Милосердие
Автор: Станислав Дворко

о. Она увлеклась озорной радостью танцующих на улице детей и присоединилась к ним, выйдя из мира благого сознания своего спутника. Тот продолжил: «Видишь, человек, как Душа легко может устремиться за красотой, любовью или шалостями мирских удовольствий, она может переполниться желаниями и удовольствиями». Старик оглянулся и впрямь увидел все непостоянство очаровательной девушки. «Что же тогда постоянно?», – возник у него немой вопрос. Ответом ему был сам Тот. Это было творчество в самом себе, в том вечном, что есть в каждом из людей, в том, что объединяет всех нас в единое духовное сознание. Это было божественно, это тоже была любовь, но какая-то неземная, совершенно не телесная, все это было так нежно и прекрасно, но так не по-человечески?! Мгновения летели, не оставляя нашим героям времени на рассуждения, стремительно приближая праздник Рождества. Перед Гордостью встал выбор: остаться простым человеком и неминуемо встретить конец своей жизни или стать волшебником, но таким отчужденным, таким умиротворенным и таким неземным? Ответа у старика не было, его решительность растаяла, словно видение предрассветного сна. Вдруг за окнами раздалось множество голосов бедных и нищих людей, которые пришли, как обычно в его дом – они ждали подарков и праздничного, горячего ужина. Они звали его и уже нетерпеливо начинали сердиться. Громкие крики говорили старику, что они знают о его незваных гостях. Люди просили только то, что привыкли получать, ведь шел прекрасный праздник рождения того, кто принес в их мир путь к покаянию и милосердию, путь к свободе, путь к самим себе. Старику требовалось выбрать между ждущими, голодными людьми и благополучием своего сердца. Что-то назревало, что-то спешило к нему, что-то должно было случиться. В комнату ворвалась Душа и потянула его за собой на улицу?! Ему во след смотрел Тот? Гордость не хотел, но шел к людям. Он оправдывался, он плакал, но дар слышать юного волшебника затихал, видения фей и чудной музыки исчезли, осталась только Душа и множество шумящих людей, ждущих его мирской щедрости. Старик не знал, что ему делать, сердце заходилось испепеляющей болью, и ощущение смерти приблизилось к нему, как никогда близко. Он просил милосердия, милосердия от Тота, милосердия от Души, милосердия от своего рассудка, милосердия от толпы людей на морозной улице и милосердия от благого новорожденного Иисуса.
V.
Как вы думаете, что же произошло? Конечно же, пришла радость, и свершилось милосердие, как рождественский подарок тому, кто заслужил божественную награду, тому, кто даже и не ждал ее. Больше не было ни улицы, ни мыслей, ни сомнений, ни Души, ни Тота, был только он – старик. Старик и люди, которые танцевали, ели вкусные угощения и молились своему доброму Богу, но это был уже не он. Люди молились своей радости, своей слабости, своей сытости, опьянению и впопыхах полученной удаче. Старику показалось, что он взлетел прямо над площадью, над городом, над всей Землей. Вечность доброты и милосердия залили его от самого края всех сомнений до самого края его гордости. Его наполнило сознание. Он стал счастливым и безмятежным. Старик умер, упав на холодный искрящийся снег. Нищие люди, бывшие на его дворе, подняли тело своего благодетеля на руки и принесли в спальню его дома. Они рыдали над ним и, вытирая слезы, смотрели на его иссохшее от старости тело. Слов не было. Его положили на кровать и вскорости все ушли. Праздник Рождества закончился.
Пришло утро. Первый солнечный лучик проник в комнату и упал на бледное лицо старика. Он проснулся. Да, это была не его смерть, это была смерть Гордости, со всеми его мыслями и сомнениями, желаниями и нерешительностью. Теперь в нем трепетно пела Душа, а Тот звал его в великое странствие для поиска друзей, тех, кто слышит голос Сознания и Вечности, тех, кто готов умереть, чтобы стать милосердным и искупить всю тяжесть слепой и пустой человеческой суеты. Новорожденный старик встал, надел первую попавшуюся рубашку и босиком вышел на улицу. Он не чувствовал холода, голода, желаний. Свет радости и счастья залил все его существо. Старик не шел, он летел, ведь воплощенное сознание, живая Любовь не ходят, они просто стремятся. Было очень раннее утро, весь город спал, и только гурьба белокрылых ангелов играла в елочные игрушки, примеряя их друг на друге. Они готовили их в подарок детям и радостно заливались смехом, подтрунивая друг над другом, словно несмышленые младенцы. Старик стал мудрецом. Он совсем позабыл, кем он был, и как его звали. Он позабыл о своих делах, он слышал в себе только голос новорожденного Иисуса, дающего чувство единства и неисчерпаемую милосердную любовь ко всему миру. Все мысли остались в другой жизни, о которой он уже ничего не знал. Это и было самое настоящее, живое покаяние. Ангелы весело приветствовали его и продолжили свой радостный, рождественский труд. Мудрец тронулся в путь искать покаяние людей, горящих мудростью своей любви. Он нес милосердие тем, кто готов, тем, кто дорожит Божьей милостью более всего на свете. Он нес милосердие, которое не знает изменчивости души и трудностей телесного труда, милосердие, которое становится крыльями вашего ангела, всегда живущего в ваших глазах, в вашей душе и в вашей божественной искорке сознания. Крылья старика плавно несли его в вечную даль рождественской радости.

Станислав Дворко