г от друга они были колышками, ветками, кое-где границы участка очерчивала натянутая проволока.
- Это у зажиточных, - решил начальник колонии, - им родственники денег не только на камеру, но и на ограждения подкинули.
Между участками - проходы-улочки, в центре зоны - ничейная площадка для сборов. На земле кое-где в низинках ещё не стаял снег. Но на пригорках уже зеленели первые травинки. Почти на каждом участке чернели одинокие фигурки людей.
В тёплых тюремных телогрейках, матерчатых шапках-ушанках и грубых кирзовых сапогах они казались одинаковыми и безликими.
Что могут сделать эти фигурки на пустой земле? Чего им в камерах не сидится? Начальник колонии поднёс к глазам бинокль и стал разглядывать одну из этих безликих фигур. Заключенный Ходаков, врезая лопату в ещё не совсем оттаявшую землю, копал ямку. Николай Иванович повёл биноклем и насчитал девятнадцать уже выкопанных в мёрзлом грунте ямок по периметру участка.
На других участках фигурки в тёмных телогрейках делали то же самое - копали ямки по периметру своих участков.
- Зачем они столько ямок копают? - вслух произнёс Николай Иванович.
- Так для саженцев и кустарников, которые должны будут зелёную изгородь для каждого участка создавать, - пояснил часовой.
- Понятно. Но могли бы и подождать недельку-другую, земля бы оттаяла полностью и тогда и копать легче.
- И я им это говорил, да не хотят они ждать. Боятся не успеть. Четыреста метров зелёной изгороди каждому посадить - нешуточное дело. А когда земля оттает, им грядками заниматься придётся.
Начальник колонии ещё долго наблюдал, с каким желанием и даже азартом работают его подопечные и размышлял:
"Явно существует некая космическая связь души человека с душой земли. Есть эта связь - в гармонии с планетой человек. Нет этой связи - и нет гармонии. Начинаются извращения, растёт преступность.
Конечно, книжка эта - "Анастасия" - какая-то необычная. Прочитали зеки её, и вспыхнуло в их душах нечто необъяснимое. Вот и сам: прочел я её и на жизнь по-другому смотреть стал. Конечно, книжка свою роль сыграла, её сейчас на всех зонах читают. Но ведь сила книжки как раз в том и заключается, что на связь человека с землёй она указывает. Значит, главное - эта связь, нельзя её разрывать. И все эти разговоры о высокой морали, духовности - всего лишь пустая болтовня без этой таинственной, ещё до конца непознанной связи!".
***
Осенью все участки новой зоны, как прозвали её сами заключённые, обрамляли пока ещё небольшие саженцы яблонь, груш, рябинки, берёзки и всевозможные насаждения, которые разноцветной осенней окраской своих листиков создавали приятную глазу картину. Примерно пятнадцать-двадцать соток каждого гектара было засажено лесными саженцами. Уже к первой осени впечатление от созерцания с вышки зоны в двести гектаров резко отличалось в лучшую сторону по сравнению с весенней картиной пустынной чёрной земли. Ясно было видно: за рядами колючей проволоки возникает необычный зелёный оазис.
А всё лето с зоны поставлялась в тюремную столовую свежая зелень, потом огурцы, помидоры, свекла.
Осенью каждый заключённый сдал с вверенного ему участка земли по пять мешков картошки, несколько десятков засоленных и закатанных в банки огурцов и помидоров. На всю зиму был обеспечен тюремный пищеблок свёклой, морковью, редькой...
Необычную картину можно было наблюдать осенью у КПП новой зоны. В отличие от всех тюремных учреждений мира, где на контрольных пунктах осуществляется приём передач заключённым гражданам, в новой зоне осуществлялась выдача передач с зоны.
Солдаты выдавали пришедшим родственникам заключённых банки с консервированными овощами. Многие приезжали на машинах и уезжали с богатым урожаем.
Те заключённые, у которых не было родственников поблизости, свою часть урожая сдавали через солдат перекупщикам, получая неплохой доход.
А к заключенному Ходакову никто не приходил, не было у него родственников. Он - детдомовец - и свою часть урожая попросил отвезти в ближайший детский дом.
Николай Иванович получил благодарность управления за успешное выполнение приказа. Он - единственный, кто смог осуществить дополнительный приём ста восьмидесяти заключённых без ухудшения условий содержания остальных.
Прошедший год для Николая Ивановича был самым хлопотным за все двадцать лет службы. Помимо обычных забот, ему приходилось "выбивать" то плодовые саженцы для новой зоны, то семена. Но всякий раз он радовался, когда приходил старенький тюремный ЗИЛ, доверху нагруженный маленькими саженцами.
***
Прошло ещё пять лет. Солнечным июльским днём в воздухе над новой зоной появился и стал кружить вертолёт. Николай Иванович стоял у КПП, смотрел, как облетает вертолёт новую зону. Он знал: на борту вертолёта находится генерал Посошков и члены комиссии Министерства юстиции. То ли жалобу кто-то написал на начальника колонии, то ли просто слухами земля стала полниться о необычном содержании преступников.
Комиссия из высокопоставленных чиновников выходила из вертолёта, севшего на площадке у КПП. А Николай Иванович всё стоял и думал только об ограждении зоны:
"Да, тут мне явное нарушение будет инкриминировано. Ну зачем я разрешил посадить для ограждения зоны эти вьющиеся многолетние цветочки? Обвили они метра на три в высоту всю колючую проволоку, образовали зелёную изгородь, да так, что за цветами разными и проволоки колючей не видно стало.
Вид им, видите ли, проволока неэстетичный создавала. И вышки сторожевые своими цветами вьющимися обсадили. До самой будки часового цветочки вьются. Не на зону теперь всё походить стало, а на какой-то оазис райский среди полей, бурьяном зарастающих".
- Вот вам и пожалуйста, первое нарушение уже налицо, - сказал генерал из Министерства. - Это что за ограждение зоны? Да такое ограждение, лианами увитое, любой желающий перелезть сможет, - сказал генерал, повернувшись к начальнику управления Посошкову, - это вам любой солдат скажет. Прав я? - обратился представитель Министерства к стоящему у входа в КПП дежурному лейтенанту.
- Разрешите отвечать, товарищ генерал? - встал по стойке "смирно" дежурный лейтенант.
- Отвечайте, коль спрашивают. Есть здесь нарушение инструкции?
- Никак нет, товарищ генерал. В данном случае вы наблюдаете тактически усовершенствованное ограждение зоны, в которой содержатся преступники.
- Что-что? - удивился член комиссии Министерства, - какое такое тактическое усовершенствование? Вы что несёте?..
Все члены комиссии остановились возле стоящего по стойке "смирно" лейтенанта.
"Вот шутник, - раздосадованный вконец, подумал Николай Иванович, - вечно этот лейтенант Прохоров со своими шуточками. Хоть бы при комиссии не хохмил. Теперь уж точно не простят мне издевательства. А он стоит себе по стойке "смирно" и даже не краснеет от наглости своей".
Лейтенант заговорил чеканя слова:
- Разрешите ответить по вопросу усовершенствования.
- Отвечайте, коли можете, - приказал генерал из Министерства. - Тактическое усовершенствование, значит, цветочки ваши?
- Так точно, товарищ генерал. Преступник, пожелавший совершить побег и решивший перелезть данное заграждение из колючей проволоки, увитой цветами, может перелезть, но далеко уйти он будет не способен.
- Это почему же? - удивился генерал.
- Пока он будет преодолевать заграждение, увитое пахучими цветами, так весь запахами их пропитается, что его даже малоопытная собака с лёгкостью по следу отыщет и приведёт обратно.
- Значит, пропитается... - захохотал генерал, а с ним засмеялись и все члены комиссии, - а собака, значит, по цветочному запаху... Ну молодец, лейтенант, находчивый. И сколько же ваши собаки таким образом беглецов вернули? - спросил сквозь смех генерал.
- Ни одного, - ответил лейтенант и очень серьёзно продолжил: - Преступники, понимая всю бесперспективность преодоления ограждения, за пять лет не сделали ни одной попытки к бегству.
Ещё больше развеселил членов комиссии своим серьёзным видом и заявлением лейтенант.
- Значит, из этой зоны за пять лет не было ни одной попытки побега? - спросил председатель комиссии у начальника управления.
- Да, ни одного, - ответил Посошков.
Членам комиссии явно понравились остроумные ответы лейтенанта, ему задали следующий вопрос:
- Скажите, лейтенант, если преступники даже не пытаются совершить побег из этой зоны, то для чего же тогда смотровые вышки с вооружёнными солдатами?
- Для охраны зоны от внешнего мира, - ответил лейтенант.
- Что значит охрана от внешнего мира? Кто-то пытается проникнуть в эту зону?
- Так точно, - сообщил лейтенант. Жёны многих заключённых изъявляют желание жить вместе со своими мужьями в их камерах. Некоторые просятся провести в камере лето вместе с детьми. Но строгое соблюдение инструкций содержания заключённых нашим строгим начальником колонии не допускает подобного безобразия. Тогда отдельные несознательные жёны пытаются со своими детьми пролезть сквозь зелёную изгородь или осуществить подкоп. Но доблестная охрана зоны не допускает подобных дерзких попыток.
Не понимая, в шутку или серьёзно говорит лейтенант о попытках проникновения в зону жён и детей заключённых, председатель комиссии спросил у Николая Ивановича:
- Такие случаи действительно имели место?
- Да, - ответил Николай Иванович, - было пресечено две попытки. Ко мне поступило девяносто шесть заявлений от жён заключённых с просьбой провести лето вместе с детьми на территории участков их мужей. Но кроме положенных по инструкции свиданий подобного мы разрешить не можем.
- И что же их так влечёт в зону, да ещё вместе с детьми? - спросил председатель комиссии и добавил: - впрочем, давайте, господа, пройдём на территорию и посмотрим.
- Откройте ворота, - скомандовал Николай Иванович лейтенанту.
Деревянные ворота, украшенные резьбой, быстро отворили, члены комиссии вошли на территорию зоны и, сделав всего несколько шагов, вдруг, не сговариваясь, остановились.
Зона из вертолётного иллюминатора выглядела красивым зелёным оазисом. Но здесь были не только красивые дорожки из подстриженной травы, не только зелёные разноцветные живые ограждения поразили членов комиссии. Тонкий аромат летних цветов и растений окутал своею благодатью людей, привыкших к запахам своих кабинетов и столичных улиц. Тишину нарушало лишь пенье птиц да жужжание насекомых. Эти звуки не раздражали, а услаждали слух людей.
- Надо бы на территорию участка войти, - почему-то негромко, словно боясь кого-то потревожить, произнёс председатель комиссии.
Высокопоставленные чиновники шли по дорожке первого участка к домику-камере. Небольшой деревянный домик помещался в металлической решетке. Но это можно было заметить, лишь подойдя очень близко. Издалека он был похож на зелёный холмик. Увитый разными растениями в окружении цветочных клумб, он гармонично вписывался в окружающее пространство.
У входа в домик, спиной к подходящим, стоял человек в белой футболке. Заключённый смазывал металлический засов и энергично дёргал его вперёд-назад. Засов едва поддавался, и увлечённый работой человек не сразу заметил подошедших.
- Здравствуй, Харламыч, - окликнул его Николай Иванович, - принимай гостей, представься.
Человек быстро повернулся, увидев подошедших, слегка растерялся, но быстро собрался с мыслями и представился:
- Заключенный Харламыч, осужденный по 102 статье УК РФ на двенадцать лет, отбыл срок наказания в камере шесть лет. В новой зоне нахожусь пять лет.
- И что же вы делали сейчас со своей дверью? - спросил заключённого председатель комиссии.
- Смазывал наружный засов, гражданин начальник. Совсем туго ходить стал, металл барахляный стали делать, ржавеет быстро.
Председатель комиссии подошел к двери, ведущей в камеру, прикрыл её и попытался задвинуть засов. Не с первой попытки, но ему это удалось. Тогда он повернулся и, многозначительно посмотрев на начальника управления генерала Посошкова, произнёс:
- Значит, вы утверждаете, будто все инструкции содержания заключённых соблюдаются. Значит, после окончания работ всех запирают в камерах?
Начальник управления молчал. Всем было ясно - металлический запор проржавел и с трудом закрывался, потому что им попросту давно...
Продолжение на следующей странцие...
