, ведь подумать только, какому-то послушнику опять нужно было что-то получить на его замечательном складе!
- Благородный Мастер, - начал я, едва выговаривая слова, - моя мантия порвалась. Она была очень ветхой, и ее давно следовало поменять.
- Поменять?! - заорал он. - Только я здесь могу определить, что нужно поменять! Я, а не ты, негодный мальчишка! Уходи отсюда и ходи, завернувшись в свои отрепья! В следующий раз будешь думать, прежде чем говорить.
Один из слуг наклонился и что-то прошептал ему на ухо.
- Что? Что? Что ты сказал? Продолжай! - пробубнил куратор, нахмурившись.
- Я сказал, что этот мальчик недавно был на приеме у Высочайшего, а вчера его вызывал наш Настоятель. Этот мальчик - чела благородного Мастера, Ламы Мингьяра Дондупа, - сказал слуга.
- Угу! - пробормотал куратор. - Почему же, во имя зуба Будды, ты сразу не сказал мне, кто он? Ты дурак! Ты глупее любого послушника!
Затем он повернулся ко мне, и натянутая улыбка появилась на его строгом лице. Было заметно, что он усердно пытается выглядеть как можно любезнее.
- Дай мне посмотреть твою мантию, - сказал он.
Я молча протянул ее, повернув так, что дыры на спине сразу же бросались в глаза. Он взял разорванное одеяние и легонько потянул его. К моему облегчению дыра увеличилась, и наконец мантия распалась на две части. Открыв рот от изумления, куратор посмотрел на меня и сказал:
- Да! Она действительно немного порвана. Пойдем со мной, и ты получишь новую.
Он взял меня за локоть и пощупал мое одеяло.
- Гм! Одеяло у тебя тоже очень старое. С ним может случиться то же, что и с мантией. Нужно будет и его поменять, - сказал он.
Мы вошли в какую-то комнату. О! Это был целый зал. Мантии всех размеров висели на крюках, вбитых в стену. Тут были мантии и для высочайших лам и совсем скромные одеяния для обычных работников. Он вел меня, держа за руку. Мы часто останавливались, он ощупывал висящие вещи и морщился. Было заметно, что он влюблен в каждую из них.
Мы пришли туда, где висела одежда для послушников, и остановились. Мастер погладил свою щеку и потянул за мочку уха.
- Итак, ты - тот самый мальчик, который сначала слетел с крыши, а затем вспорхнул обратно? Гм! Ты тот, кто по специальному распоряжению встречался с Высочайшим? Гм! Ты тот, кто лично беседовал с господином Настоятелем нашего монастыря? Гм! И, что самое удивительное, ты добился расположения Настоятеля! Гм!
Он нахмурился и, казалось, смотрел куда-то вдаль. Я полагаю, он размышлял о том, что - кто знает - может мне придется еще раз увидеть Высочайшего или Настоятеля. Этот тщеславный человек подумал, что тогда я, быть может, замолвлю за него словечко.
- Я собираюсь сделать нечто необыкновенное. Я дам тебе новую мантию, одну из тех, что сшили на прошлой неделе. Если Высочайший благоволит тебе, если господин Настоятель благоволит тебе, и если великий Лама Мингьяр Дондуп благоволит тебе, это значит, что я должен подыскать тебе одежду, в которой ты, оказавшись перед ними, не опозоришь меня. Гм!
Он вышел в другую комнату, которая была продолжением большого склада. Здесь были новые мантии, их недавно сшили монахи, работающими под руководством лам. Он порылся в куче одежды, которую еще не развесили на крюки. Вытащив мантию, он сказал:
- Надень ее. Посмотрим, хорошо ли она на тебе сидит.
Я поспешно сбросил с себя одеяло и, постаравшись аккуратно его сложить, примерил новую мантию. Мне было хорошо известно, что новая мантия была своеобразным знаком для послушников и монахов. Такую мантию обычно носил человек, который побывал в какой-то "передряге", и поэтому заслуживает особого внимания. Я был очень рад получить новую мантию. Таким образом я из обычного послушника, носившего потрепанную одежду, превращался в очень важного человека.
Новая мантия пришлась мне впору. Она была сшита как раз на меня, и хотя я носил ее всего несколько минут, мне уже стало намного теплее.
- Мне в ней очень удобно, Мастер, - сказал я с большим удовлетворением.
- Гм! Мне кажется, мы можем придумать что-нибудь получше. Подожди немного.
Он опять стал рыться в куче, что-то бормоча себе под нос и быстро перебирая четки. Затем он перешел к другой куче и в конце концов вытащил из нее очень красивую мантию. Вздохнув, он величественно произнес:
- Это мантия из особой партии. Она была сшита для торжественных случаев. Примерь ее. Мне кажется, что, надев ее, ты произведешь хорошее впечатление на высших господ.
Да, в этом можно было не сомневаться. Мантия была замечательной. Она мне понравилась. Возможно, она была немного длинновата и доставала мне до самых стоп, однако это означало, что мне есть куда расти, и что прекрасная мантия будет дольше принадлежать мне. В любом случае то, что кажется немного длинным, всегда можно укоротить, сделав спереди большую складку. В образовавшемся при этом огромном мешке можно носить с собой много полезных вещей. Я вертелся на месте, а куратор внимательно осматривал меня. Наконец он кивнул и, оттянув нижнюю губу, задумчиво заметил:
- Мы с тобой зашли уже так далеко, что можно сделать еще один шаг. Эта мантия твоя, мой мальчик, но я дам тебе еще одну, потому что, как мне кажется, ты не из тех, кто с ними церемонится.
Мне было трудно разобрать его слова, потому что он бормотал их себе под нос, повернувшись ко мне спиной и роясь в куче мантий. В конце концов он повернулся ко мне, держа в руках еще одну мантию.
- Примерь ее, - сказал он. - Я слышал, тебе выделили собственную комнату в той части монастыря, где живут ламы, поэтому никто из старших ребят не сможет отобрать у тебя эту мантию.
Я был в восторге. Теперь у меня было две мантии: одна - на каждый день, а другая - парадная. Куратор с заметным раздражением посмотрел на мое одеяло.
- О, мы ведь собирались заменить тебе одеяло. Пойдем со мной и подберем что-нибудь получше.
Он потащил меня за собой в главное хранилище и позвал монаха, который пришел с лестницей в руках. Монах ловко забрался по лестнице и взял одеяло с одной из полок. Нужно сказать, что по сравнению с мантией оно оставляло желать лучшего, и поэтому куратор, недовольно вздохнув, ушел в смежную комнату. Когда через несколько секунд он вернулся оттуда, у него в руках было одеяло высшего качества.
- Возьми это, мой мальчик, возьми, - проговорил он дрожащим голосом, - это одно из наших лучших одеял, изготовленных для особых случаев. Возьми его и, когда встретишь господина Наставника, помни о том, как хорошо я с тобой обошелся и как роскошно одел.
Куратор прикрыл глаза руками и принялся всхлипывать, словно скорбя о расставании с такими замечательными и качественными вещами.
- Я очень обязан Вам, благородный Мастер, - ответил я. - Уверен, - тут я пустил в ход дипломатию, - что мой Наставник, лама Мингьяр Дондуп, очень высоко оценит Вашу доброту ко мне. Спасибо Вам!
Сказав это от чистого сердца, я повернулся и вышел из кладовой. Слуга, стоявший снаружи, торжественно подмигнул мне, и мне пришлось приложить усилие, чтобы громко не рассмеяться в ответ.
Я вышел в коридор и направился в свою комнату. Я так спешил, неся в руках мантию и одеяло, что чуть было не столкнулся со своим Наставником.
- О, благородный Мастер, - воскликнул я. - Прошу прощения. Я не заметил Вас.
Мой Наставник засмеялся и сказал:
- Лобсанг, ты выглядишь, как странствующий торговец. Можно подумать, что ты только что вернулся из-за гор. Не решил ли ты переквалифицироваться?
Я рассказал ему обо всех неприятностях: о том, что моя мантия разорвалась сверху донизу, о кураторе и о том, как он, отчитывая одного из малышей, пообещал, что все будут ходить босыми. Наставник завел меня в свою комнату, и мы сели. Внезапно внутри меня что-то громким звуком напомнило, что я давно не ел. К моему счастью, Наставник услышал это предупреждение. Он улыбнулся и сказал:
- Я вижу, ты тоже еще не завтракал. Ну что ж, позавтракаем вместе.
Он позвонил в серебряный колокольчик.
Вскоре тсампа оказалась перед нами. Мы принялись за еду и до конца завтрака не обменялись ни словом. Позже, когда слуга убрал посуду, Наставник сказал:
- Итак, ты произвел впечатление на куратора. И, должно быть, сильное впечатление, если он расщедрился на целых две мантии и одно одеяло в придачу. С тобой трудно соревноваться!
- Мастер, у меня из головы никак не выходят мысли об одежде. Если куратор сказал, что мы должны ходить без сандалий, почему бы нам не ходить без одежды?
Мой наставник засмеялся и заметил:
- Много лет назад люди вообще не носили одежду и поэтому никогда не ощущали недостатка в ней. В те времена тело могло приспосабливаться к широкому диапазону температур. Сейчас, пользуясь одеждой, мы изнежились и разрушили механизм терморегуляции.
Он замолчал, обдумывая что-то, а затем снова засмеялся:
- Но ты представь себе кого-нибудь из наших толстых старых монахов, прогуливающихся по двору совсем без одежды. Вот это было бы зрелище! История одежды очень интересна. Поначалу люди совсем не носили ее. В то время не было ни обманов, ни предательств, потому что все могли видеть ауру друг друга. Но однажды вожди племен решили обзавестись чем-то, что отличало бы их от остальных людей. Для этой цели стали использовать пучки перьев или несколько мазков краски, изготовленной из различных ягод. Тут в дело вмешались женщины. Им тоже захотелось украсить себя. Они тоже стали использовать пучки перьев.
Наставник улыбнулся, подумав обо всех этих людях, и я довольно ярко представил себе нарисованную им картину. Он продолжал:
- Когда некоторые мужчины и женщины впервые украсили себя, остальные, подражая им, почувствовали необходимость в том же. В конце концов все различия стерлись, и поэтому вожди были вынуждены добавить к своим нарядам еще кое-что. Вся история повторилась сначала, в результате чего люди приобретали все больше и больше одежды. В конце концов женщины стали одеваться довольно вызывающе. Своей одеждой они старались прикрыть то, что не следует прикрывать. Пойми меня правильно, когда люди могут видеть ауру, нет ни предательства, ни войн, ни двурушничества. Именно с тех пор, когда люди качали носить одежду, они перестали видеть ауру и утратили свои ясно-видческие и телепатические способности.
Он строго посмотрел на меня и сказал:
- Сейчас будь особо внимательным. То, что я скажу, очень тесно связано с задачей, которую ты должен будешь выполнить в будущем. Я кивнул, чтобы показать, что слушаю его внимательно. Наставник продолжил:
- Если ясновидящий, который может видеть ауру другого человека, хочет достаточно точно определить какую-то болезнь, он должен осмотреть неприкрытое тело. Когда люди одеты, их аура загрязнена.
Я удивленно приподнялся на своем месте, потому что не мог понять, как одежда может загрязнить ауру. Я сказал об этом. Мой Наставник сразу ответил:
- Если человек обнажен, его аура не подвержена воздействию никаких других аур. Если же человека одеть в платье из ячьей шерсти, на его ауру начнет оказывать влияние аура яка, аура человека, который стриг яка, аура человека, который чесал и прял пряжу и, наконец, аура того, кто ткал материал. Поэтому, если ты будешь разглядывать ауру сквозь одежду, тебе вполне может открыться вся личная жизнь яка и его семьи, а это не совсем то, что тебе нужно.
- Но, Мастер, - последовал мой изумленный вопрос, - как все же одежда влияет на ауру?
- Я расскажу тебе. Все сущее имеет собственное поле влияния - магнетическое поле. Посмотрев в окно, ты видишь яркий дневной свет, но если прикрыть окно шелковой заслонкой, этот свет будет сразу изменен влиянием заслонки. Другими словами, в этом случае ты будешь видеть голубоватое свечение, которое вряд ли поможет тебе сказать, что представляет собой настоящий солнечный свет.
Он довольно криво усмехнулся мне и продолжал:
- В действительности, очень хорошо, что люди так неохотно расстаются со своей одеждой. Я всегда считал, что у каждого человека существует своеобразная историческая память о том, что без одежды его аура может быть увидена и истолкована кем-то другим. Сегодня многие люди, как правило, имеют греховные мысли. Поэтому им неприятно, когда другие узнают о том, что владеет их сознанием. Чтобы эт...
Продолжение на следующей странцие...
