что
продолжая исследования Фрейда, работая с личностной биографией, как Юнг,
работая с трансперсональными сюжетами, оказывается можно идти реально
дальше и реально подключить процесс биологических родов. Но смысл даже не
в этом состоит. А в том, что в каком-то более глубоком смысле травма
рождения, смерть и рождение, мистерия смерти, которую мы пережили,
рождаясь на свет служит прототипом или фундаментальной психологической
структурой, которую мы каждый раз проходим, когда мы растем,
фундаментально расширяемся. Эта та структура, которая активируется в нас
каждый раз, когда мы делаем некое сверхусилие к тому, что называют рост,
индивидуация, раскрытие, творчество. Момент, когда мы дерзаем на то, чтобы
раскрыть в себе человеческую природу, человеческую сущность. Вот этот
момент я хотел бы отметить принципиально. Есть, конечно, еще новые миры,
миры трансперсональные. Пройдя через перинатальный опыт мы подключаемся к
гигантским полям переживаний, которые не случались с нами конкретно как с
отдельными существами, но которые случались с нами, как с принадлежащими к
роду Человек и к роду Живых, как существ, которые населяют эту планету,
как существ, в которых в свернутом виде содержится история живого и
неживого. Каким-то образом мы становимся способны, пройдя через эту
личностную мистерию прямо переживать совершенно иные возможности познания.
Таким образом Грофовская картография и мир его оказался не только
психотерапевтическим миром, но и миром познания, раскрывающийся перед нами
некоторыми стадиями познания и некоторыми стадиями самосовершенствования.
Когда ближе знакомишься с этим миром, он оказывается настолько необычным,
настолько отличающимся по своей психотопологии, по своему устройству от
того мира обычного, в котором мы живем, что он больше напоминает мир
детской сказки, например, "Алиса в стране чудес". Когда занимаешься
эмпирической психотерапией, работаешь в необычных состояниях сознания, в
новых интенсивностях оказывается, что порой, чтобы попасть из точки А в
точку В, нужно идти не прямо, а в противоположную сторону, иначе если
пойдешь прямо в точку А, она всегда будет от тебя удаляться на бесконечное
расстояние. Например, если мы будем идти в основанный на опыте ординарного
сознания, стратегии Фрейда, в конечную причину наших неврозов в настоящем,
некоторый травмирующий опыт и максимально артикулировать ее, вот эта
ситуация была причиной Эдипова комплекса, а из-за этого я испытываю страх
кастрации, чем точнее я буду определять данную ситуацию, сидя на
традиционной психотерапевтической кушетке, тем более жесткой, ригидной и
более пустынной будет моя жизнь в настоящем.
Кажется, что в мире души, в мире психологии, действует тот же самый закон
соотношения неопределенностей, который Гейзенберг открыл в мире квантовом.
Чем точнее мы определяем координаты события, тем более неопределенным
становится наше знание о том, что же действительно произошло. Мы говорим,
что я был напуган этой ситуацией, да, я видел эту первичную ситуацию, ну и
что с того. Здесь мы видим, что исчезает все, что делает нас людьми,
некоторые пространства жизненности. Если мы пытаемся идти дальше, то
оказывается, что за этими травмами разворачиваются перинатальные травмы.
Но пережив перинатальные травмы, оказывается, мы можем пережить множество
других событий, трансперсональных травм. И Гроф описывает в частности в
своей психотерапии, в терапевтических сессиях ситуации, когда то, что
можно назвать исцелением, наступало только тогда, когда человек переживал
события, которые не происходили с ним, не случались в его биографии, не
случались при его рождении, а которые относятся к чисто трансперсональной
мистерии. Например участвовал в ситуации заклания древних ацтеков и меня
пронзали ножом и вырывали сердце и после того, как я это пережил, боли в
сердце исчезли. Или был Прометеем, и орел рвал мою печень, что-то подобное
переживал я и после этого симптомы, связанные с печенью у меня так же
исчезают. Или симптоматика может принимать иное направление. Оказывается
существует некая бесконечность перспективы, и то, что вырисовывалось, как
самоочевидное в гуманистической психотерапии, в психоанализе, в
трансперсональной психотерапии вводит нас в совершенно новую перспективу и
подразумевает иную стратегию работы.
Гроф действительно обрисовал новую топологию души. Я попробую в нескольких
штрихах нарисовать вам эту топологию. Я дам вам совершенно свежий пример
не из психотерапевтической, а ознакомительной сессии, которую я проводил в
центре "Открытый мир". Там была ситуация, когда одна женщина во время
сессии была в трудно понимаемом с точки обычной психотерапии состоянии.
Сеансы холотроного дыхания напоминают театр безумия, люди кричат, люди
плачут, рыдают, странным образом ползают, катаются дергаются, шаманят,
колдуют. Происходит что-то странное, чему не место в нашем нормальном
мире. После этого проходит еще час, два и движениях мы видим совершенно
новых людей. Иногда требуется несколько дней, для того, чтобы что-то
выплыло, чтобы что-то свершилось, чтобы что-то проработалось. Женщина на
последней сессии, раздирая свою грудь просто плакала, сильно страдала, а
когда ее партнер попытался ее погладить, она схватила его в объятья и
стала говорить: "Я люблю его, я люблю его". И так продолжалось очень
долго, и партнер в совершенном неведеньи пытался ее поддержать, пытался
выйти из этого неловкого состояния, она продолжала судорожно рыдать. Когда
я подошел к ней, она стала рассказывать свою историю, как она любит его,
как она любит этого человека из неведомой страны, почти что эфиопа,
откуда-то из арабского мира, то ли тот с которым она училась в
мединституте здесь, и о том, как он любит Пушкина, этого другого русского
эфиопа, как между ними возникла некоторая искра, как она не может с ним
расстаться и это совершенно безнадежная любовь. Я вторил ей как эхо. Да ты
любишь, да это любовь. С точки зрения постороннего человека наверное
происходило что-то тривиальное. Я не говорил, что любовь безнадежна или
что-то еще. На следующий день я видел совершенно другую женщину, которая
не раздирается безнадежно любовью, которая переполнена этой любовью,
которая отдает эту любовь, которая лучится этой любовью, и она совершенно
необыкновенная мать, необыкновенная переводчица, которая твердо стоит на
своих ногах. Что произошло здесь с точки зрения обычного сознания? Я
уверен, что представители других психотерапевтических школ психоанализа
будут испытывать большое затруднение, описывая на своем языке, что
произошло. Партнер этой женщины подошел ко мне и поблагодарил за участие,
и мы поговорили о том, что испытывал он, что испытывал я. Чем дольше я
преподаю холотропное дыхание, трансперсональную психологию, хотя я и не
занимаюсь чисто клинической практикой, обучаю профессионалов, невольно
участвую в терапии профессионалов, тем больше я понимаю, что пути терапии
бываю столь же неисповедимы, как и пути Господни. Что нет никакого метода,
нет никакого сценария, алгоритма по которому мы могли бы из состояния
страдания, нездоровья попасть в состояние исцеления или другого
расширенного самочувствия. Тут действуют другие законы.
Гроф лаконично формулирует это так. Каждому из нас присуще врожденное
стремление к целостности, к счастью, к тому, что называют холотропным
целостным состоянием. Слово холотропный само по себе означает движение к
целостности. Нам присуще другое состояние здравого смысла, гилотропное,
гило- по-гречески, земля, земное состояние, обыденное состояние. При
энергизации нашей психики, когда взбадривается наше спящее латентное
состояние, когда расправляется то, что спит в нас, когда расправляются
наши возможности восприятия переживаний, когда мы находим все эти метафоры
через которые я пытаюсь прокоммуницировать с вашим опытом, когда мы входим
в расширенные необычные состояния сознания, в новые интенсивности, мы
попадаем каждый в свой мир необычных переживаний. Как будто бы существуют
записанные на нас узоры власти, я так бы назвал, прутья клеток,
ментальные, эмоциональные, физиологические циклы. Психологические и
философские барьеры, которые через описание тела, описание эмоций, через
привычки, через броню, через характерную броню, как говорил Вильгельм
Райх, указывает нам на всех уровнях, кто мы есть, и поддерживают нашу
самоидентичность.
В нас существуют всевозможного рода напряжения. По сути дела, то, что мы
называем своим я, есть фокус в центре этих напряжений. Привычный взгляд
изнутри на наше психологическое, психосоматическое самоощущение и
самочувствие. Для того, чтобы поддерживать эти напряжения нам необходимо
постоянно затрачивать энергии. И вот в соответствии с опытом различных
духовных традиций, здесь я делаю шажок вбок от чисто академической
психологии психотерапии, для того, чтобы поддерживать эти напряжения нам
нужна энергия. Гурджиев учил своих учеников, что удерживать что-то в
напряжении требует больше энергии, чем пластичное движение по какой-то
траектории, чем какой-то свободный импровизационный танец. Каждый носит в
себе целый склад нереализованных надежд, клеток и напряжений, которые мы
называем психологическими травмами, своей структурой, структурой своего
характера, своими особенностями. Что же происходит с нами, когда мы
пытаемся выйти за пределы данной клетки. Представьте себе не очень
красивый образ нас, как некоторую дырявую бочку, в которую под давлением
начинают закачивать воду. В тот момент, когда бочка наполнена, из всех
дыр, начинает хлестать вода и у нас впервые появляется возможность видеть
все свои дырявые места. Нечто подобное происходит с нами при сеансах
эмпирической психотерапии и на сессиях холотропного дыхания, когда наш
энергетический потенциал за счет того, что мы дышим получаем больше праны,
активизируем себя взбадриваем себя, за счет того, что мы наполняем себя
энергией и нас начинает прорывать, и прорывать именно в тех местах, где у
нас дыры, где у нас что-то не заделано, где всегда в обычных состояниях мы
теряем энергию, через наше эмоциональное отождествление, через нашу
защиту, через наши напряжения. Или, допустим, мы сидим в клетке, а потом
выходим наружу, первым, что мы начинаем ощущать, это свои барьеры, прутья
клетки давят на нас, давят, как физические давления, как напряжения в
теле, как боль, как тоска или что-то еще или какие-то иные привязанности,
к приятным состояниям. Такие вещи мы начинаем ощущать в процессе
интенсивной терапии. Я дам вам еще одно описание. Мы можем посмотреть на
сознание человека, на его психику, в одном ряду с организацией всех живых
систем. Живые системы отличаются от неживых тем, что это диссипативные
системы и они находятся в постоянном обмене энергией, информацией, и
упорядочивают свой внутренний мир, выбрасывая хаос наружу. Это очень
важный момент. Мы повышаем свою структурность и упорядоченность,
выбрасывая хаос наружу. Любая живая система дейс...
Продолжение на следующей странцие...
