, если ты текучий, живой, тогда ты не
нервничаешь. Нет речи о том, чтобы нервничать, - что бы ни случилось, случается. У тебя
нет ожиданий о будущем, ты ничего не достигаешь. Зачем тогда нервничать? Если ты
пойдешь к католическим, джайнским, буддистским монахам, ты найдешь, что они очень
нервные - может быть, не настолько нервные в своих монастырях, но если их вывести в
мир, ты найдешь, что они очень, очень нервные, потому что искушение встречается на
каждом шагу.
Человек медитации приходит к точке, в которой не остается никаких искушений.
Попытайся это понять. Искушение никогда не приходит снаружи; искушение создают
именно подавленное желание, подавленная энергия, подавленный гнев, подавленный секс,
подавленная жадность. Искушение приходит изнутри тебя, оно не имеет ничего общего с
внешним. Это не дьявол приходит и искушает тебя, это твой собственный подавленный
ум становится дьявольским и хочет взять свое. Чтобы контролировать такой ум, человек
должен оставаться холодным и замороженным, чтобы никакой жизненной энергии не
позволялось двигаться в твои члены, в твое тело. Если энергии позволяется двигаться, эти
подавления выйдут на поверхность.
Именно поэтому люди научились быть холодными, касаться других и все же не касаться,
видеть людей и все же не видеть. Люди живут в клише - "Привет, как дела?" Никто ничего
под этим не подразумевает, и эти слова нужны лишь для того, чтобы избежать настоящего
контакта двух людей. Люди не смотрят друг другу в глаза, не держатся за руки, не
пытаются почувствовать энергию друг друга. Они не позволяют друг другу излиться. В
страхе, кое-как все улаживая... Холодные и мертвые... В смирительной рубашке.
Человек медитации учится тому, как быть полным энергии, жить по максимуму, в
оптимуме. Он живет на вершине, он делает своим жилищем вершину. Безусловно, в нем
есть тепло, но он не лихорадочен, это только показывает, что он живой. Он не горячий, он
прохладный, потому что его не уносят прочь желания. Он так счастлив, что больше не
ищет никакого счастья. Он так непринужден, он как дома, он никуда не идет, он не бежит
и не гонится... он очень прохладный.
Есть латинский афоризм: agere sequitur esse - "делать" следует за "быть"; действие следует
за бытием. Это поразительно красиво. Не пытайся изменить свое действие - попытайся
найти свое бытие, и действие последует. Действие вторично; бытие первично. Действие -
это то, что ты делаешь; бытие - это то, что ты есть. Действие приходит из тебя, но
действие - это только фрагмент. Даже если все твои действия собрать вместе, они не
станут равными твоему существу, потому что все действия, собранные вместе, будут
твоим прошлым. Как насчет будущего? Твое бытие содержит твое прошлое, будущее,
настоящее; твое бытие содержит твою вечность. Твои действия, даже полное их собрание,
будут только прошлым. Прошлое ограничено, будущее не ограничено. То, что случилось,
ограничено; это можно определить, это уже случилось. То, чего не случилось, не
ограничено, неопределимо. Твое бытие содержит вечность; твои действия содержат лишь
прошлое.
Поэтому возможно, что человек, который до этого момента был грешником, может в
следующее стать святым. Никогда не суди человека по его действиям, суди человека по
его существу. Грешники становятся святыми, а святые падают и становятся грешниками.
У каждого святого есть прошлое, и у каждого грешника есть будущее.
Никогда не суди человека по его действиям. Но другого способа нет, потому что ты не
знаешь даже собственного существа - как ты можешь видеть существо других? Как только
ты узнаешь собственное существо, ты научишься языку, узнаешь ключ к тому, как
смотреть в существо другого. Ты можешь видеть в других только до того предела, до
которого видишь в себе. Если ты увидел себя насквозь, ты становишься способным видеть
насквозь других.
Таким образом, несколько вещей, прежде чем я войду в эту прекрасную историю.
Если в медитациях ты становишься холодным - остерегайся. Если медитация делает тебя
более теплым, более любящим, более текучим - хорошо, ты на правильном пути. Если ты
становишься менее любящим, если твое сострадание исчезает, и у тебя внутри
устанавливается апатия - тогда чем скорее ты изменишь направление, тем лучше. Иначе
ты превратишься в стену.
Не становись стеной. Оставайся живым, пульсирующим, струящимся, текучим, тающим.
Конечно, есть проблемы. Почему люди становятся стенами? Потому что стены можно
определить. Они дают тебе границу, определенную форму и вид - то, что индуисты
называют нам руп, имя и форма. Если ты тающий и текучий, у тебя нет никаких границ;
ты не знаешь, где ты, и где ты кончаешься и где начинаются другие существа. Ты
продолжаешь быть с людьми так близко, что мало-помалу вообще границы становятся
подобными снам. И однажды они исчезают.
Именно такова реальность. Реальность неограниченна. Где, по-твоему, ты кончаешься?
Там, где твоя кожа? Обычно мы думаем: "Конечно, мы внутри нашей кожи, и наша кожа -
это стена, граница". Но твоя кожа не смогла бы быть живой, если бы ее не окружал
воздух. Если твоя кожа постоянно не вдыхает кислород, который поступает снаружи, она
не может быть живой. Удали атмосферу, и ты тут же умрешь. Даже если твою кожу не
поцарапать, ты умрешь. Поэтому это не может быть твоей границей.
Землю окружают двести миль атмосферы - это твоя граница? Это тоже не может быть
твоей границей. Этот кислород, и эта атмосфера, и это тепло и жизнь не могут
существовать без солнца. Если солнце перестанет существовать, или упадет мертвым...
Однажды это случится. Ученые говорят, что однажды солнце остынет и упадет мертвым.
Тогда внезапно эта атмосфера не будет живой. Тотчас же ты умрешь. Значит, твоя граница
- солнце? Но сейчас физики говорят, что это солнце соединено с каким-то центральным
источником энергии, который мы еще не можем открыть, но подозреваем о его
существовании - потому что все в мире взаимосвязано.
Так как же найти, где твоя граница? Яблоко на дереве - это не ты. Съешь его, и оно станет
тобой. Оно просто ждет, чтобы стать тобой. Это твой потенциал, это твое будущее. Потом
ты испражняешься и выбрасываешь из своего тела отходы. Мгновением раньше это было
тобой. Поэтому где ты установишь границу? Я дышу, дыхание внутри меня - это я, но
лишь мгновением раньше, может быть, оно было твоим дыханием. Наверное, так и было,
потому что мы дышим в общей атмосфере. Мы дышим друг в друга; мы члены друг друга.
Ты дышишь во мне, я дышу в тебе.
И так не только с дыханием, точно так и с самой жизнью. Ты не замечал? С
определенными людьми ты чувствуешь себя очень живым, они приходят, бурля энергией.
И что-то происходит с тобой, - отклик, - и ты тоже начинаешь бурлить. И есть люди...
одних их лиц достаточно, чтобы человек почувствовал, что сейчас упадет! В самом их
присутствии достаточно яда. Наверное, они вливают в тебя что-то ядовитое. И когда ты
подходишь к какому-то человеку и становишься сияющим и счастливым, и внезапно что-
то начинает пульсировать в твоем сердце, и твое сердце бьется быстрее, этот человек,
наверное, что-то влил в тебя.
Мы изливаемся друг в друга. Именно поэтому на Востоке сатсанг стал очень, очень
важным. Быть с человеком, который познал, просто быть в его присутствии достаточно -
потому что он постоянно вливает в тебя свое существо. Ты можешь это знать или не
знать. Ты можешь признать или не признать это сегодня, но однажды, в то или другое
время, семена прорастут.
Мы изливаемся друг в друга. Мы не отдельные острова. Холодный человек становится как
остров, и это его несчастье, великое несчастье, потому что ты мог бы стать огромным
континентом, а решил оставаться островом. Ты решил оставаться бедным, когда мог бы
быть таким богатым, каким бы только захотел.
Не будь стеной и никогда не пытайся подавлять, иначе ты станешь стеной. Подавленные
люди носят маски, лица. Они притворяются кем-то другим. Подавленный человек несет в
себе тот же мир, что и ты, - нужна только возможность, провокация, и тотчас же реальное
выйдет наружу. Именно поэтому монахи исчезают из мира - потому что в нем слишком
много провокаций, слишком много искушений. Им трудно оставаться содержащимися в
себе, сдерживаться. И они движутся в Гималаи или в пещеры, они удаляются от мира,
чтобы, даже если возникают идеи, искушения, желания, не было возможности их
осуществить.
Но это не путь трансформации.
Люди, которые становятся холодными, это люди, которые были очень горячими. Люди,
которые принимают обеты оставаться безбрачными, это люди, которые чрезвычайно
сексуальны. Ум очень легко обращается от одной крайности к другой. Мое наблюдение
таково, что многие люди, которые были слишком одержимыми едой, рано или поздно
становятся одержимыми постом. Это должно случиться, потому что ты не можешь долго
оставаться в одной крайности. Ты заходишь слишком далеко, и вскоре ты от этого
устанешь, тебе это надоест. Тогда не будет никакого другого входа, кроме как двигаться в
противоположную крайность.
Люди, которые становятся монахами, - очень мирские люди. Рынок им надоел, они
слишком много двигались на рынке, и маятник переместился в другую крайнюю точку.
Жадные люди отрекаются от мира. Это отречение не исходит из понимания - это просто
жадность, перевернутая вверх ногами. Сначала они держались, держались... теперь,
внезапно, они видят бессмысленность этого, тщетность этого, и начинают это
отбрасывать. Сначала они боялись потерять даже мелкую монету, теперь боятся иметь
даже мелкую монету, но страх продолжается. Сначала они были слишком жадными к
этому миру, теперь они слишком жадны к другому, но жадность сохранилась. Эти люди в
тот или другой день обязательно вступят в монастырь - тогда они станут великими
безбрачными, великими отрекшимися. Но это не изменит их природы.
Кроме осознанности, ничто не меняет человека, вообще ничто. Поэтому не пытайся
притворяться. То, чего не случилось, не случилось. Пойми это и не пытайся притворяться,
не пытайся заставить других верить, что это случилось, потому что никто не проиграет от
этого обмана, кроме тебя самого.
Люди, которые пытаются контролировать себя, выбрали очень глупый путь. Контроля не
получится, но они станут холодными. Это единственный способ, которым человек может
себя контролировать, - стать таким замороженным, чтобы никакой энергии не возникало.
Люди, которые принимают обеты безбрачия, не будут много есть; фактически они будут
морить свои тела голодом. Если в теле будет создаваться больше энергии, тогда будет
больше сексуальной энергии, и тогда ты не знаешь, что с ней делать. Поэтому буддийский
монах ест только один раз в день - и даже тогда недостаточно. Они едят ровно столько,
чтобы удовлетворить потребности тела, самые минимальные потребности, и чтобы не
оставалось никакой энергии. Этот вид безбрачия - не безбрачие. Когда ты течешь с
энергией, и энергия начинает трансформироваться в любовь, тогда происходит безбрачие,
которое красиво, брахмачарья.
Милая пожилая дама вошла в магазин и купила пачку нафталина. На следующий день она
вернулась, чтобы купить еще пять пачек. Прошел еще один день, и она снова появилась в
магазине и попросила еще дюжину.
- Наверное, у вас очень много моли, - сказал продавец.
- Да, - ответила милая старушка, - и я бросала этими шариками в моль три дня, и мне ни
разу не удалось ни в одну попасть!
Путем контроля тебе не удастся ни в одну попасть! Это не помогает. Ты борешься с
листьями, ветвями, обрубая их там и сям. Это не способ уничтожить дерево желания;
нужно обрубить сами его корни. А корни можно обрубить, только когда ты достигаешь
корней желания. На поверхности есть только ветви - ревность, гнев, зависть, ненависть,
похоть. Все они только на поверхности. Чем глубже ты движешься, тем более понимаешь:
они приходят из одного корня, и этот корень - неосознанность.
Медитация означает осознанность. Она обрубает сам корень. ...
Продолжение на следующей странцие...
