Что такое спонтанное поведение? Это когда я делаю то, что мне хочется делать в данный момент. И ничего другого. Если вы читали замечательное произведение Ричарда Баха "Приключения вынужденного мессии", то могли увидеть, что оно все на этом построено. Собственно, единственное, чему надо научиться всерьез, - это спонтанность. Позволить себе быть спонтанным. Что нас очаровывает в детях? В маленьких детях,лет до пяти, если они в более или менее нормальной обстановке, конечно, находятся. Это именно спонтанность их поведения, абсолютная искренность в любом проявлении. А когда мы становимся взрослыми, то уже сознательно приходим к тому, что только спонтанное поведение есть поведение, утверж- дающее собственную самоценность, самореализацию в полном объеме. Мы пробуем, и у нас ничего в большинстве случаев не получается. И отсюда начинается патология. В строгом смысле слова любое нарушение спонтанности есть патология. Психопатология. Мы с вами договорились, еще раз напоминаю, потому что я знаю, что помнить и быть внимательным - это самое трудное в этом теле, что используем в данном случае понятие "психопатология" в контексте "психопатология обыденной жизни", то есть не в медицинском смысле слова, а в смысле того, что мешает полноценной самореализации, полноценному ощущению себя как субъекта, себя как самоценной индивидуальности.
Вот вы видите сейчас, слушаете меня, ну чего тут бояться? Посмотрите на себя каждый изнутри и снаружи. Кто из вас свободен тут? Спонтанен? Что же это за страх? И откуда он взялся? Этим страхом вы обязаны родителям, потому что именно родители объясняли, как хорошо себя вести, как нехорошо себя вести. Они наказывали и поощряли. Потом в детсадике, в школе и так далее. И каждый из нас знает, подозревает, что вообще-то он не такой, как надо. А раз я не совсем такой, как надо, или совсем не такой, как надо, так, значит, я должен за собой следить. У многих родителей есть любимое выражение: "Ты должен за собой следить. Что ты за собой не следишь?" А что такое за собой следить? Это значит выделить в себе надзирателя, контролера, как угодно назовите, которые будет все время следить, как я себя веду, как я сижу, как я жес- тикулирую, как я двигаюсь, и так далее, и тому подобное.
Когда же тут заниматься кем-нибудь еще, кроме себя?
Что же получается? Повстречались два человека. Оба тоскуют по живому человеческому общению, по глубокому взаимопониманию. Один старается угадать, как этот человек хочет, чтобы он себя вел. Второй тоже хочет угадать. Один видит: он себя не так, как надо, ведет. Тот на этого смотрит: что-то он не так... Понимаете?
Вы скажете мне: "А что же делать?"
Либо прыгать в воду и плыть, либо все время ходить по берегу и думать: "Прилично ли, если я тут искупаюсь? В этом ли месте? А что скажут люди? Чего это я вдруг в воду прыгнул? Тем ли я стилем плыву?"
Осознали ли мы, что большая часть запретов давно устарела и от- носилась к ребенку, а не к нам? Осознали ли мы, что вообще-то боль- шинству людей глубоко безразлично то, как мы себя ведем на самом деле? Потому что, в действительности, все заняты собой и своими страхами. Если осознали, то поймем, что ничего такого мы захотеть не можем сверхъестественного, чего бы не захотел кто-нибудь другой.
Можно быть спонтанным, и никакого наказания не последует. Никто вас пряника не лишит и дома не закроет, на улицу гулять пустят и в кино сходить разрешат, если вы этого хотите.
Это колоссальный источник патологии обыденной жизни. Эта пирамида детских страхов, на которую еще настроены умозрительные концепции, усвоенные в более зрелые годы. Стоит внимательно, спокойно, взрослыми глазами посмотреть на эту пирамиду, как она сама собой начинает рушиться.
Может, сейчас здесь кому-то хочется спать. Спите. В состоянии полудремы материал усваивается не хуже, а даже лучше. Потому что умозрение выключается, не контролирует: а что это он такое говорит? А может ли это быть? А как это понимать?
У нас большая проблема, потому что мы знаем, как надо себя вести. Нам сразу хочется сделать свободному человеку замечание. Ведь мы тоже так хотим, а боимся. Потому что он хулиган, невоспитанный, наглец. Та общая манера, которая вас так восхищает в иностранцах, на самом деле тоже не спонтанна. Это с нашей точки зрения они очень свободны, потому что живут в демократическом обществе. Но спонтанность там такая же проблема: если б этих проблем не было, то не загонялись бы по много тысяч на стадионы, чтобы поорать под видом слушания музыки.
Повышение уровня невротизации - это колоссальная проблема сов- ременного города. Данные исследований американских психологов говорят о том, что, при всей разнице в стиле жизни и поведения, процент невротизации в Англии, США и у нас почти одинаков. И проблема эта возникла как следствие ущемления эмоционально-чувственной сферы. Японцы начали создавать игровые парки для взрослых, где они могут побыть максимально спонтанными людьми: покричать, поваляться в грязи, пробежаться, посоревноваться, пойти стенка на стенку. Потому что они ре- ально видят в этом пользу как для конкретного человека, так и для дела. Чем большая часть нашей жизни подчинена всяким и разным конвенциям, тем мы больше и больше будем контролировать свое поведение в соответствии с ними, тем больше будет уходить энергии на этот контроль, потому что иначе могут и наказать. Человек перестает верить своим эмоциям, и даже приходя в свой дом, не может освободиться от самоконтроля, не может быть спонтанным.
Ущемление эмоционально-чувственной сферы снижает жизненный тонус. И возникает знаменитый парадокс: наши бабушки намного энергичнее наших внуков. Иногда смотришь на бабушку и восхищаешься бодрости, активности, энергичности; посмотришь на внука - старик стариком.
Американцам нужна спонтанность для того, чтобы хотеть сразу все и ни к чему не привязываться. Нам с вами нужна спонтанность, чтоб хоть чего-нибудь действительно захотеть. Где вы видели в наше время одержимых? Или влюбленных в Бога? Или Лейлу и Меджнуна? Когда Лейла говорит: "Я сейчас с собой покончу, эта весть до него дойдет, и он с собой покончит, и мы будем счастливы".
Мы читаем книжки, написанные совершенно для других людей, у которых мир переживаний во много раз грандиознее и сильнее мира размышлений. До XVII века на Земле вообще не существовало такого общества, в котором доминировало бы рассуждение над переживанием. Не су-щест-во-ва-ло! Поэтому отдельные мыслители, которые сумели свои переживания облечь в логические формулировки, поражают нас до сих пор. Великий квадрат, видите ли, не имеет углов! За что его так хвалят? Бред какой-то! Лао Цзы. Или: "Идущий впереди меня идет позади меня"? Что это такое? Что Декарт по этому поводу сказал бы этому Лао Цзы? Это же выражение переживаний, а не выражение размышлений.
Говорят, Гераклит основал геометрию. Он ничего не основывал, он жил в мире переживаний, при слабых проблесках рассудочности. Это мы с вами живем уже триста лет в мире рассудочности при слабых проблесках переживания. Что мы хватаемся за этот дзэн, за этот буддизм? Суффизм? Хасидизм? И прочие "измы"? Экзотические. Хватаемся-то мы потому, что ищем мир переживаний, утерянный рай. Но когда хватаемся, что с этим делаем? Пытаемся к этому относиться как к вещи, которую можно понять. Поэтому получается: нижегородское каратэ, ивано-франковский буддизм, ки- евская йога и т.д. Потому что мы живем с вами, опираясь на рассудок, на умозрение, на рациональные конвенции, которые уже стали иррациональными, потому как происхождение их скрыто во тьме подсознания. Почему нельзя смеяться на улице? Кто мне объяснит? Все знают, что неприлично. А теперь объясните - почему?
Никто не может объяснить, почему. Вот я хохочу часто: думаете, су- масшедший? И все меня всегда учат: "Конечно, ты Мастер, но кругом люди, я-то рядом, что же обо мне подумают?!" Я перестаю смеяться и начинаю громко, эмоционально говорить: "Что такое делается?! Люди гибнут! Невротизация населения!" - "Да, вы, конечно, Мастер, я, конечно, ваш ученик, но, пожалуйста, не надо!" "Я, конечно, ваш ученик, но только когда этого никто не видит!" Это что, не патология? Кому опасен смех на улице? Что рухнет от этого? Что, это нарушит правила дорожного движения, аварийную ситуацию создаст? Нет. Но все знают: смех - это непорядок. В театр пришел или в кинотеатр, ну смешно мне - я смеюсь! Уже никто не смотрит кино, уже совершенно неинтересно, что там творится; интересно, что же он здесь один позволяет себе смеяться?!
Знаете, если кому надо ставить памятники на каждом углу, так это товарищу Декарту. По всей Европе. И в Америке. На каждом перекрестке. Вот вождь нашей цивилизации. Что там Ленин... Ленин горячий мужик был, плохо воспитан, матерно ругался часто. Когда Гегеля сволочью империалистической обозвал, три восклицательных знака поставил и два раза подчеркнул! А вот Декарт... Cogito ergo sum. Улыбаться можно, но только чтоб зубов видно не было. "А что, у тебя зубы некрасивые?" - "Нет, у меня зубы красивые, но неприлично". А у меня некрасивые, но я улыбаюсь. Мы сейчас смеемся с таким облегчением, а я посмотрю, когда вы отсюда выйдете, как вы там будете смеяться, на глазах у социума!.. Понимаете, ведь если нет нормального, полноценного мира переживаний, если спонтанность исчезает, извините, тогда даже в постели с любимым че- ловеком - cogito ergo sum, извините еще раз. Не зря же такая поговорка есть: "Истину, как и жену, мы любим только в темноте". Чтоб никто не видел. Если японцы решают эту проблему тем, что у себя строят грандиозные парки для взрослых. Если взрослые смотрят мультики для де- тей!..
Последние запасы спонтанности остались где? Больше нигде уже нет, выкачивать надо последние.
Как же тут учиться творчеству? Да никак. Ну, необязательно такая спонтанность, есть люди, для которых спонтанное поведение будет другое. Ну и пусть будет такое! Или вот такое!
Разум и эмоциональность. То, что все разные рационально, это мы уже выяснили; давайте выясним, что эмоционально мы тоже разные! И совсем не обязательно всем притворяться, что мы все сдержанные, благовоспитанные. Знаете, каков процент психогенной импотенции? Семьдесят. А в Швеции какой? Восемьдесят два. Психогенная фригидность. В Литве - пятьдесят пять, в Швеции - шестьдесят, шестьдесят пять. Почему? И дома, и на работе - везде конвенции. Это страшная цена. Это глобальная катастрофа. И, как следствие, это падение уровня культуры, искусства. Потому что оно же в основном из мира переживаний. Никто же не сказал: "Переживаю, следовательно существую". Ну Будда там что-то намекал на эту тему. Но это же когда было. А Декарт наш человек, точнее говоря - образ Декарта, каким его сочинили.
Казалось бы, столь простая для понимания вещь... Пока я в клинике не поработал с чернобыльцами два года, до тех пор до конца не понимал, в чем дело. Благодаря Ангелине Ивановне Нягу, шефине моей, узнал, что ретикулярная формация со структурой мозга, которая отвечает за тонус, находятся в интимном контакте. И первое нарушение у тех же чернобыльцев- ликвидаторов, нарушение, связанное с тем, что не выдерживала эмоционально-чувственная сфера, не выдерживал мир переживаний. А ведь переживание - базальный источник знаний. Только переживание сохраняет целостность позиций, целостность пространства сознания, целостность субъективной реальности как таковой, несмотря на неполноту, дробность, расчлененность и дифференцированность логически-конструктивных шагов.
Посмотрите, как упрощается мир. Как все меньше и меньше людей, получающих удовольствие, сопереживая, скажем, Пятой симфонии Бетховена. И все больше и больше людей, которые получают удовольствие от сопереживания вот этому: "Девочка моя синеглазая..." Оскудение эмоционально-чувственной сферы - это причина невротизации. Проявление этого оскудения: все меньше и меньше спонтанности поведения. Но снижение спонтанности, уровня спонтанности поведения ведет еще и к тому, что человек все меньше и меньше осознает свою самоценность. Как субъект. Са- моценность самого факта жить. И тогда...
Продолжение на следующей странцие...
