к я буду работать?" Транспорта долго не было, и тут я вспомнила, что я - Госпожа Симоронша. Мое внимание притянуло объявление на столбе, начинавшееся словом "продаю". Поверх этого объявления было приклеено другое, и от слова "продаю" осталось одаю.
Потом мой взгляд потянулся вверх, и я увидела огромный плакат, на котором красовался украинец с бутылкой русской водки. На плакате была надпись: "Нет ничего лучше русской водки!", и строчкой ниже гигантскими буквами приписано ХА-ХА-ХА.
Вот я и нашла имя: "Я та, которая одаю ХА-ХА-ХА". Мне стало так весело, что я расхохоталась. Тотчас подрулил автобус, и пока я ехала, то одавала ХА-ХА-ХА. Телефон починили при мне за двадцать минут. Это имя мне настолько понравилось, что я его частенько применяю в других ситуациях.
ОПЕРАЦИЯ "ТРАКТОРИСТЫ"
Трое симоронцев - Борода, Папа и Андрюха - отправились в начале сентября в байдарочный поход по реке Кубене, протекающей на севере Вологодской губернии. Поход близился к завершению, все пункты программы были выполнены: грибы, баня, рыба и прочее. Погоды все время стояли солнечные. Неблагоприятных сигналов не было, разве что иногда приходилось переименовывать Андрюху, развлекавшего байками из своего богатого туристического опыта. Вроде того, как в 87-м на Заполярном Урале кто-то перевернулся на байдарке, или как однажды у них на ночной стоянке близ деревни уперли топор и ножовку местные аборигены.
Теплым и ясным субботним днем прибыли симоронцы в конечный пункт маршрута - селение с красивым названием Усть-Река и высадились на берегу речушки Сямжа, впадающей в этом месте в Кубену. Вытащив из воды лодку и установив ее для просушки, поставили они в лесочке палатку и улеглись на опушке возле костерка. Вскоре рассыпчатая вологодская картошечка уже дымилась в мисках, а из банки со свежей домашней сметаной вылавливались плотные комки, больше напоминающие масло. И когда симоронцы лениво нежились на солнышке после обеда, Андрюху внезапно осенило: "Почему бы нам не уехать прямо сейчас, а не завтра?"
Отъезд планировался на 12 часов следующего дня - автобусом до Вологды (150 километров), а вечером - поездом до Москвы. Тогда пришлось бы полдня слоняться по Вологде. Кроме того, лишняя ночевка в палатке не особенно привлекала симоронцев. Несмотря на теплую дневную погоду, по ночам ударяли заморозки, и утром в котелке с чаем плавала ледяная шайба. Поэтому ночью вся теплая одежда и даже рюкзаки натягивались на себя.
Предложение Андрюхи, позволяющее сэкономить сутки пути, встретило в общественных кругах широкий резонанс. К тому времени лодка уже просохла, и, быстро собрав рюкзаки, Папа с Андрюхой принялись ее упаковывать, а Борода рванул на развилку дорог ловить попутку. Между тем, на часах было уже 19.00, и Бороду посетили сомнения в осуществимости затеянного предприятия. Отправив сомнения на три буквы (ПВБ), он вышел на обочину грунтовой дороги. Мимо пронеслась легковушка, обдав всю округу облаком пыли, и Борода переименовался в "Того, который пылит по дороге".
Развилка дорог Вологда - Харовск - Истоминская находилась неподалеку, и от нашей стоянки, и от окраины Усть-Реки. Удобнее всего было ехать до Харовска (37 километров), а там уже останавливаются почти все поезда на Москву. За сорок минут ожидания мимо проскочили два мотоцикла, две легковушки с пассажирами и тракторишка, чудом еще не развалившийся. Однако Борода продолжал "пылить по дороге".
Вскоре подошел Андрюха. Подождав немного, симоронцы двинулись в деревню, намереваясь договориться с местными владельцами автотранспорта. Положение усугублялось тем, что трехместная байдарка даже в разобранном состоянии довольно громоздка и может поместиться в легковой машине только с багажником наверху. Через минуту отыскался новенький микроавтобус "ГАЗель". Но радость оказалась преждевременной: во-первых, не хватало бензина, а во-вторых, приборная панель была разобрана. В некотором отдалении на другой стороне улицы стоял грузовой ЗИЛ-157 с голубенькой кабиной - тоже в нерабочем состоянии. Чуть дальше в УАЗике ковырялся хмурый мужик, он подозрительно покосился на туристов и буркнул: "Машина не на ходу". Потом были: красная "Нива", белые "Жигули", "Москвич 412", еще какие-то машины, и вот вся деревенька осталась позади.
Впрочем, наш вид не внушал доверия: у Андрюхи на голове цветастая пиратская косынка, а Борода в драных джинсах. Андрюха решил снять косынку, что сделало его не менее экзотичным - теперь верхнюю половину лба украшала белая незагоревшая полоса.
Из проведенного исследования стало ясно, что водители в деревне Усть-Река делятся на три категории: либо пьяные, либо после бани, либо и то и другое вместе. Все это время мы интенсивно "пылили по дороге", утверждая новое имя.
Ярко-красный солнечный шар висел уже над самой кромкой леса, окрашивая легкую пелену облачков и окружающие холмы в оранжево-розоватые оттенки. Запас времени истекал, и остался последний шанс. Из разведданных стало известно, что имеется в Усть-Реке двухэтажное здание из белого кирпича - общага, которую населяют преимущественно шоферы. Мы отправились туда.
Возле общаги стоял покосившийся дровяной сарай, и, привалившись к нему спиной, на травке восседала троица мужиков (явно из первой категории). Когда мы приблизились к ним, один, в тельняшке на худощавом теле, поднял рыжую лысоватую голову и громогласно поприветствовал нас: "Какие люди! Уса-а-тые! Борода-а-а-тые! Какими судьбами в наших краях?" Выяснив, что нам нужно уехать в Харовск, мужики, запинаясь, объяснили, что из шоферов никого, кроме них, сейчас нет, зато у них есть трактор, и за доставку они возьмут всего три бутылки водки. Мы с Андрюхой переглянулись и помотали головой: ехать в темноте по разбитой грунтовой дороге, да еще на тракторе с прицепом, да еще с водителем, который лыка не вяжет - занятие весьма рискованное.
Когда эти аргументы были изложены, мужики, пошатываясь, вскочили на ноги и, перебивая друг друга, стали уверять, что доставят нас в целости и сохранности, вот только солярки зальют. Особенно старался "Тельняшка":
- Да вы чё, мужики! Т-80 - это же зверь, а не трактор! Домчим, как на "Мерседесе"!
Андрюха пытался возразить, что ему самому приходилось водить трактор и на эту авантюру он не пойдет. Рыжий взвился и рванул тельник на груди:
- Чё ты понимаешь?! Да я тракторист с рожденья!
Однако симоронцы были тверды, как скала, и стояли на своем:
- Поедем только на машине и с трезвым водилой.
Поняв, что замаячивший желанный напиток уплывает, мужички приутихли, но в их разгоряченных головах явно прокручивались всевозможные варианты. Наконец второй из них, плотного телосложения, с темными клочковатыми волосами и перебитым носом изрек:
- Вот чего. Зайдите-ка к Петрову, во-он по той улице, дом с синей верандой. У него девятка.
Пошли к Петрову. Дверь отворила жена. Узнав цель нашего визита, сокрушенно вздохнула:
- Сейчас разбужу, но вряд ли поедет - выпимши он.
Вскоре на крыльце, шаркая ногами в войлочных тапочках, появился сам Петров, похожий на большого добродушного медведя. Жадно выпив ковшик воды, он выслушал нас, провел к машине и с виноватым видом развел руками:
- И рад бы отвезти, да не получится. Вчерась начальник приезжал, поохотились, ну и приняли, как полагается. Сегодня вот проспал весь день, а с "бодуна" ехать уж больно чижало.
Петров с обреченным видом посоветовал нам зайти к Слободину, внизу, у самой речки. Шагая на другую сторону деревни, мы с Андрюхой уже были готовы вернуться на стоянку. В конце концов, дел-то - поставим сейчас быстренько палатку, да и переночуем. Однако, пока оставалась хоть малейшая возможность уехать, надо исследовать и ее. "Безвыходных ситуаций не бывает", - вертелось в голове, и я еще несколько раз повторил: "Я тот, кто пылит по дороге".
Однако дойти до Слободина нам так и не удалось. Невдалеке от общаги мы услыхали крики "Тельняшки" и "Лохматого":
- Мужики, давайте сюда!
Мы хотели сделать ПВБ, но крики были все настойчивее. Подошли поближе. Тельняшка возбужденно и сбивчиво объяснял:
- Ща уедем, мужики! Ща Колян подъедет! На чем?! Колян на УАЗике. Кто, Колян? Не, Колян трезвый, как стекло. Ща подъедет. Колян-то? В поле уехал, людей забирать. Да ща быстро! Вот его дом-то, Коляна, он здесь живет! Да куда он денется, сюда приедет.
Потом последовало приглашение зайти в ожидании Коляна домой к Тельняшке, попить чаю. Смутно подозревая, что чаепитие может весьма затянуться, и тогда уже будет не до Коляна, да и ехать никуда не захочется, мы решительно отвергли это предложение. Тельняшка с Лохматым не отпускали нас ни на шаг:
- Ща быстро. Колян с поля приедет. Куда ему деться. УАЗик-то здесь у него стоит. Вот в этом доме Колян живет.
Через пару минут послышался звук мотора. Мужики оживленно загудели:
- Во! Едет! Колян!
Внезапно УАЗик, немного не доехав до нас, резко развернулся и укатил обратно. Махая руками и посылая вслед Коляну забористые ругательства, мужики бросились за ним, но было поздно. Мы с Андрюхой засомневались: не пора ли двигать на опушку? Но Тельняшка быстро взял инициативу в свои руки. Он потащил нас куда-то на окраину деревни, игнорируя все вопросы о целесообразности этого маневра:
- Пошли за мной! Ща найдем Коляна! Пошли, пошли! Вон туда!
Никаких вразумительных объяснений, почему нужно идти именно "вон туда", добиться так и не удалось. Мы махнули рукой и двинулись за ним, "пыля по дороге".
Вскоре мы оказались на склоне холма, где сходились три дороги местного усть-реченского значения. Тельняшка объявил:
- Во, Колян все равно сюда приедет*.
Тем временем солнце скрылось за горизонтом, и начало смеркаться. С холма открывался прекрасный вид на окружающие поля и перелески, а в небе выплыл маленький рожок молодого месяца. Пока мы созерцали замечательную картину, откуда-то из кустов появился Лохматый, исчезнувший перед этим, погнавшись за УАЗиком. Информацией, проясняющей местоположение неуловимого Коляна, он не владел. И тут наше внимание привлекло какое-то движение у подножия холма.
- Колян едет! - заголосили мужики.
Да, это был темно-зеленый УАЗ-469, любовно именуемый в народе "козликом", и направлялся он прямиком к нам. Тельняшка вышел на середину дороги, широко расставив ноги и разведя руки в стороны. Однако УАЗик не сбавлял скорости и лихо затормозил всего за полметра от нас, подняв целую тучу пыли. Тельняшка с Лохматым залезли в кабину - переговоры велись за закрытыми дверями, строго конфиденциально. Колян выглядел весьма сурово (видимо, из-за того, что трезвый), и, судя по жестикуляции, Тельняшке пришлось использовать всю мощь своего ораторского искусства. Выяснилось, что у Коляна на исходе бензин, и нам был предложен промежуточный вариант: доехать до Михайловского (около двадцати километров), а там эстафета будет передана кому-то из местных. Вариант наткнулся на жесткое ПВБ.
Тельняшка так просто не сдавал позиции: "Ща заправимся, мужики". Доехали до известного читателю дровяного сарая. Лохматый сгонял куда-то, притащил две полиэтиленовые бутылки и круглую трехлитровую канистру бензина и залил их в бензобак. Почти в темноте мы рванули к мосту через Сямжу, где из кустов торчала нахохлившаяся голова озябшего Папы.
Оставшись в одиночестве, Папа одел теплую куртку и пошел любоваться закатом с моста через Сямжу. Мост был высокий, и с него открывалась круговая панорама изумительной красоты. С одной стороны - оранжево-красное, догорающее солнце на безоблачном западе, а с другой - еле заметные, неумолимо приближающиеся, фиолетовые тучи со зловещим бордовым оттенком, несущие холод и ночь с востока. Слева, на юге, взошел молоденький месяц. Под ним, как на ладони, лежал поселок, а справа, на холме чуть возвышалось еще несколько домов. На лугах стелился туман. Небо казалось до удивления близким и родным. Издалека доносился монотонный шум воды, продиравшейся через речные пороги, изредка нарушаемый плеском играющей рыбы. Папа почувствовал единение с окружающей природой, растворение в ней, и это принесло ему ощущение необыкновенной силы и спокойной радости.
Боковым зрением Папа увидел какое-то темное пятно. Папа не пытался разглядеть его, а, наоборо...
Продолжение на следующей странцие...
