ивать открывающийся вид.
Я находился в юго-восточной части здания. Моя комната была крайней, как раз на углу пристройки. Из окна я мог видеть Парк Сокровищ - Норбу-Линга. Сейчас он был заполнен ламами, - казалось, они ведут оживленный разговор, постоянно жестикулируя. Некоторое время я наблюдал за ними. Один из них сидел на земле. Другие постоянно двигались вокруг него и что-то декламировали. О! Я знаю, что они делают. Они репетируют публичные дебаты, в которых собирается принять участие сам Далай-Лама.
Несколько странников брели по Лингкорской дороге - брели с таким видом, словно надеялись под каждым кустом, под каждым камнем отыскать золотой слиток. Это была разношерстная публика. Некоторые из странников были истинными, чистосердечными пилигримами. Другие были шпионами - русскими шпионами, которые следили за нами и китайцами, и китайскими шпионами, которые следили за нами и русскими. Я подумал, что если уж они шпионят друг за другом, то вполне могли бы оставить нас в покое.
Прямо под моим окном было болото. Через него протекал небольшой ручей, который вливался в Счастливую Реку. Лингкорская дорога проходила по мосту, соединявшему берега реки. С нескрываемым весельем я разглядел на нем группу городских мальчишек. Мы называли их "черными головами" из-за того, что они не брили головы, как это делали мы, монахи. Они дурачились, стоя на мосту. Бросая в реку деревянные щепки, они перебегали на другую сторону моста, наблюдая, как щепки появляются из-под него.
Вдруг один из мальчишек не удержался и неожиданно свалился в воду головой вниз. Как ни в чем не бывало, он, барахтаясь, направился к берегу, покрытому очень вязким илом, с которым мне уже пришлось иметь дело. Все мальчишки сбежались на берег и принялись помогать только что выбравшемуся из воды приводить себя в порядок. Они знали, что отец и мать вряд ли похвалят его, если он вернется в Лхасу в таком виде.
Дальше на востоке я увидел лодочника, продолжавшего упорно работать, переправляя людей через реку. Он трудился в поте лица, надеясь заработать побольше денег. Все это очень интересовало меня, потому что я еще никогда не плавал по реке на лодке, и сейчас это было самым большим моим желанием.
Чуть дальше от переправы располагался еще один парк, Кашна-Линга. Он находился на дороге, которая вела в китайскую резиденцию. Из своей комнаты я мог видеть стены этой резиденции. Мне хорошо был виден сам сад, хотя он был скрыт от взглядов высокой стеной. Мы, мальчишки, всегда считали, что за стенами китайской резиденции творятся разнообразные зверства. Кто знает? Может это так и было.
Еще дальше на восток находился Хати-Линга, очень красивый и старый парк, который располагался на болотистой почве. За парком можно было разглядеть Бирюзовый Мост. Он был необычайно красив. Мне доставляло удовольствие смотреть, как люди поднимаются на это сооружение и через некоторое время спускаются с другой стороны.
За Бирюзовым Мостом виднелся город Лхаса: Зал Совещаний и, конечно, золотая крыша Йо-Канга, лхасского собора, который, должно быть, был старейшим зданием в нашей стране. И наконец, далеко за городом виднелись горные цепи, усыпанные хижинами отшельников и множеством небольших монастырей.
Я был очень доволен комнатой и открывающимся из нее видом. Тут меня осенило, что мне не видна Потала. Но высокие чиновники Поталы также не видят меня. Здесь я буду кидать камешки или комья тсампы в ничего неподозревающих странников, и никто из них, очевидно, не увидит меня!
В Тибете у нас не было кроватей. Мы спали на полу. Иногда у нас не было даже подушек, мы просто закутывались в одеяла и располагались на полу, положив под голову свернутую мантию.
Мне некуда было идти, я сел спиной к окну так, чтобы свет падал из-за плеча, и взял журнал. Заголовок ничего не значил для меня, потому что, будь он на английском, французском или немецком языке, я все равно не сумел бы ничего прочесть. Но как только я открыл этот журнал, я понял, что он индийский. Я увидел какую-то картинку и смог прочесть под ней несколько названий и обрывки слов.
Я пролистывал страницы. Слова ничего не значили для меня, и я принялся просто разглядывать картинки. Я взялся за журнал с некоторым предубеждением, но сейчас мое отношение к нему изменилось в лучшую сторону. Мне нравилось разглядывать картинки, в то время как мои мысли блуждали где-то далеко. Я лениво переворачивал страницы и вдруг остановился и стал смеяться.
Я смеялся от всей души. На двух центральных страницах журнала была помещена серия картинок, на которых люди, стоящие на головах, завязывали себя в узлы или что-то вроде этого. Теперь я знаю, что это были всего лишь некоторые упражнения йоги, которая в то время была очень распространена в Индии. Я смеялся громко и долго, пока неожиданно не увидел своего Наставника, Ламу Мингьяра Дондупа, который, улыбаясь, стоял у двери.
Прежде чем я вскочил на ноги, он остановил меня жестом, сказав:
- Не надо, Лобсанг, оставим формальности. Формальности подходят для официальных случаев, но эта комната - твой дом, так же, как и моя комната, - он прошел через открытую дверь, - это мой дом. Но что заставило тебя так смеяться?
Я притих и показал картинки. Наставник подошел и сел на пол рядом со мной.
- Ты не должен смеяться над верованиями других людей, Лобсанг. Разве тебе понравилось бы, если бы кто-то смеялся над твоей верой? Это, - он указал на картинки, - упражнения хатха-йоги. Я сам не занимаюсь йогой, никто из высших лам не занимается ею. Ее практикуют лишь те, кто не может заниматься метафизическими науками.
- Мастер! - умоляюще попросил я, - расскажите мне что-нибудь о йоге. Как люди занимаются ею? Что это такое? Меня все это очень интересует.
Наставник некоторое время смотрел на свои пальцы, а затем ответил мне:
- Хорошо, тебе нужно знать об этом. Давай поговорим сейчас. Я расскажу тебе кое-что.
Я сидел и слушал, как говорит Наставник. Он везде побывал, все видел и всем занимался. Я же не мечтал о большем, только бы быть похожим на него. Я слушал его так внимательно, как мог слушать только маленький мальчик.
- Меня не интересует йога, - сказал он, - потому что йога занимается лишь развитием тела. Как только тело человека достигает определенной степени развития, йога становится просто тратой времени. Из-за этого в нашей стране никто, за исключением самых низших классов, не практикует йогу. Индийцы же посвящают этому культу много времени. Мне кажется, что йога уводит человека от настоящих истин. Признано, что перед тем, как приступить к метафизическим упражнениям, человек должен научиться управлять своим телом, дыханием, эмоциями и мышлением. Но, - он улыбнулся и посмотрел на меня, - я противник йоги, потому что это лишь попытка с помощью грубой силы сделать то, что может быть достигнуто только духовными средствами.
Пока он говорил, я разглядывал картинки. Казалось удивительным, что люди завязывают себя в узлы и думают, что достигают при этом духовного развития.
Мой Наставник продолжал:
- Многие представители низших классов Индии под прикрытием хатха-йоги часто занимаются нехорошими вещами. Они практикуют гипноз и другие подобные фокусы, будучи убежденными, что все это - духовная деятельность. Но это лишь трюки и ничего больше. Я не слышал ни о ком, кто бы попал в Райские Поля лишь потому, что научился завязывать себя в узел, - сказал он смеясь.
- Но почему люди занимаются этими удивительными вещами? - спросил я.
- Есть определенные физические проявления, которых можно достичь с помощью йоги. Несомненно, что если человек практикует йогу, это позволяет ему развивать мышцы, но это не способствует духовному развитию. Многие индийские йоги выставляют себя напоказ. Таких людей называют факирами. Они путешествуют из деревни в деревню, из города в город и устраивают представления. Они завязывают себя в узлы, очень долго держат руку над головой и делают другие удивительные вещи. Они создают видимость, что практикуют самую прекрасную систему в мире. И поскольку это шумное меньшинство пользуется успехом у публики, люди думают, что хатха-йога - это путь к великим истинам. Все это полная ерунда. Йога всего лишь помогает человеку обрести контроль и дисциплинировать свое тело и не может способствовать духовному развитию. Он засмеялся и сказал:
- Тебе будет трудно поверить, но в молодости я сам занимался йогой. И я обнаружил, что трачу слишком много времени, стараясь сделать несколько детских упражнений, вместо того, чтобы посвятить это время совершенствованию духа. По совету одного мудрого старца я бросил йогу и занялся серьезными делами.
Он посмотрел на меня и, протянув руку в направлении Лхасы, качнул ею и указал на Поталу:
- Во всей нашей стране ты не найдешь ни одного высокого ламы, занимающегося йогой. Они посвящают себя настоящим делам. - Он поднял брови и посмотрел на меня. - Йоги же, как ты знаешь, собирают вокруг себя глазеющую толпу зевак, которые уверены, что эти йоги - очень развитые люди, обладающие ключами к спасению и духовности. Настоящие приверженцы метафизики никогда не говорят о том, чем занимаются. К сожалению, йоги - это шумное меньшинство, которому легко удается завоевать общественное мнение. Мой совет тебе, Лобсанг: никогда не связывайся с йогой, это не принесет тебе пользы. Ты родился обладающим некоторыми способностями - ясновидением, телепатией. Тебе нет никакой необходимости возиться с йогой, это может быть даже вредно.
Пока он говорил, я бездумно перелистывал страницы журнала. И вдруг мое внимание привлекла еще одна картинка. Я увидел человека, похожего на жителя Запада. Его лицо было так искажено, словно он старался сделать какое-то упражнение. Я указал на него Наставнику. Он посмотрел и сказал:
- А! Это жертва йоги. Этот западный человек занимался упражнениями и сломал себе кость. Западные люди поступают довольно глупо, когда начинают заниматься йогой, - их мышцы и кости недостаточно гибки для этого. Йогой может заниматься только тот (если он действительно захочет этого!), кто упражнялся с самого раннего возраста. Для людей среднего возраста практиковать йогу не только глупо, но и опасно. Нелепо говорить, что эти занятия полезны для здоровья. Это не так. Все, что они могут, это принести пользу некоторым мускулам. Каждый раз, когда человек ломает себе ногу или разрывает связку, это происходит по его собственной вине и служит напоминанием о том, что он занимается не своим делом.
Наставник рассмеялся и сказал, закрывая журнал: - Все йоги, которых я видел, были настоящими чудаками. Они считали себя умнейшими людьми, они думали, что знают все и что в занятиях йогой состоит спасение мира. Однако это всего лишь упражнения, то же самое, чем занимаетесь вы - мальчишки, - когда лазите по деревьям, ходите на ходулях или носитесь с бешеной скоростью по полю, пытаясь поднять змея в воздух. Йога - это только физические упражнения и ничего больше. В ней нет и следа духовности. Возможно, она поможет кому-то улучшить свое физическое состояние, но если он хочет развиваться, то рано или поздно должен будет бросить йогу и заняться стоящими вещами, духовным совершенствованием. В конце концов через несколько лет мы покинем тело, и тогда будет неважно, сильны ли его мускулы и крепки ли кости. Единственное, что будет иметь значение, - это состояние духа. После паузы Наставник продолжил:
- Я должен предупредить тебя, что многие последователи йоги забывают, что это только культ физических упражнений. Более того, они берут некоторые наши оккультные оздоровительные упражнения и объявляют их дополнением к йоге. Это неправильно, потому что оздоровительные упражнения в Тибете выполняют те, кто ни слова не слышал о йоге, и иногда им это удается намного лучше, чем йогам. Поэтому, - он строго посмотрел на меня, - никогда не стань жертвой йоги, она уведет тебя прочь от Пути.
Он встал и ушел в свою комнату. Вскоре он вернулся и сказал:
- У меня есть несколько картин, и я хочу, чтобы ты повесил их у себя на стены. Идем за ними.
Он подошел и поднял меня. Тем самым я был избавлен от мучений вставания на свои непослушные ноги. Я пошел за Наставником в его комнату. На столе леж...
Продолжение на следующей странцие...
