няются у них или по очереди, либо теми людьми, которые не в состоянии заплатить за свое пребывание в коммуне.
Когда мой товарищ ездил в Голландию к раджнишевцам, он работал там уборщиком. Это занимало у него не много времени, но это была плата за то, что он посещал там различные курсы.
Это одна сторона дела. Вторая сторона состоит в том, что для того, чтобы осуществлялась практика, нужно получать специальные знания. В традиции существуют люди, которые, в силу своей устремленности, достигли профессионального уровня, постигли профессиональные знания и умения и в состоянии обучить этому других. Естественно, труд таких людей обязательно должен быть оплачен, потому что деятельность по обучению не является духовной обязанностью.
Ни в одной духовной традиции духовное обучение не является обязанностью. Я знаю много примеров, когда мастера и учителя духовных традиций уходили из этого мира, так и не встретив того единственного ученика, которому они могли бы передать то, что действительно является эзотерическим, то, что действительно передается только из уст в уста и определенным образом. Ученик, обращающийся к учителю с вопросом: "Почему вы у меня берете деньги, если у нас уже духовные отношения?", тем самым дает Учителю право на адекватную реакцию: "А почему ты не служишь? Тогда служи мне, как положено ученику". Деньги в данном случае являются облегчающим моментом. Они делают процесс обучения более светским, менее традиционным и менее обременительным для ученика. Мой мастер говорил: "Деньги - это пакт". Деньги - это эквивалент той энергии, которую ученик должен был бы затратить впрямую на непосредственный процесс взаимодействия с учителем. В данном случае он где-то их зарабатывает, приносит и рассчитывается, и остается в рамках передачи знания технического характера, т.е. знания, относящегося к практике, но не относящегося к постижению.
Знание, относящееся к постижению - это знание другого уровня взаимодействия между носителем знания и ищущим знание. Большинство людей так и задерживаются на фазе получения технических знаний, поскольку это их вполне удовлетворяет. Таким образом, между убежищем и работниками Школы существует промежуточный слой или, как говорили в старину, "внешний двор". Это люди, которые платят за обучение техническим знаниям и умениям и таким образом тоже создают возможность материального существования самой традиции. И "средний двор" - это работники Школы, люди, которые приняли для себя, что Школа является основным занятием их жизни. Эти люди должны уметь все. В принципе они должны уметь передвигаться по социальной лестнице в любую сторону - от банкира до деревенского сумасшедшего. Они должны уметь принимать любую форму, играть в любую социальную игру и выигрывать, они обязаны быть социально эффективными. Традиция, существующая в открытом социуме, не может существовать без профессионалов, могущих быть социально эффективными.
Это же имеет в виду Гурджиев, когда утверждает, что если ученик не может найти деньги для того, чтобы выполнить задачу, поставленную учителем, не может просто доехать до учителя, живущего далеко и быть с ним сколько нужно, то он просто несостоятелен в своей устремленности. Он не может справиться с обязанностями, обычными для простого человека. Эффективно справиться. Если он не способен на это, то он тем более не будет в состоянии эффективно справляться с куда более сложными обязанностями профессионального работника традиции. Во много раз более сложными. И когда он, не справляясь, начинает предъявлять претензии, то ему нужно сказать: "Ищи другую традицию, лучше закрытую, где есть монастырь, ашрам, там ты тоже будешь работать, но там ты будешь делать простую и ясную работу. Там тебя, к примеру, обяжут каждый день подметать двор, а за это тебя будут кормить и обучать". Там тоже очень строго, но там закрыто, там не надо быть эффективным за пределами стен монастыря или ашрама.
Традиция, которая работает в открытом социуме, держится прежде всего на людях, профессионально работающих на традицию, на людях, которые профессионально выигрывают у социума. Эти люди растождествлены со своим инструментом, потому что они растождествлены с социальными механизмами, потому что они видят, понимают эту игру, умеют в нее сыграть по всем правилам и наполнить ее при этом своим содержанием. Тогда они в состоянии зарабатывать средства для решения Школой все более и более объемных и сложных задач. Например, расширения, распространения своего влияния на более широкую территорию или просто выживания в таких условиях, когда для духовной традиции это кажется почти невозможным.
Очевидно, что практическое решение такой задачи, как жизнь традиции в открытом социуме, в наше время невероятно трудное, т.к. традиция должна не просто выжить, она должна остаться живой. Для этого она должна иметь, кроме убежища, ищущих, еще и круг работников. На что живет большинство открытых традиций? Практически они получают средства извне. Они не печатают, не издают те книги, которыми торгуют, не вкладывают в это средства. Но рано или поздно им придется решать задачи материального обеспечения. Для этого у них такая жесткая структурная организация, иерархия. Они копируют иерархическую социальную модель. Традиции типа сект всегда построены по иерархическому принципу.
Наша традиция имеет только профессиональную иерархию. Мы не можем себе позволить иметь социальную иерархию, потому что та часть знания, которая является истинно постижением, не может входить в преподавание, она не может быть изложена на занятиях и лекциях. Это процесс, который происходит другим, более тонким путем, для которого мы просто создаем условия. Возможность создавать эти условия должна существовать и должна быть обеспечена именно внешним, материальным аспектом для того, чтобы человек, который, двигаясь по пути практики, начинает пробуждаться, имел возможность получить также и пищу для постижения. Но сама пища для постижения не может быть товаром. Это простой и ясный момент. Потому что люди, которые привыкли думать, что духовность - это бесплатное поощрение за решение заняться ею, говоря старинным языком, попадают в лапы дьявола. Самое большое изобретение сатанистов состоит в том, что человеку кажется, что стоит ему сказать: "Я хочу заняться духовностью", - как тут же ему вручат букет цветов, заиграет оркестр, его торжественно встретят, облачат в белоснежные одежды, будут бесплатно кормить, бесплатно учить, потому что иначе духовность погибнет. Отношение к духовности как к дойной корове - это и есть, на мой взгляд, самый настоящий сатанизм.
Если человек приходит в убежище - это другой вопрос. Он же не претендует на постижение. Он просто хочет хорошего ясного "мы", с ясными и четкими отношениями, с определенным уровнем правды, с повышенным уровнем безопасности, со взаимными поглаживаниями, с повышенной самооценкой, и чтобы никто с него ничего не требовал, не "напрягал". Но даже в убежище, если появляется человек, который хочет превратить убежище в секту, нужно принимать меры, потому что это неверно в принципе, по существу. Если человек твердо уверен, что желание духовности уже заслуга, то он должен выбирать путь одиночки. Ему традиция не нужна. Он должен сам постигать, своими способами.
Самое дорогое - это то, что дается бесплатно. Я видел много компаний, где, используя иллюзию бесплатности, людей превращали в психологических рабов. И они с такой радостью превращались в них, что это уже было на грани преступления. А причина этого в том, что человек шел в убежище. Человек, идущий в убежище, - слабый человек, он с обычной-то жизнью не справляется. Он рад смириться и подчиниться, чтобы снять с себя проблемы. А ему начинают эту всю "лапшу на уши вешать". И в результате, исходно стремясь к хорошему, он губит свою душу, потому что превращается в орудие чьих-то сил, вместо того чтобы развивать свою силу в убежище, укрепляться и расти. Это нужно понимать четко и ясно. И никогда не путать одно с другим. Хочется просто собраться и потрепаться - собрались дома, посидели, потрепались, поговорили, пообщались на возвышенные темы. Но когда мы начинаем создавать социальные структуры, когда мы начинаем вкладывать средства в помещения, в издательскую деятельность, еще во что-то, мы должны понимать, что деньги эти заработаны людьми, они не с неба упали. Никто еще из миллионеров или миллиардеров не пожертвовал ни копейки на работу Школы. Вы должны помнить, что если вы участвуете в работе, которая происходит в социуме, то это значит, что вы участвуете в работе по материальному обеспечению.
Вы должны это помнить. Если вы не участвуете, то не следует предъявлять претензии, почему вас бесплатно никто не кормит. Накормит любой ваш друг, придите к нему домой, и он вас накормит, но структуры существуют для другого.
Мы из немногих традиций, которые выжили и существуют. Мы избежали сектантства; мы избежали введения жесткой иерархии, хотя много раз нас на это провоцировали; мы избежали просто физического уничтожения. Мы работаем и делаем свое дело по всем линиям: от убежища до внутреннего круга, от материального обеспечения до поисков, до объективаций. Это очень трудная, очень сложная и требующая предельной четкости и ясности работа. Никому ничего не досталось просто так. Я думаю, что это должно быть понятно. Каждый должен начать прежде всего с себя. И для себя ответить на простой вопрос, но ответить на него честно: мне духовность нужна, потому что я хочу спрятаться, и это вариант, и это достойно, но это другая система требований, поисков и выборов; или мне нужна духовность, чтобы развиваться; или мне нужна духовность, чтобы в ней жить и работать. И тогда никогда не будет возникать путаницы и взаимных претензий.
Многие из нас хоть немного, но вынуждены смотреть эти спектакли под названием съезды, верховные советы и прочее. Чаще всего люди просто не понимают, что они там делают, что должны делать. Они предъявляют иногда такие претензии, которые никакого отношения к ситуации не имеют.
Запомните, что если вы действительно в рамках духовной традиции хотите стать работником, то прежде всего вы должны быть эффективны на уровне обыкновенного человека в социуме. Конечно, это трудно, потому что над нами Закон, мы не имеем права его нарушать. В этом смысле мы более ограничены в выборе средств, чем люди, не имеющие никакого внутреннего закона. Но зато мы имеем знания, которых нет у людей, над которыми нет Закона. Мы должны быть эффективны в социуме. Эффективны по-своему. Не обязательно стандартно эффективны. Мы должны уметь решать те задачи, которые ставит перед нами процесс обучения. Даже тогда, когда мы были в полуподполье, когда все это было запрещено, когда преследовалось, когда приходилось жить на грани лишения свободы, мы находили способы не умереть с голоду, прокормить своих близких и друзей, которые оказывались в критическом положении. Находили средства доехать до мастера, жить у него сколько необходимо и учиться. Я в свое время изобрел профессию: интеллектуальная проститутка. За десять рублей, чашку кофе и бутерброд я три часа отвечал на любые вопросы. А что было делать? Это понимание необходимости работы. Либо нужно найти способ собирать подаяние. Надо начать с себя, сначала быть эффективным самому. И если вы убедились, что вы уже можете быть эффективным, тогда вы можете предложить свои услуги и сказать: "Я могу быть эффективным. Давайте я буду участвовать хотя бы в среднем участке работы Школы". Если вы чувствуете себя более эффективным: "Давайте я буду работником. Я буду зарабатывать не только на себя, но и на школьные дела, на решение школьных программ, на обеспечение всей этой сложной и многогранной деятельности". Потому что, не имея коммерческих структур, так разговаривать будет просто смешно.
Иначе мы должны стать такими жуликами, как Мун, обдуривать богатых людей, вешать им "лапшу на уши", чтобы они жертвовали нам деньги. Но в этом нет никакой необходимости. Зачем, если мы можем сами зарабатывать деньги. Нам ни одна копейка не упала с неба. И то положение, которое мы имеем сейчас - это результат двадцатилетней работы, усилий...
Продолжение на следующей странцие...
