Sri Aurobindo, "Letters On Savitri"
1
Существовал предварительный набросок, результат многочисленных исправлений, о котором вам кто-то говорил; но в том виде это был отнюдь не "magnum opus". Кроме того, это была бы легенда, но не символ. Поэтому я начал переделывать всю вещь; только лучшие пассажи и строки из старого наброска были оставлены, изменены, чтобы соответствовать новому обрамлению.
Нет, я не работал над поэмой раз в неделю; у меня были и другие дела. Раз в месяц, возможно, я брал новый вариант первой книги и вносил те изменения, которые мне предлагало вдохновение, так, чтобы ничего не опускалось ниже минимальной планки, которую я установил для него.
- 1931
***
Савитри… написана белым стихом без анжамбемана (за редким исключением), каждая строка является вещью в себе и упорядочена в параграфе из одной, двух, трех, четырех, пяти строк (редко - из большего их числа) при попытке уловить что-то от движения Упанишад и Калидасы, насколько это возможно в английском. Вы не можете взять это как модель - это слишком сложная ритмическая структура, чтобы быть моделью. Я сам узнаю, будет ли эта работа успешной или нет, лишь когда закончу две или три книги. Но где сейчас время для этой работы? Когда супраментал закончит приходить вниз - тогда, вероятно.
-1932
***
Не пророчествуйте. Откуда вы знаете, что Савитри является или должна стать супраментальной поэзией? В действительности, она не является таковой - это только попытка ввести в поэзию символ вещей оккультных и духовных.
- 1933
***
Возможно - но в этом мире несомненных вещей не много. Во всяком случае при попытке привести цитаты, я преуспел в том, что привел первую сотню строф в некоторое подобие окончательной формы - что оказалось удивительным прогрессом, порадовав меня, хотя и не доставив немедленного удовлетворения вам.
- 1933
***
То, что вы пишите о вдохновении, очень интересно. Здесь нет ничего неизменного; кроме того, я получаю с плана над моей головой и получаю изменения и исправления свыше без какой либо инициации с моей стороны или труда мозга. Даже если я изменю сто раз, мозг не участвует в этой работе, он только получает. Прежде это было не так, разум всегда трудился над материалом несформированной формации… Стихи приходили как потоки, начинающиеся на первой строке и заканчивающиеся на последней - лишь немногое оставалось после одного-двух изменений, остальное переделывалось, если первое вдохновение не было высоким. Савитри, сама по себе, была работой, не похожей на остальные. Вначале я сделал как-то восемь или десять изменений под старым недостаточным вдохновением. Впоследствии я полностью переписал ее, сосредоточившись на первой книге и работая над нею снова и снова в надежде на то, что каждая строка может стать совершенным совершенством, но сейчас у меня вряд ли есть время для такой работы.
- 1934
***
Это очень просто. Я использовал Савитри как средство восхождения. Я начал ее на определенном ментальном уровне, и каждый раз, когда я мог достигнуть более высокого уровня, я переписывал ее с предыдущего уровня. Более того, я был разборчив — если мне казалось, что какая-то часть приходит с более низких уровней, меня это не устраивало, потому что это была хорошая поэзия. Все должно было быть, насколько это возможно, одной чеканки. В действительности, Савитри рассматривалась мною не как поэма, которая должна быть написана и закончена, а как поле для эксперимента, чтобы увидеть, насколько далеко можно зайти в написании поэмы из своего собственного йогического сознания и как это можно сделать творчески. Я не переписывал Розу богов или сонеты, не говоря о двух-трех заменах слов, сделанных сразу же.
- 1936
***
Первоначально, Савитри была написана много лет назад, еще до приезда Матери, как повествовательная поэма в двух частях — части первой, "Земли", и части второй, "По ту сторону" (эти две части еще сохранились в схеме), каждая — из четырех книг, точнее, часть вторая — из трех книг и эпилога. Двенадцать книг для эпоса — это классическая условность, но новая Савитри может вырасти до десяти книг — если же сделать добавления в окончательную версию, то даже до двенадцати. Первая книга удлинялась и удлинялась, пока не дошла до 2000 строк, но, думаю, я изменю первоначальное количество книг с четырех до пяти, — фактически, я уже начал это делать. Этими первыми пятью книгами будут, как я представляю их себе сейчас, "Книга Рождения", "Книга Поиска", "Книга Любви", "Книга Судьбы", "Книга Смерти". Что до второй части, я еще ее не касался. В первой версии не было подъема планов — скорее, Савитри двигалась через миры Ночи, Сумерек, Дня — все это, конечно, в духовном смысле — и заканчивалось призывом вниз силы Высших Миров Саччидананды. Тогда у меня еще не было представления о том, на что может быть похож супраментальный Мир, поэтому он и не попал в схему. Что до выражения супраментального вдохновения, это — дело будущего.
- 1936
***
Савитри представлена в поэме как инкарнация Божественной Матери… Эта инкарнация, считается, имела место в далеком прошлом, когда все начиналось, чтобы "прорубить дороги Бессмертия".
- 1936
***
Первоначально поэма была написана с более низкого уровня, представлявшего собою, вероятно, смесь из внутреннего разума, психического, поэтического ума, сублимированного витала; впоследствии — со вмешательствами Верхнего Разума, часто освещенного и интуитивизированного. Большая часть первой книги состоит из нового вещества или же настолько измененного прежнего, что оно уже не является тем, чем было; лучшее из прежнего было сохранено почти нетронутым, потому что оно уже имело более высокое вдохновение. Более того, было сделано несколько последовательных переработок, каждая из которых старалась поднять общий уровень выше прежнего — максимально приближая к поэзии Надразума. Сейчас там основное влияние оказывает Надразум, иногда оно проходит целиком, иногда — окрашивая поэзию других верхних планов, смешанных вместе, иногда — поднимая какие-то из этих планов к его вершине или поднимая психический, поэтический ум или витал к ним.
- 1936
***
Я не думаю о технике, потому что думать — это больше не мой образ действия. Но я вижу и чувствую ее, когда приходят строки и позже, при проверке работы. Я не беспокоюсь о деталях, когда пишу, потому что это только мешает вдохновению. Я даю проходить всему, не вмешиваясь; только делаю перерыв, если чувствую явную неадекватность, в случае чего я делаю вывод, что это — неверное вдохновение или что через это послание проходит более низкий уровень. Если вдохновение правильно, я не забочусь о технике ни в тот момент, ни в последствии, ибо это приходит через совершенную строку с совершенным ритмом, неразрывно сплетено или, скорее, сплавлено в нераздельном и цельном единстве; если в выражении есть что-то неправильное, это несет с собой несовершенство ритма, если есть изъян в ритме, выражение тоже не передает всей своей ноши, не является абсолютно неизбежным. Если, с другой стороны, вдохновение не во всем правильно, тогда производится проверка и часть или целое переделывается. На что я обращаю внимание в первую очередь, это является ли каждая строка сама по себе неизбежной вещью не только в целом, но и в каждом слове; правильно ли распределены длины предложений (чрезвычайно важная вещь в такого рода белом стихе); стоят ли строки на надлежащем месте, ибо все строки могут быть совершенны, но при этом скомбинированы несовершенным образом, могут понадобится мосты, перестановки, чтобы достичь правильного развития и перспективы и т.д. и т.п. Паузы вряд ли существуют в такого рода белом стихе; вариации ритма, как между строками, цезуры, распределения долгих и кратких, закрытых и открытых слогов, разнообразные конструкции гласных и согласных звуков, аллитерации, ассонансы и т. д., распределение на одну строку, две строки, три, четыре или пять строк, много строк предложений, забота о том, чтобы каждая строка говорила сама по себе, несла свою собственную массу и силу и в то же время формировала гармоничное целое — все это важные вещи. Но заботу обо всем этом обычно берет на себя само вдохновение, ибо поскольку я знаю и имею привычку к технике, вдохновение предоставляет то, что мне нужно, в соответствии с заведенным порядком. Если имеет место дефект, я апеллирую к штаб-квартире, пока не приходит надлежащая версия или пока дефект не будет устранен словом или фразой, заменяющими те вспышки необходимым звуком и смыслом. Эти вещи не делаются размышлением или поиском правильного варианта — двумя посредниками являются видение и зов. Также чувство — солнечное сплетение должно быть удовлетворено, до той поры проверка за проверкой должны продолжаться. Я могу добавить, что эта техника не следует никакому установленному ментальному правилу — ибо целью является не совершенная техническая элегантность, соответствующая предписанию, а звуковой смысл, наполняющий смысл словесный. Если это могло быть сделано разрушением правил, что ж, тем хуже для правила.
- 1936
***
Я никогда не был уверен в только что написанном (я имею в виду Савитри), пока не просмотрю его снова через какое-то время. Независимо от качества новых строк, существует комбинация с другими в целом, которую я модифицировал больше, чем все остальное, при своих прежних проверках.
- 1936
***
Позвольте мне отметить, что чтобы я ни делал в какой-то момент, это было не более, чем условным финалом. Это — не вопрос нескольких изменений в отдельных строках, это — более чем второстепенная проблема; реальная завершенность приходит только тогда, когда все ощущается как совершенное целое, ни одна строка не дисгармонирует или не выпадает из общего уровня, хотя некоторые могут подниматься над ним, и когда все части находятся на своем надлежащем месте, создавая правильную гармонию. Это должно решить внутреннее чувство… К сожалению, ум не может устроить эти вещи, нужно ждать, пока абсолютно правильная вещь не придет в своего рода восприимчивое самораскрытое и призывающее вниз состояние. Отсюда — месяцы.
- 1936
***
Я проделал огромную работу над Савитри. Третий раздел был переделан,— не переписан,— чтобы придать ему более полный эпический ритм и амплитуду и поднять его уровень. Четвертый раздел, "Миры", подвергается трансформации. Часть "Жизнь" находится на пути к завершению, хотя я должен буду пройти по ней, возможно, еще раз пять-шесть, чтобы обеспечить совершенство деталей. Сейчас я начинаю переделывать часть "Разум", которая находилась в виде лишь своего рода общего грубого наброска. Надеюсь, что в этот раз работа предстанет более законченной и определенной.
- 1938
***
Я был слишком занят другими вещами, чтобы значительно продвинуться с поэмой — кроме того я испортил вашу прекрасную аккуратную копию "Миров" под импульсом неугомонного стремления ко все большему и большему совершенству; но мы здесь — для Мирового совершенствования, поэтому, я надеюсь, это извинительно.
- 1938
***
Я не смог продвинуться с Савитри из-за недостатка времени и ужасающего понимания немилосердного несовершенства всех разделов, идущих за первыми двумя. Но я взялся за них снова, о чем, я, кажется, писал вам, и подтянул третий раздел до более высокой консистенции уровня; "Миры" впали в состояние хаоса рукописи — исправления на исправлениях, добавления на добавлениях, перестановки на перестановках, из которых, возможно, появится некая космическая красота!
- 1938
***
Вы увидите, когда получите полный машинописный текст [первых трех книг], что Савитри очень выросла в объеме, так что теперь это не совсем та поэма, которую вы видели. Теперь первая часть содержит три книги. Первая, "Книга Начал", включает пять песен, которые охватывают тот же материал, который вы отпечатали, но включают также и много нового. Небольшой пассаж об Ашвапати и других мирах был заменен новой книгой, "Книгой путешественника миров", в четырнадцати песнях со многими тысячами строк. Там есть также третья, достаточно длинная, книга, "Книга...
Продолжение на следующей странцие...
