Вступление
Да пуха?
Дао кого?
Правописание слова "Вторник"
Именинный пирог
Путь Пуха
Щасвирнус
Ай да медведь!
Нигде и ничто
Дао Пуха
Послесловие
Вступление
- Что ты пишешь? - спросил Винни Пух, взбираясь на мой письменный стол.
- Дао Пуха, - ответил я.
- Да Пуха? - переспросил Пух, размазывая одно из только что написанных мною слов.
- Дао Пуха, - ответил я, отпихивая карандашом его лапу.
- Это больше похоже на ... ау! Пуха, - сказал Пух, потирая лапу.
- Совсем не похоже, - ответил я раздраженно.
- А о чем это? - спросил Пух, наклоняясь вперед и размазывая еще одно слово.
- О том, как оставаться счастливым и спокойным при любых обстоятельствах! - завопил я.
- А сам-то ты это читал? - спросил Винни Пух.
Это происходило уже после того, как некоторые из нас рассуждали о Великих Мастерах, и кто-то рассказывал о том, как все они пришли с Востока, а я говорил, что не все, но он все никак ни унимался (точно как это предложение), ни на что не обращая внимания, и тогда я решил зачитать цитату из "Мудрости Запада", чтобы доказать, что мир состоит больше, чем из одной половинки, и я прочел:
- Когда ты просыпаешься утром, Пух, - спросил Пятачок, - что ты говоришь себе первым делом?
- Что на завтрак? - сказал Пух. - А ты что говоришь, Пятачок?
- Я говорю, интересно, что же такое замечательное случится сегодня? - сказал Пятачок.
Пух задумчиво кивнул.
- Это то же самое, - сказал он.
- Это что? - спросил Скептик.
- Мудрость одного Западного Даоса, - сказал я.
- Похоже на что-то из "Винни Пуха", - сказал он.
- Так и есть, - сказал я.
- Но ведь это не про даосизм, - сказал он.
- Именно про даосизм, - сказал я.
- Да нет же, - сказал он.
- А про что, по-твоему? - сказал я.
- Про того косолапого медвежонка, который везде шатается, задает дурацкие вопросы, сочиняет всякие песенки и попадает в разные истории, не становясь при этом ни капельки умнее и не теряя своего незамысловатого счастья. Вот про что, - сказал он.
- Никакой разницы, - сказал я.
Тогда-то у меня и появилась мысль написать книгу, которая бы объясняла концепции даосизма на примере Винни Пуха и объясняла бы Винни Пуха на примере концепций даосизма.
Узнав о моих намерениях, ученые воскликнули: "Нелепо!" и еще что-то в том же духе. Другие сказали, что это глупейшая вещь, которую они когда-либо слышали, и что я, должно быть, брежу. Некоторые сказали, что идея интересная, но слишком сложная.
"Ты хотя бы знаешь, с чего начать?" - спрашивали они. В общем, одно древнее даосское изречение гласит: "Путь длиной в тысячу ли начинается с одного шага".
Так что, я думаю, мы начнем с начала...
Да пуха?
- Понимаешь, Пух, - сказал я, - многие люди, по-видимому, не знают, что такое даосизм...
- Да? - сказал Пух, хлопая ресницами.
- Для того эта глава и нужна - чтобы дать кое-какие объяснения.
- А-а, понятно, - сказал Пух.
- И самый простой для нас способ сделать это - отправиться на минутку в Китай.
- Что? - сказал Пух, широко раскрыв глаза от удивления. - Прямо сейчас?
- Конечно. Все, что нам нужно сделать - это откинуться назад, расслабиться, - и мы уже там.
- А-а, понятно, - сказал Пух.
Давайте представим, что мы идем по узкой улочке в большом китайском городе и натыкаемся на небольшую лавочку, в которой продаются свитки с классической живописью. Мы заходим внутрь и просим показать нам что-нибудь аллегорическое - скажем, что-нибудь юмористическое, но с каким-нибудь Глубоким Смыслом. Хозяин лавочки улыбается. "У меня есть как раз то, что вам нужно", - говорит он нам. "Копия 'Дегустаторов уксуса'!" Он ведет нас к большому столу и разворачивает свиток, чтобы мы могли его хорошенько рассмотреть. "Простите, я должен отлучиться на минутку", - говорит он и уходит в глубь магазинчика, оставляя нас наедине с картиной.
Хотя видно, что это совсем свежая копия, мы знаем, что оригинал был написан очень давно. Правда, точное время его создания неизвестно.
На картине мы видим трех человек, стоящих вокруг чана с уксусом. Каждый из них обмакнул палец в уксус и пробует его на вкус. По выражению их лиц сразу видно, как они оценивают уксус. Так как картина аллегорична, мы должны понимать, что это не простые дегустаторы уксуса, а представители "Трех Учений" Китая и что уксус, который они пробуют, символизирует Сущность Жизни. Три мастера - это Кун Фу-цзы (Конфуций), Будда и Лао-цзы, автор древнейшей из существующих книг о даосизме. У первого кислое выражение лица, у второго - горькое, а на лице третьего сияет улыбка.
Конфуцию жизнь казалась кислой. Он думал, что настоящее утратило связь с прошлым и что нынешнее правление человека на земле идет вразрез с Путем Неба, которому следует вся вселенная. Поэтому он придавал особое значение почитанию предков, а также древних ритуалов и церемоний, в которых император, Сын Неба, действует как посредник между безграничным Небом и ограниченной землей. В конфуцианстве использование строго продуманной музыки, предписанных шагов, действий и фраз дополнялось чрезвычайно сложной системой ритуалов, каждый из которых использовался для определенных целей и в строго определенное время. Про Конфуция ходила поговорка: "Если циновка лежит неровно, Мастер ни за что на нее не сядет." Вот какие нелепые вещи творились при конфуцианстве!
Для Будды, второй фигуре на картине, жизнь на земле была горькой, полной привязанностей и желаний, которые вели к страданиям. Мир представлялся ему механизмом, расставляющим капканы, генератором иллюзий, вращающимся колесом боли для всех созданий. Ревностные последователи Будды полагали, что покой можно найти, только вырвавшись за пределы этого "бренного мира" и достигнув Нирваны, буквально, состояния "безветрия". Хотя оптимистический подход китайцев существенно изменил буддизм, попавший к ним из Индии, благочестивые буддисты, тем не менее, частенько замечали, что путь к Нирване для них прегражден "горьким ветром" каждодневного существования.
Согласно учению Лао-цзы, каждый в любой момент может достичь гармонии, с начала начал существующей между небом и землей, но только не с помощью ритуалов, как в конфуцианстве. В своем трактате "Дао дэ цзин" ("Книга о Пути и Силе") он писал, что земля, в сущности, является отражением неба, и управляется она теми же самыми законами, которые, правда, не имеют ничего общего с законами людей. Эти законы влияют не только на вращение далеких планет, но и на пение птиц в лесу, и на рыбу в море. По словам Лао-цзы, чем больше человек вмешивается в природное равновесие, поддерживаемое универсальными законами, тем больше он удаляется от гармонии. Чем больше усилий, тем больше проблем. Все уже обладает своей собственной природой, независимо от того, тяжелое они или легкое, мокрое или сухое, быстрое или медленное. И эту природу нельзя изменить насильно, не причиняя при этом вреда. Когда извне насаждаются какие-то надуманные правила, борьба неизбежна. Тогда-то жизнь и становится кислой.
Для Лао-цзы жизнь была не механизмом, расставляющим капканы, а учителем, преподающим ценные уроки. Необходимо эти уроки усвоить, также как законам нужно следовать, и тогда все будет хорошо. Вместо того, чтобы отворачиваться от "бренного мира", Лао-цзы советовал "слиться с бренностью мира". То, что действует за пределами всех вещей на небе и на земле, он назвал Дао, "Путь". Основной принцип учения Лао-цзы заключается в том, что Путь вселенной нельзя адекватно описать словами, и что попытка сделать это станет лишь очередной концепцией для человеческого разума, которая только еще больше запутает. Все же природу Дао можно постичь, но не интеллектуально, а лишь следуя Дао, растворившись в нем.
В ходе веков классическое ученое Лао-цзы постепенно развивалось и вылилось в три религиозных учения: философское, монашеское и простонародное. Все они могут быть включены в общее понятие даосизма. Но основное проявление даосизма, о котором пойдет речь в этой книге, - это просто тотальное приятие, способность действовать спонтанно и гармонично взаимодействовать со всем тем, что происходит в повседневной жизни. С точки зрения даосизма, естественным результатом такого гармонического существования будет счастье. Можно сказать, что самой заметной чертой даосского характера является счастливая безмятежность и что тонкое чувство юмора легко обнаружить даже в самых глубоких даосских трактатах, таких как "Дао дэ цзин", насчитывающий уже две с половиной тысячи лет. В сочинениях другого даоса Чжуан-цзы безмятежный смех бьет ключом, как вода из фонтана.
- А какое это имеет отношение к уксусу? - спросил Пух.
- А разве я только что это не объяснил? - сказал я.
- Не думаю, - сказал Пух.
- Ну хорошо, тогда сейчас объясню.
- Вот так бы сразу, - сказал Пух.
Почему Лао-цзы улыбается на картине? В конце концов, тот уксус, который символизирует жизнь, должен иметь неприятный вкус, судя по выражению лиц Будды и Конфуция. Но благодаря гармоничному взаимодействию с жизненными обстоятельствами, даосское понимание изменяет то, что другие воспринимают как негативное, во что-то позитивное. С точки зрения даосов, горечь и разочарование исходят от назойливого и неблагодарного ума. Сама по себе жизнь, если ее понять и принять такой, какая она есть, имеет сладкий вкус. В этом и заключается смысл, заложенный в картине "Дегустаторы уксуса".
- Сладкий? В смысле - как мед? - спросил Пух.
- Ну, может не такой уж сладкий, - сказал я. - Это было бы чересчур.
- Предполагается, что мы все еще в Китае? - осторожно спросил Пух.
- Нет, мы покончили с объяснениями и теперь снова вернулись за наш стол.
- Уф-ф.
- И как раз вовремя, чтобы чем-нибудь подкрепиться, - добавил он, направляясь к буфету.
Дао кого?
Однажды, поздно вечером, мы обсуждали определение понятия мудрости и уже совсем засыпали, когда Пух заявил, что его понимание даосских принципов перешло к нему от некоторых его предков.
Твои предки? Кто, например? - спросил я.
- Например, Пух Дао-цзы, известный китайский живописец, - сказал Пух.
- Он - Ву Дао-цзы.
- Ну, тогда, как насчет Ли Пуха, известного даосского поэта? - осторожно спросил Пух.
- Ты имеешь в виду Ли Бо?
- Ох, - сказал Пух, глядя себе под ноги.
Тогда я кое-что придумал.
- Это, на самом деле, ничего не значит, - сказал я, - потому что один из самых важных принципов даосизма был назван твоим именем.
- Правда? - спросил Пух с некоторой надеждой.
- Конечно: Пу, Неотесанное Бревно.
- А я и забыл! - сказал Пух.
Сейчас мы попытаемся объяснить, что такое Пу, Неотесанное Бревно. В классической даосской манере мы не будем слишком напрягаться или давать слишком длинные объяснения, потому что это только все запутает, и еще потому, что может возникнуть впечатление, что это всего лишь интеллектуальная идея, которую можно оставить на интеллектуальном уровне и проигнорировать. Потом вы скажите: "Ну хорошо, идея в целом неплохая, но что она означает?" Поэтому вместо этого мы попытаемся показать, что она означает, на множестве примеров.
Кстати, "Пу" произносится почти как "Пух", или как звук, который вы издаете, сдувая со своей руки муху в жаркий летний день.
Прежде чем мы пригласим нашего Постоянного Эксперта, давайте кое-что проясним.
Принцип Неотесанного Бревна заключается в том, что вещи в своей изначальной простоте содержат свою собственную естественную силу - силу, которую легко повредить и потерять, если отказаться от простоты. Для иероглифа Пу обычный китайский словарь дает следующие значения: "естественный, простой, ясный, искренний". Иероглиф Пу состоит из двух различных иероглифов: первый, "корневой", или несущий смысловое значение элемент, означает "дерево"; второй, "фонетический", или определяющий звучание, имеет значение "заросли" или "чаща". Так, из "дерева в чаще" или "невырубленных зарослей" происходит значение "вещей в их естественном состоянии" - что обычно передается в западных переводах даосских трактатов как "Неотесанное Бревно".
Этот основной принцип даосизма относится не только к вещам в их естественной красоте и назначении, но также и к людям. Или к Медведям. Что приводит нас к Винни Пуху, подлинному воплощению Неотесанного Бревна. В...
Продолжение на следующей странцие...
