мным богатством; страдания и нищета там, где большое семейство; а бедность – это ненасытные желания".
102. Привидение: "Кто бесстрашен? Кто свободен от нищеты? Кто никогда ни в чём не нуждается?"
103. Царевич: "Человек без привязанностей свободен от страха; человек с обузданным умом свободен от страдания и нищеты; Самореализованный человек никогда не нуждается ни в чём".
104. Привидение: "Кто тот, кто выше понимания людей, и кто видим, хотя у него нет тела? Какова деятельность бездеятельного?"
105. Царевич: "Выше понимания людей человек, освобождённый при жизни; он видим, хотя он не отождествляет себя с телом; его деятельность бездеятельна".
106. Привидение: "Что реально? Что нереально? Что нецелесообразно? Ответь на эти вопросы, и ты освободишь своего брата".
107. Царевич: "Субъект, или реальность, (т.е. высшая Сущность) – то, что реально; объект (т.е. не-сущность) – то, что нереально; мирские дела нецелесообразны.
"Теперь я ответил на твои вопросы. Пожалуйста, немедленно освободи моего брата".
108. "Когда царевич произнёс это, привидение с удовольствием выпустило Рукмангаду, а само превратилось в брамина.
109. "Видя фигуру брамина, полного решимости и тапаса, два царевича спросили его о том, кто он такой.
110-112. "Когда-то я был брамином из Магадхи. Моё имя – Васуман. Моя учёность снискала мне славу, и я был известен как непобедимый спорщик. Я гордился собой и искал встречи с теми учёными пандитами, которые находились под царской опекой. Среди них был один великий святой, совершенный в мудрости и полностью поглощённый в высшей Сущности. Он был известен под именем Аштака. Я отправился к нему из-за любви к дебатам. Хотя я был простым логиком, я приводил доводы, противоречащие его утверждениям о Самореализации, просто давя на него силой своей полемики. Он подкреплял свои аргументы многочисленными цитатами из священных писаний. Поскольку я хотел заполучить лавры победителя любой ценой, я продолжал опровергать его утверждения. Обнаружив, что я неисправим, он прекратил говорить. Однако один из его учеников, потомок Кашьяпы, был разгневан моей дерзостью и проклял меня перед царём, сказав: "Ты, паршивая овца среди браминов! Как ты осмелился опровергать утверждения моего учителя, даже не попытавшись вначале понять их? Пусть же ты превратишься в привидение-вампира, и останешься таким на долгие времена!"
"Я затрясся от страха перед проклятием и стал искать убежища у стоп мудреца Аштаки. Будучи всегда погружённым в высшую Сущность, он сжалился надо мной, хотя только что я был его противником в споре; и он изменил проклятие своего ученика, произнеся его заключительную часть следующим образом: "Пусть же ты вернёшь свою прежнюю форму, как только мудрый человек даст надлежащие ответы на все вопросы, которые были заданы здесь тобой и на которые я ответил, но ты отверг мои ответы своей полемикой".
"О царевич! Теперь ты освободил меня от этого проклятия. И поэтому я считаю тебя лучшим среди людей, знающим всё, что относится к этой жизни и следующей".
"Царевичи пришли в изумление от этой истории его жизни.
123-124. "Брамин задал Хемангаде ещё несколько вопросов, и после этого он обрёл ещё большее просветление. Затем, попрощавшись с брамином, царевичи вернулись в свой град.
"Теперь Я рассказал тебе всё, о Бхаргава! "
Так заканчивается двадцать первая глава об эпизоде с привидением-вампиром в "Трипуре Рахасье".
ГЛАВА XXII - ЗАКЛЮЧЕНИЕ
1-4. После того, как Шри Даттатрея завершил повествование, Парашурама снова обратился к Нему с почтением: "Господь, о чём ещё брамин потом спрашивал Хемангаду, и как Хемангада даровал ему просветление? Это очень интересная тема, и я желаю услышать всё это полностью". Тогда Шри Датта, Господь Милосердия, продолжил повествование: Васуман задал Хемангаде следующие вопросы:
5-8. "Царевич! Я задам тебе один вопрос. Пожалуйста, ответь мне на него. Я учился Высшей Истине у Аштаки, а позже у тебя. Ты – мудрец; но, тем не менее, как так получается, что ты отправился на охоту? Как мудрец может быть занят деятельностью? Деятельность подразумевает двойственность; мудрость – это недвойственность; таким образом, эти две вещи прямо противоположны друг другу. Пожалуйста, проясни это моё сомнение".
Будучи спрошенным об этом, Хемангада ответил брамину следующим образом:
9-14. "О брамин! Твоё замешательство, обусловленное невежеством, всё ещё не прояснено. Мудрость вечна и естественна. Как она может противоречить деятельности? Если деятельность должна делать мудрость неэффективной, то как тогда мудрость может быть более полезной, чем сон? Никакое вечное благо в таком случае не возможно. Вся эта деятельность зависит от Самоосознания (т.е. мудрости). И поскольку это так, то может ли деятельность уничтожить мудрость и при этом всё же оставаться в её отсутствие? Мудрость – это то сознание, в котором этот мир со всеми его явлениями и деятельностью известен как образ или ряд образов; двойственность, присущая деятельности, – также явление в этом недвойственном осознавании.
"Нет никаких сомнений в том, что человек осознает высшую Сущность только после очищения себя от всех мыслей, и что тогда он освобождён от неволи раз и навсегда. Таким образом, для твоего вопроса нет никаких оснований, и мудрые не задают его".
Тогда брамин произнёс следующее:
15-16. "Истинно, о царевич! Я также пришёл к заключению, что высшая Сущность – чистый, незапятнанный Разум. Но как он может оставаться незапятнанным, когда воля возникает в нём? Воля – это видоизменение высшей Сущности, вызывающее замешательство, подобное верёвке, принимаемой за змею".
17-26. "Послушай, о брамин! Ты всё ещё не вполне ясно отличаешь замешательство от ясности. Небо кажется одинаково синим для всех, независимо от того, знают ли они, что пространство бесцветно, или нет. Даже тот, кто знает, говорит о "синем небе", но сам он при этом не находится в замешательстве. Невежественный человек находится в замешательстве, в то время как тот, кто знает – нет. Кажущееся замешательство последнего безобидно, подобно змее, которая мертва. Его деятельность подобна отражениям в зеркале. Имеется различие между мудрецом и невеждой. Мудрец обладает точным знанием и безошибочным суждением, в то время как невежда оперирует расплывчатыми концепциями, и его суждения извращены. Знание Истины никогда не оставляет мудреца, даже если он погружён в деятельность. Все его действия подобны отражениям в зеркале, ибо, будучи Самореализованным, он уже более не затрагиваем невежеством.
"Неправильное знание, обусловленное полнейшим невежеством, может быть исправлено истинным знанием; но неправильное знание, обусловленное ошибкой или виной, не может быть исправлено так же легко. Когда зрение нарушено, то видение будет расплывчатым, и единственный объект будет казаться имеющим много образов. Точно так же, пока прарабдха (остаточная прошлая карма) не исчерпала себя, проявление мира продолжается для джнани, хотя только как явление. Но и оно также исчезнет, как только прарабдха отработает себя, и тогда останется один только чистый и незамутнённый Разум. Поэтому я говорю тебе, что на джнани нет никакого пятна, хотя он кажется активным и вовлечённым в мирскую деятельность".
Услышав это, брамин снова стал спрашивать:
27. "О царевич! Как может быть какой-либо остаток прошлой кармы в джнани? Разве джнана не уничтожает всю карму, как огонь сжигает весь кусок камфары?"
28-29. Хемангада ответил на это следующим образом: "Послушай брамин! Три вида кармы: (1) созревшая, неотвратимая (прарабдха), (2) ожидающая, незавершённая (агами) и (3) отложенная на будущее (санчита) являются общими для всех, не исключая и джнани. Только первая из них остаётся для джнани, а два других вида сожжены.
30. "Карма созревает с течением времени; таков божественный закон. Когда она созрела, она обязана произвести свои плоды.
31. "Карма того, кто деятелен после Самореализации, становится недейственной благодаря его мудрости.
32. "Карма, которая уже созрела и сейчас порождает свои плоды, называется прарабдха; она подобна стреле, уже выпущенной из лука, которая должна лететь по своей траектории, пока её начальный импульс движения не израсходуется".
33-35. "Окружающая среда – это только результат прарабдхи: несмотря на то, что все видят её одинаковой, джнани реагируют на неё по-другому – согласно их собственным стадиям реализации.
"Проявления удовольствия и боли наблюдаемы у мудрецов низшей категории, но они не оставляют никакого следа на них, в отличие от невежд; удовольствие и боль воздействуют на мудрецов средней категории таким же образом; однако они лишь неотчётливо реагируют на свою среду, как спящий человек реагирует на нежный ветерок или на насекомое, ползающее по нему; проявления удовольствия и боли, опять же, наблюдаемы и у лучших среди мудрецов, но, однако, они воспринимают их как мираж.
36. "Невежды ожидают удовольствие и боль перед тем, как они наступят, погружаются в них снова и снова при их наступлении и мысленно возвращаются к ним после их завершения, и поэтому удовольствие и боль оставляют сильное впечатление в их умах.
37. "Джнани низшего порядка также наслаждаются удовольствием и болью подобно невеждам, но их воспоминание об этих переживаниях часто прерывается периодами реализации. Таким образом, мирские наслаждения не оставляют впечатлений в их умах.
38. "Джнани средней категории, привыкшие обуздывать свои умы длительной практикой аскезы, удерживают свои умы под контролем даже тогда, когда они испытывают удовольствие или боль, и, таким образом, их ответная реакция на мир столь же неотчётлива, как реакция спящего человека на нежный ветерок или на насекомое, ползающее по нему.
39-41. "Джнани высшего порядка остаются незатронутыми, поскольку они всегда остаются подобными сгоревшему скелету ткани (сохраняющему её прежнюю форму, но уже бесполезному) после их реализации. Так же, как актёр в действительности не подвержен страстям, которые он демонстрирует на сцене, так и этот джнани, всегда осознающий своё совершенство, не подвержен воздействию кажущихся удовольствий и боли, которые он считает простой иллюзией, подобной миражу.
42. "Невежды не осознают чистой высшей Сущности; они видят её замутнённой всегда, и поэтому они верят в реальность объективного знания и, следовательно, подвержены воздействиям удовольствия и боли, имеющим место в жизни.
43-49. "Что касается джнани низшей категории, они осознают высшую Сущность только время от времени, и периоды невежества настигают их всякий раз, когда их одолевают предрасположенности и они считают тело высшей Сущностью, а мир – реальным. Они часто способны превозмогать и отвергать старые тенденции, и, таким образом, в них идёт борьба между мудростью и невежеством – каждая из них преобладает попеременно. Джнани встают на сторону мудрости и борются с невежеством до тех пор, пока ложность не будет уничтожена полностью, и пока истина не восторжествует. Поэтому джнана неразделима.
50-57. "Забвение высшей Сущности никогда не наступает для представителей средней категории джнани, и неправильное знание никогда не овладевает ими. Однако они по своей собственной воле выносят на свет некоторые предрасположенности из глубины себя, чтобы поддерживать своё тело согласно действию прарабдхи. Таково поведение совершенного джнани.
"Что касается искателя, то для него нет забвения высшей Сущности, пока он пребывает в самадхи. Но совершенный джнани никогда не забывает о высшей Сущности, и он выказывает свои собственные предрасположенности согласно своему собственному выбору.
"Джнани наивысшего порядка не делает никаких различий между самадхи и мирскими делами. Он никогда не воспринимает что-либо как отделённое от высшей Сущности, и, поэтому, для него не существует никакого отступничества или отклонения.
"Джнани средней ка...
Продолжение на следующей странцие...
