Дзен и проблемы самоконтроля \ Алан Уотс

кает ситуация "двойного зажима". Попытайтесь-ка быть естественным! Однажды ученик спросил одного из старых китайских мастеров: "Что есть Путь?" "Твой обычный (т.е. естественный, природный) ум и есть путь", отвечал тот. "Как, продолжал ученик, мог бы я достичь согласия с ним?" "Когда ты пытаешься быть в согласии с ним, сказал учитель, ты отдаляешься от него". Но это также значит, что нет ничего хорошего в том, чтобы не пытаться, так как и здесь присутствует намеренность и та же попытка, хотя и косвенно выраженная. В подобной ситуации большинство учеников на долгое время оказываются в тупиковом, застопоренном состоянии, поскольку, когда от них требуется действовать, не контролируя себя, они оказываются лицом к лицу со своими собственными действиями и существованием, попадая тем самым под парализующее воздействие своего самосознания.

Оказавшись в таком затруднительном положении, ученик обнаруживает, что пока он осознает себя, он не может что очевидно быть несамосознательным. Когда он пробует забыть себя, то вспоминает, что это он пробует забыть. С другой стороны, когда он действительно забывает о своем существовании, поглощенный повседневными делами, он обнаруживает, что дела увлекают его за собой, и что его взаимодействие с этим потоком основано не на спонтанности, а на социально обусловленной привычке. Он только бессознательно играет отведенную ему роль, не обнаруживая при этом своего "истинного лица". Но на то и существует учитель, чтобы не позволить ему укрыться в бессознательном, поэтому каждая его встреча с учеником болезненное напоминание последнему о столь огорчительном для него существовании его "Я". Все это приводит к тому, что ученик, наконец, убеждается, что его эго, его "я", в существование которого он верил, не более, чем система привычек или искусственно приобретенных реакции. Как ни старайся, ничего нельзя сделать, чтобы стать естественным, "отпустить" себя.
В этот момент ученик чувствует свою полную несостоятельность и ничтожность. Его приобретенная личность, его знания и умения оказываются совершенно во всяком случае для этой цели бесполезными. До этой минуты, напомним, он пытался или пытался не пытаться проявить свое истинное "Я", действовать совершенно искренне. Теперь же у него нет ни тени сомнения в том, что ему это не под силу, оно должно случиться само собой. Он обнаруживает, что ему ничего не остается, как только принять себя то неуклюжее, обладающее самосознанием и зависимое от внешних обстоятельств существо таким, каким он есть. Но и здесь он впадает в явное противоречие, поскольку идея принятия себя это еще один "двойной зажим". Понятие "сам", "самость" заключают в себе конфликт конфликт неприязни и сопротивления себе самому, а это значит, что приходится принимать собственное неприятие. Оставьте свой ум в покое, позвольте ему думать о чем угодно. И оказывается, что одно из излюбленных занятий нашего ума - борьба с самим собой. Или попробуем взглянуть на это несколько иначе так, как видит это ученик дзэн, постоянно медитирующий, часами пытающийся удержать свой ум в состоянии покоя, концентрирующийся исключительно на коане или собственном дыхании и отсекающий мысли, которые его отвлекают. Это напоминает ситуацию, в которой слепые водят слепых, поскольку ум, который необходимо контролировать, одновременно осуществляет этот контроль. Мысль пытается изгнать мысль.
В этот самый момент сознание озаряется подобно неожиданной вспышке молнии. Все, что всегда казалось само собой разумеющимся, обретает полную ясность, и ученик бросается к своему учителю и без малейшего затруднения демонстрирует ему свое "истинное лицо". Что же произошло? Все это время ученик был парализован укоренившимся в нем убеждением, что он одно, а его ум, его мысли и чувства другое, поэтому будучи поставленным лицом к лицу с самим собой, он во всей полноте ощутил собственную расколотость надвое, невозможность выявить свою целостность, непротиворечивость. Но сейчас вдруг ему с поразительной очевидностью открылось, что не существует того, кто мыслит, отдельно от того, кто контролирует мысли. Мыслящий и его мысли суть одно. В конце концов, если вы позволили своему сознанию думать о чем ему заблагорассудится. а оно в следующее мгновение пытается помешать самому себе, то позвольте ему сделать так. До тех пор, пока вы позволяете ему поступать подобным образом, вы сможете легко, без малейших усилий "отпускать" его. Но момент исчезновения усилия при "отпускании" это как раз и есть момент исчезновения того, кто мыслит, исчезновение эго, пытающегося наблюдать за сознанием со стороны, не вмешиваясь в его деятельность. В данном случае нет нужды пытаться что-либо предпринимать, ибо все, что происходит в каждый последующий момент все принимается, включая и само неприятие. В первое мгновение создается впечатление, что думающий реагирует на поток мыслей с мгновенностью зеркального отражения, а затем неожиданно приходит понимание, что нет ни зеркала, ни отражения. Есть только поток мыслей, текущих одна за другой без всякого вмешательства, и сознание воистину познает себя в такие мгновения. Не существует никакого отдельного сознания, стоящего в стороне и наблюдающего за всем происходящим.

Кроме того, когда исчезает дуалистическое противоречие между думающим и его мыслями, то же самое происходит во взаимоотношениях субъекта и объекта восприятия. Человек больше не воспринимает себя чем-то отдельным от своего восприятия окружающего мира, равно как и не является думающим, оторванным от собственных мыслей. В силу этого он так отчетливо осознает свое тождество с тем, что видит и слышит, что его субъективное ощущение совпадает с физическим фактом, согласно которому Человек это не столько организм в окружающей среде, сколько отношение между организмом и окружающей средой. Отношение между вещами, похоже, есть нечто более реальное, чем сами вещи, подобно тому, как внутреннее единство палки есть нечто гораздо более основательное,чем разница между двумя ее концами.
Человеческое существо, осознавшее свое единство, уже больше не попадается в свои же собственные ловушки. Поэтому самосознание уже не является состоянием "двух умов", (выражение, которое достаточно случайно так же означает состояние нерешительности, смущения и психологической застопоренности). Это то, чем самосознание становится, когда мы пытаемся им управлять дуалистически, принимая за реальности конвенции мысли и языка, которые отделяют "я" от "меня", также как и сознание от тела, дух от материи, познающего от познаваемого. При таком разделении мое "я", контролируемое мною, никогда не будет тем, которое мне необходимо; а "я", которое я контролирую, не будет тем, которое мне необходимо контролировать. На политическом уровне подобный дуализм проявляется в отделении правительства или государственной власти от основной массы населения, что случается даже в демократических государствах, которыми, как принято считать, управляет народ. Однако существование правительств и государства необходимо, если у членов общества напрочь отсутствует внутреннее ощущение связи с себе подобными, если человеческое общество является не более, чем абстракцией, обозначающей группу индивидов, отделенных друг от друга, так как каждый отделен от себя самого.
На Востоке интерес к дзэну и другим "путям освобождения" проявляет весьма небольшое количество людей. На Западе, где мы верим в знания, или, по крайней мере, обязаны участвовать в их распространении, вообще нет учителей дзэн, от которых мы могли бы чему-нибудь научиться. Однако, в этом, возможно, состоит наше преимущество, так как разделение на учителя и ученика это еще одна форма дуализма, предполагающая существование контролирующего и контролируемого, которых определенно не должно было бы существовать, если бы "организм среда", называемый человеком, был бы действительно самоуправляемым. Вот почему в дзэне учитель на самом деле ничему не учит своего ученика, но только понуждает его к самостоятельному поиску, к тому же он сам не воспринимает себя как учителя, поскольку существование учителя это лишь заблуждение непробудившегося ученика. Нас же самих понуждает к самостоятельному поиску не существование учителей, а их отсутствие, так что нам не грозит комплекс "ученичества". Действительно, в Японии ученик дзэн имеет перед глазами пример учителя, естественность которого приводит его в замешательство. Но разве не приводит нас в замешательство все вокруг: небо, земля, вода, равно как и удивительно совершенная конструкция нашего собственного тела, заставляющая нас соответствовать этому совершенству и действовать так, чтобы быть достойным его? Или может быть лучше упорно продолжать подавлять эти чувства, воображая себя независимыми контролерами и завоевателями того, что на поверку оказывается большей и, вероятнее всего, лучшей половиной нас самих.

В мою задачу не входит (да это и совсем не в духе излагаемой здесь точки зрения) указать на какие-то конкретные способы достижения новых взаимоотношений человека и природы, как внутри, так и вне его. Ибо важно не само действие, но отношение внутренняя установка и предрасположенность того, кто действует. Требуется не новая технология, а новый тип человека, ибо, как говорит один древний даосский текст:
"Когда не ведающий закона требует поступать по закону, сам закон становится беззаконием". И задача развития нового типа человека становится не так трудна, когда нам удается избавиться от идеи, что изменение самого себя и самоконтроль это не более, чем вопрос конфликта между высшей и низшей природой, между добрыми побуждениями и непокорностью инстинктов. Необходимо преодолеть прочно укоренившееся в нас неверие в силу любви, покоряющей природу, в возможность плавным (дзю) способом (до) выходить из виража в способность управлять собой не вызывая внутреннего конфликта.