзен-буддизма, силу Тантры и многое другое. Ошо, безусловно, обладает магической способностью завораживать слушателя и читателя своими беседами. Однако в них он позволяет массу вольностей, работающих на привлечение аудитории: неточности в фактах, иногда чистую отсебятину, выдаваемую за факт, скабрезные анекдоты и прочее. Он и не скрывает этого, говоря, что его задачей было привлечь на свою сторону как можно больше людей, чтобы в дальнейшем, развенчав все религии и их основателей, дать людям новую религию — истинную, по его мнению.
Цикл поздних бесед Ошо с немногочисленными близкими учениками под названием «Евангелие Раджниша» включает в себя расширенное толкование новой религии Ошо, где нет ни бога, ни богов, ни учителей, а соответственно и учеников — каждый сам по себе, один на один с Реальностью. Только вот беда: ни один из его учеников, по признанию самого Ошо, так и не достиг просветления и не стал полноправным адептом новой религии. Мечта так и осталась мечтою. Средства, затраченные на достижение цели, повисли в воздухе. Зато достигнуто другое — массовое движение последователей Ошо, эпидемией охватившее многие страны мира, пытается следовать своему учителю, не сознавая, что путь этот ведет в никуда.
1997–1998 гг.
Имеющим глаза и уши
Часть IV
АПОКРИФ ОТ ИИСУСА
Кто я для вас — наставник, друг, пророк ли?
Открою вам, Мной избранные, тайну —
Я Божий Сын — не больше и не меньше.
Пусть кто-то назовет Меня безумным
И обвинит во лжи и богохульстве.
Отец и Я — одно. Едины Духом.
Во Мне Он — Я в Нем. Мы неразделимы.
Для всех Я плотник. Просто сын Марии.
Что путного-то ждать из Назарета?
Ведь если что-то в мире и родится,
Достойное хоть толики вниманья,
То где-то далеко — никак не рядом.
Давно известно правило такое —
В отечестве своем не быть пророком.
Мне помнится: еще в далеком детстве
Открылась сердцу трепетная тайна,
Что не от мира Я сего рожденный
И Путь Мой на Земле начертан Богом.
С тех пор все дни, отмеренные Свыше,
Я проводил в молитвах и раздумьях,
До времени Себя не открывая.
Мне с детства стало больно очевидным,
Что мир, во зле погрязший и в раздорах,
В неведенье слепом и раболепстве,
Не должен быть таким прискорбно жалким.
Но люди, что вокруг, — в своих заботах,
Понять Меня не только не сумели,
Но объявили даже сумасшедшим.
Прослышав про пророка Иоанна,
Крестившего народ на Иордане,
О Царствии Небесном возвещая
И о приходе нового Мессии,
Я понял разгорающимся сердцем,
Что пробил час великого свершенья —
И суждено теперь родиться в Духе.
Войдя с молитвой в воды Иордана
Принять обряд Иоаннова крещенья,
Я тотчас странной легкостью отметил
Сошествие в Меня Святого Духа.
Незримая доселе Нить Господня
Вдруг засветилась вся и стала явью,
А Иоанн изрек: «Се Сын Господний».
Как только Божий Дух сошел Мне в тело,
Растекшись по нему живой свободой,
Глас Божий повелел идти в пустыню
И там в посте и ревностных молитвах,
Подвергнувшись суровым искушеньям
Не кем-нибудь — самим же сатаною, —
Искать с Отцом прямого единенья.
И первое, что предложил Мне дьявол,
Используя Божественную волю,
Немедля обратить хлеба в каменья,
Насытив человеческое стадо
Заманчивыми благами мирскими.
Но Я ему, не мешкая, ответил —
Жив человек не только плотской пищей.
Однажды, стоя на горе высокой,
Мне дьявол предложил все царства мира,
Чтоб Я один — жестокостию власти
Повелевал народами слепыми,
На что Я искусителю ответил:
– Уйди, Я только Богу поклоняюсь
И лишь Ему во всем служить намерен.
Еще одно слепое искушенье
Я испытал уже в Иерусалиме.
Там на высокой храмовой площадке
Мне: «Бросься вниз!» — воскликнул чей-то голос,
В надежде, что, свидетельствуя чудо,
Толпа Меня, увидев невредимым,
Сочтет тотчас искусным чародеем.
И только после громких искушений,
Сомнений тяжких и нелепых страхов
Во Мне душа Господняя открылась —
То нечто, вечно бывшее со Мною,
Но до поры укутанное чем-то
И больно не дающее покоя
Неполнотой Божественного чувства.
Ничто в нас так настойчиво не просит
Из века в век, из года в год родиться,
Как то, что называется душою.
Не той душою, что понятна многим, —
Слезливою и падкою до чувства,
До мелочных и трепетных желаний,
А истинной душою — что от Бога.
Но голосок Божественной природы
Разгулом мыслей, чувств и бурной страсти
Совсем приглушен, словно похоронен.
А надобно его вовсю услышать —
До боли, до пронзительного нечто,
Которое б всю жизнь перевернуло
И заново заставило б родиться.
То самое пронзительное нечто
Есть Божий Дух, вливающийся в тело,
Сочащийся сквозь мрачные оковы,
Ломая мертвый груз тысячелетий.
А прошлое — невиданным оскалом,
Вгрызаясь в душу прежде, чем исчезнуть,
Рождает непридуманные страхи.
Как псы из бесконечных подворотен,
Они готовы заживо загрызть в вас
Стремление к Божественному Свету.
А вслед за ними полчища соблазнов
Толкают вас в обыденность мирскую,
И главное сомнение приходит —
Сомнение в существованье Бога.
И наконец в невиданном смятенье —
В терзаниях ума, в боязни смерти,
Когда одно лишь хочется — исчезнуть,
Мелькает мысль — отдаться в руки Бога,
И сразу удивительная легкость
Блаженством растекается по телу,
И страхи вмиг куда-то исчезают.
И тут же потрясенное сознанье
Становится немало удивленным,
А первое проснувшееся чувство —
Что Мир един и ты Его частица
Нетленная, согретая Любовью,
Что лишь Любовь, Любовь — всего основа,
И Вечность простирается повсюду.
Внутри — невероятная свобода,
Свобода от условностей и страхов,
От лжи, от лицемерия, от скверны,
От вычурных желаний и сомнений,
От рабских и возвышенных порывов.
И хочется со всеми поделиться,
Что наконец — рожденье состоялось.
Теперь я был, как есть, в руках Господних.
Его тепло и чуткое вниманье
Все существо Мое наполнили Любовью.
Бессмертия нектар, вливаясь в тело,
Ввергал всю плоть Мою в Единство Мира,
И каждое страдание людское,
Рожденное невежеством и страхом,
Во Мне будило море состраданья.
И с той поры, движимый состраданьем
И волей непреклонною Отцовой,
Я ясно осознал Свое служенье
И поприще грядущее земное.
А потому вам, избранные Мною,
Открыл Себя как Сына Человека,
Ведущего вас в Царствие Господне.
Так стали Мне пронзительно понятны
Слова ветхозаветного Исайи
О Мессии грядущем, что в страданьях,
Отверженный за правду и гонимый,
Принявший на Себя грехи людские,
Безмолвно принял смерть, всех вас спасая.
Вот эти откровения Исайи1:
Кто поверит слышанному нами?
И кому открылась сила Яхве?
Он перед Ним взошел, как росток,
Как побег из корня в земле сухой.
Не было в Нем ни вида, ни величия,
Что к Нему влекли бы,
Ни благоволения, что пленило бы нас.
Презираем и отвергнут людьми был Он.
Муж скорбей, изведавший мучения.
И как человека отверженного
Мы ни во что ставили Его.
Он же взял на Себя наши немощи
И понес наши болезни.
Думали мы, что Он поражен,
Наказан и унижен Богом,
А Он изранен был за грехи наши
И мучим за беззакония наши.
Он принял на Себя кару для спасения нашего.
И ранами Его мы исцелились.
Все мы блуждали как овцы,
Каждый своею дорогой,
Но Яхве возложил на Него грехи наши.
Истязаемый, был Он покорен
И в муках не отверз уст;
Как агнец, ведомый на заклание,
И как овца перед стригущими ее — безгласна,
Так и Он не отверзал уст Своих.
Вы ждали от Меня благих поступков,
Сухого мессианского величья
И дерзких шумных выпадов ко власти,
А потому законно возмущались,
Когда общался Я совсем на равных
С блудницами и мытарями злыми,
Погрязшими в грехах и сквернословье.
И невдомек вам было, что нуждались
Они в Господнем слове много больше,
Чем те, кто соблюдал себя пристойно,
Но был далек от Господа безмерно.
Ведь нужен врач не тем, кто прозябает
И излучает праздное довольство,
А тем, кто в этот час серьезно болен.
Мне ставится в упрек благоволенье
И к женщинам, особенно к Марии.
Да, женщине значительно труднее
В своей природе тесно слиться с Богом,
Но если это все-таки свершится,
То сила этой связи колоссальна —
Тут просто меркнут карлики-мужчины.
Потом все упоительно пленялись
Моими чудесами исцеленья,
Которые творил Я Божьей волей.
Физические немощи сдавались
У тех лишь, кто, в Мою поверив силу,
Не допускал и толики сомненья
В Божественном ее происхожденье.
Но главное — Я дал вам путь кратчайший
В стучащееся Царствие Господне —
Путь сердца, открываемый молитвой,
Путь абсолютной преданности Богу,
Земной путь покаянного смиренья,
Творимый Божьим Духом неустанно
В нетленном храме вашего же тела.
Готовые пойти за Мною следом
Без колебаний, робости и страха,
К вам обращаюсь: — Будьте совершенны,
Как совершенен ваш Отец Небесный!
И никаких поблажек, послаблений,
Тревожной суеты и компромиссов
На выбранном Пути иметь не должно.
Входите только тесными вратами.
Находят их немногие, но знайте:
Лишь узкий путь и долгое терпенье
Приводят прямо в Царствие Господне.
Широкие ж врата ведут в погибель,
Но многие в них путь свой устремляют
И следуют пространною дорогой.
Широкая дорога — это, впрочем,
Не только путь безбожников отпетых,
А тех, кто фарисейскими речами
И постными кривляниями в храме
Пытаются умилостивить Бога
И в Царствие Господнее проникнуть,
Не поступившись ...
Продолжение на следующей странцие...
