ок и поспешно вышел, задержав дыхание, когда проходил мимо меня. Несколько мгновений все сидели тихо, ожидая, пока его шаги не стихнут в коридоре. Затем один из учеников повернулся ко мне и сказал:
- Фу! Лобсанг, как от тебя несет! Это, наверное, потому, что ты путаешься с дьяволами, летая с ними по небу.
Я ответил, стараясь быть как можно сдержаннее:
- Если бы я был действительно связан с дьяволами, я бы не смог летать с ними по небу, однако все знают, что я летал.
Когда все разошлись, я встал и выглянул в окно. Я не мог понять, что Наставник делает в монастыре Роуз-Фене, и как мне вынести еще несколько занятий с Индийским Учителем, которого я терпеть не мог. Я подумал, что если бы он действительно был таким буддистом, каким себя считает, то лучше бы понимал чувства маленьких мальчиков.
Пока я стоял, размышляя, в комнату вошел молодой лама.
- Лобсанг! - сказал он. - Пойдем скорее! Высочайший хочет видеть тебя.
Вдруг он остановился и нахмурился:
— Фу! Что с тобой случилось?
Я рассказал ему о травяной мази.
- Давай поспешим к врачу и посмотрим, что можно сделать, чтобы избавить тебя от этого зловония перед тем, как тебя увидит Высочайший. Идем! Скорее!
Глава 5 Аудиенция у Далай-Ламы
Мы вместе помчались по коридору, направляясь в комнату Врачевателя. Вместе? Не совсем так! Молодой лама действительно мчался, а я плелся за ним на непослушных ногах. Он держал меня за край мантии и тащил за собой. Я бормотал что-то про себя и, тяжело дыша, едва поспевал за ним. После моих злополучных полетов сначала с крыши на землю, а затем обратно, каждый думал, что может обращаться со мной, как с воздушным шариком.
Да! Теперь я уже сам поверил в то, что со мной произошло. Правда, я не знал, что обо всем этом думает Высочайший. Вдруг ему все известно!
Мы повернули за угол и ворвались в комнату. Врач ел тсампу. Когда мы появились, он оторвался от еды и посмотрел на нас. Снова увидев меня, он широко раскрыл рот. Его рука замерла над чашкой.
- Опять ты?! Что случилось на этот раз?
Молодой лама, задыхаясь от возбуждения и беспокойства, буквально взорвался целым каскадом слов. Он говорил с такой скоростью, что, казалось, слова сами срываются с его языка.
- Высочайший... Он хочет увидеть Лобсанга. Что нам делать? Врач опустил свою чашку и вытер пальцы о мантию.
- Если бы он просто увидел Лобсанга, это было бы одно дело. Но ведь Высочайший почувствует и его запах! Я не могу привести к нему Лобсанга в таком виде, - взволнованно проговорил лама. - Надо его как-то освежить.
Врач ухмыльнулся, но, вспомнив о Высочайшем, спохватился.
- Ах! - сказал он. - Я затеял все это ради шутки. Я испытывал новую мазь, и тут подвернулся этот мальчишка. На самом деле это мазь от синяков, но теперь я вижу, что ею вполне можно мазать столбы и стены для того, чтобы отпугивать собак. Мне надо подумать.
Мы с молодым ламой смотрели друг на друга с некоторым страхом. Да, в определенном смысле это средство превратило меня в собачье пугало.
Но что теперь делать? Старик сыграл со мной злую шутку. Теперь же она обратилась против него. Посмотрим, удастся ли ему избавить меня от этого запаха до того, как меня поведут к Далай-Ламе.
Врач вскочил на ноги и радостно щелкнул пальцами.
- Снимай свою мантию, - приказал он.
В очередной раз я стащил ее. Врач отошел и появился через минуту, неся в руках кожаную емкость, наполненную приятно пахнущей жидкостью. Подтолкнув меня к небольшому сливному отверстию, он с головы до ног окатил меня содержимым емкости.
Я попытался отряхнуться. Вещество было липким, и мне казалось, что вместе с ним с меня сползает и моя кожа. Быстро схватив тряпку, он обтер ею тело. Кожа стала розовой и сильно зудела, но зато пахла теперь бесподобно.
- Вот! - воскликнул он удовлетворенно. - Ты доставил мне много неприятностей. Возможно, страх перед лечением заставит тебя приходить только в случае крайней необходимости.
Он вышел в другую комнату и вернулся, неся чистую мантию.
- Надень ее, - скомандовал он, - не можем же мы позволить тебе появиться перед Высочайшим в таком виде.
Я оделся. Мое тело чесалось и зудело. Грубый материал мантии только ухудшал мое состояние, однако ни молодой лама, ни врач не обращали на это внимания.
- Быстрее! Быстрее! - сказал лама. - Мы не можем терять ни минуты.
Он схватил меня за руку и потащил к двери. Я неохотно переставлял ноги, оставляя на полу пахучие следы.
- Подождите! - воскликнул врач. - Ему нужно надеть сандалии.
Он поспешно вышел, а затем вернулся с парой сандалий в руках. Я их примерил и обнаружил, что они слишком велики и пришлись бы впору мужчине в два раза больше меня.
- О! - воскликнул я в панике. - Я запутаюсь в них или вообще потеряю их по пути. Дайте мне мои!
- Нет, ты необычный мальчик! - проворчал врач. - Ты просто целый ком неприятностей. Вечно с тобой что-то происходит. Подожди. Я обую тебя нормально, иначе ты опозоришь меня перед Высочайшим.
Он возобновил поиск и после долгой суеты вытащил, наконец, откуда-то подходящую пару обуви.
- Иди! - воскликнул он. - И не возвращайся сюда до самой смерти.
Он раздраженно отвернулся и продолжил свою прерванную трапезу.
Молодой лама покраснел от волнения и беспокойства.
- Как я объясню нашу задержку? - спросил он, словно я мог дать ему ответ.
Мы быстро зашагали по коридору и вскоре столкнулись с другим молодым ламой.
- Где вы были? - сердито спросил он. - Высочайший ждет, а он не любит ждать!
Объяснять, что случилось, не было времени.
Мы мчались по коридору, поднимаясь с этажа на этаж, пока, наконец, не достигли большой двери, охраняемой громадными прокторами. Узнав двух лам, они расступились, и мы вошли в личные покои Далай-Ламы. Вдруг первый лама резко остановился и подтолкнул меня к стене.
- Стой спокойно! - сказал он. - Я посмотрю, опрятно ли ты выглядишь.
Он оглядел меня с головы до ног, несколько раз поправляя мою мантию.
- Повернись, - приказал он, внимательно осматривая меня. Он хорошо знал, что молодые послушники обычно не очень аккуратны.
Я повернулся, став лицом к стене. Снова он поправлял и одергивал складки моей одежды.
- У тебя повреждены ноги. Впрочем, Высочайший знает об этом. Если он предложит тебе сесть, ты должен сидеть так изящно, как только можешь. Все в порядке. Можешь повернуться.
Я обернулся и заметил, что второй лама ушел. Мы стояли и ждали. Я уже стал думать, что ноги мои больше не выдержат. Стоило ли так спешить, чтобы теперь стоять и ждать? И зачем только я стал монахом?
Внутренняя дверь открылась, и из нее вышел старый лама. Очень официально, как и подобало человеку его положения, лама посмотрел в мою сторону, осматривая меня с головы до ног.
- Ты можешь передвигаться без посторонней помощи? - спросил он.
- Святой Мастер! - ответил я. - Я могу ходить, но, правда, с трудом.
- Тогда пойдем, - сказал он.
Повернувшись, он направился в следующую комнату, пересек ее и вышел в коридор. Подойдя к двери, он постучал и вошел. Я же остался ждать снаружи.
- Ваше Святейшество, - услышал я его исполненный почтения голос, - вы изволили пожелать увидеть мальчика Лобсанга. Ему тяжело ходить. Врач говорит, что он сильно поранил себе ноги и до сих пор еще не выздоровел.
Я не услышал ответа, но старейший лама вскоре вышел и прошептал:
- Иди! Когда войдешь, остановись и поклонись три раза. Если прикажут, подойдешь ближе. Иди медленно. Смотри, не упади. Ну а теперь вперед!
Он мягко взял меня за руку и повел в комнату.
- Ваше Святейшество, мальчик Лобсанг! - сказал он перед тем, как выйти и закрыть дверь.
Ничего не видя перед собой от волнения и страха, я нерешительно поклонился три раза в ту сторону, в которой, по моему мнению, должен был находиться Высочайший.
- Проходи! Проходи и садись здесь, - прозвучал ласковый низкий голос, который я уже слышал во время своего первого визита.
Я поднял глаза. Первым, что я увидел, была шафранная мантия, светившаяся в ярких солнечных лучах, проникающих в комнату через окно. Шафранная мантия! Над ней - доброе, но решительное лицо мужчины, которому доверено принимать решения. Это было лицо доброго человека, лик Бога на Земле!
Он находился на небольшой платформе, возвышающейся над землей. Красная подушка, на которой он сидел, резко выделялась на фоне его мантии. Он был в позе лотоса со сложенными перед собой руками; его колени были накрыты золотым покрывалом. Перед ним стоял низкий столик, на котором лежало несколько предметов: маленький колокольчик, шкатулка, молитвенное колесо и деловые бумаги. Кончики его усов свисали ниже подбородка. На лице сияла добрая улыбка, но сквозь нее были видны следы перенесенных страданий. Возле стола на полу лежали две подушки для сидения. Он указал на них и произнес:
- Я знаю о твоем недуге. Садись, как тебе удобно.
Я поблагодарил его и сел. Все здесь волновало меня. Обстановка произвела на меня большое впечатление и привела в состояние легкого трепета.
- Итак! - сказал Его Святейшество. - Мне говорили, что с тобой недавно что-то приключилось. Мне все рассказали. Скажи, тебе было очень страшно?
Я посмотрел на него. Этот великий человек был буквально наполнен добротой. Я понял, что я должен рассказать ему обо всем так, как оно было на самом деле. Его мне не удастся провести. Конечно же, я буду исключен, выброшен прочь за то, что нарушил Закон и забрался слишком высоко. Ничего, я стану лодочником или буду мастерить змеев, или - мои мысли путались - я смогу отправиться в Индию и, может быть, стану торговцем...
Высочайший строго посмотрел на меня. Мне стало не по себе, когда я представил, чем все это может закончиться.
- Ваше Святейшество! - начал я. - Мой Наставник, Лама Мингьяр Дондуп, говорил мне, что Вы - величайший человек в мире, и я не могу скрывать от Вас правду.
Я остановился, стараясь проглотить ком, застрявший у меня в горле.
- Ваше Святейшество, - сказал я слабеющим голосом, - я проснулся рано утром и поднялся...
- Лобсанг! - прервал меня Высочайший. Его лицо расцвело от
удовлетворения. - Можешь не продолжать, я уже все понял. Я сам был маленьким мальчиком. Ох, как давно это было! Он умолк и задумчиво посмотрел на меня.
- Я доволен тобой, - сказал он. - Ты никогда не говорил об этом ни с кем другим и хранил в тайне то, что произошло на самом деле. Иначе тебя бы просто изгнали за нарушение Закона.
Он некоторое время сидел, размышляя над чем-то, а затем добавил:
- Иногда нам всем нужно чудо. Оно помогает слабейшим из нас укрепиться в вере. Они должны иметь доказательства своей веры. Но после тщательного изучения "доказательств" нередко оказывается, что в действительности все гораздо проще, чем принято считать. Так иллюзия уступает место реальности.
Полуденное солнце залило комнату золотистым светом. Когда легкий ветерок шелестел в складках шафранной мантии Высочайшего, она светилась и, казалось, полыхала пламенем. Красные подушки были окружены ореолом, отбрасывая розовые отражения на полированный пол. Небольшое молитвенное колесо слегка покачивалось на ветру, и бирюза, которой оно было отделано, излучала нежное голубое сияние в золотистом воздухе. Высочайший неспешно протянул руку и, подняв молитвенное колесо, внимательно посмотрел на него, а затем положил обратно.
-Твой Наставник, а мой брат по святости Мингьяр Дондуп, очень, очень хорошо отзывался о тебе, - сказал Его Святейшество. - Так считают и все те, кто близко знаком с тобой. Тебе в этой жизни многое предстоит сделать, и поэтому ты должен находиться под опекой Наставника и подобных ему людей. В будущем ты многое узнаешь лично от Наставника, а не на групповых занятиях.
Высочайший умолк и посмотрел на меня. В уголках его глаз пряталась улыбка.
- Но сейчас ты должен продолжить курс занятий с нашим индийским гостем, - сказал он.
Это было не очень приятно для меня. Я надеялся избежать встречи с этим ужасным человеком. Я надеялся, что мне удастся пропустить дневное занятие под тем предлогом, что меня водили на аудиенцию к Высочайшему.
- Твой Наставник вернется поздно ночью либо завтра утром, - продолжал Далай-Лама. - Мы встретимся с ним, а затем вы сможете вернуться на Железную Гору и продолжить там специ...
Продолжение на следующей странцие...
