мя помнить, что все, что происходит, есть твой собственный выбор, нужно постоянно пребывать в пробужденном состоянии - в высшем смысле этого слова. Ведь для этого необходимо, прежде всего, незаурядное внимание...
А: А вот это и есть уже реальная работа. Проблемы человека можно как-то утилизировать в эту идею, направить в эту идею: "Я выбираю. Мой выбор свободен и зависит только от меня самого. Я отвечаю за свой выбор. Отвечаю в том смысле, что признаю его своим собственным и абсолютно свободным. Я сам источник своего выбора. Я сам источник своей жизни."...
В: Внимание здесь подключится за счет мотивации? Или за счет чего? Ведь человеку все время необходимо помнить: "Я выбираю". И помнить не механически...
А: Происходит это за счет того, что в сознании человека создается, вернее сказать, обнаруживается некий разрыв между тем, кем он может быть и тем, кто он есть.
В: Этот разрыв проявляется, как дискомфорт и позволяет все время помнить о выборе?
А: Да, разрыв этот, который возникает, когда человек освобождается от иллюзий кто он есть, - порождает дискомфорт. Это порождает первичную мотивацию. А затем идет некая деятельность, которая направлена в свете этой мотивации на то, каким он может, по большому счету, быть в этой жизни. Таким образом осуществляется переход от "тамасического" состояния, то есть от невежества, темноты, инерции, - в "раджасическое", - активность, деятельность, где он берет в свои руки бразды правления собой, своей судьбой и начинает учиться рулить. С ошибками, переборами, забываниями поначалу... На этот этап, если работа проводится достаточно интенсивно, уходит несколько месяцев. В течении этого времени человек начинает догадываться, что не все здесь так уж просто. Он сначала иногда, а потом все чаще начинает понимать, что то что было его выбором вчера и чем он гордился, с сегодняшних позиций выглядит, как лажа, - это он просто боялся чего-то. А в некоторые моменты, наоборот, он принимает свой выбор и ощущает при этом некую благодать. Все так как надо - на самом тонком уровне...
В: При этом, как я понимаю, неважно, приятно или неприятно, правильно или неправильно, - есть другой критерий, - то или не то. Если не то, тогда начинаешь очень тонко чувствовать, что это - лажа, а если то, - тогда появляется некая удовлетворенность, - таковость. Верно?
А: Да. Это может быть даже неприятно, но ты чувствуешь, что это именно то, что единственно адекватно в данной ситуации. И вот если эта позиция "Я выбираю" сначала идет, как центральная, то постепенно она становится инструментальной.
Что тогда, фактически происходит: в этом внутреннем действии, в этом выборе начинает различаться такое чувство, как вопрошение, то есть, произнося "я выбираю", я, тем самым вопрошаю и жду ответа, а дальше начинаю понимать ответ и ему следовать. Таким образом, человек сначала берет ответственность за свой выбор на себя, а потом он отдает этот выбор - "Да будет воля Твоя!". В этом смысле происходит выход за пределы "я выбираю", и "Я выбираю" постепенно стирается. И человек теперь видит, что выбор-то здесь ничего не решает: то чего есть - и так есть, а то, чего нет - нет. И то, что приходит - я говорю ему "Да".
Смотри, что получается: мы проходим от "тамасической" безответственности, через "раджасическую" ответственность, активность и выбор, к "саттвическому" принятию того, что есть, к внутреннему согласию и гармонии.
И, если раньше степень моего незнания и безответственности давала многовариантность событий, то чем дальше я расту, тем меньше вариантов остается. Все суживается до лезвия бритвы. Остальное - не то. И не в том даже смысле не то, что это как-то наказывается, а получается, что я так не хочу. Я хочу идти по этому лезвию бритвы и это уже и есть моя свободная воля. Это - сопричастность тому надличностному, что и ведет меня по жизни. Это требует активного сознания во всей жизни...
В: Саша, ты еще сказал такую фразу (на диктофон она не попала), что возможен следующий этап эволюции - превзойти свою миссию. Что это такое?
А: Из миссии своей мы никуда не выходим. Она все равно существует. Пока есть некая проявленная монада - человек, - то что его определяет по самому большому счету, - это и есть миссия. Мы из нее не выходим. Но, превзойти ее, чтобы она не была определителем поведения, в принципе, можно...
В: А что тогда будет являться определителем поведения?
А: Вот здесь уже уровень обычной логики теряет смысл. Мы опять будем говорить либо из ментальных конструкций, либо, в лучшем случае, из системы ценностей... Но, очень мало тех людей, с которыми можно реально говорить о смыслах. Настолько мало, что я не могу найти даже адекватный язык. Ведь такие вещи сам начинаешь осознавать, когда проговариваешь их. А проговорить не с кем. Мало кто может отличить чем ценности отличаются от идеалов. Ну, давай как-то попробуем сейчас это проговорить... Чем, по-твоему, отличаются ценности от смысла?
В: Ну, смысл, - это нечто предельное, а ценностей может быть много. Из ценностей можно что-то выбирать. Смысл выбрать нельзя. Он есть, либо его нет...
А: Смотри, смысл - это действительно, некая предельная вещь, которую понять можно на уровне ценностей. О нем самом ничего не скажешь, - он слишком абстрактен. Он преломляется в отношении к чему-то. Любовь в отношении к чему? - К человеку, объекту, к жизни... Вот это уже ценность, то есть, опредмеченный смысл. О самом смысле можно только промычать. Так вот, превзойти смысл, превзойти миссию, - это означает тот уровень, где ты становишься со-Творцом смысла... Это уже вне логики, вне ума, я не знаю, что еще можно про это сказать...
"Дальше не понять тебе пока,
Ибо здесь от слов не будет толку,
Если только кисточкой по шелку,
Если только птицей в облака..."
(Из песни)
Глава 12
Андрей Минченков.
Впервые об Андрее я услышал в девяносто третьем году. Как я уже писал в начале предыдущей главы, тогда мы с Андреем Фоминцевым вели группу студентов - психологов. В этой группе были двое ребят - Андрей и Денис, которые параллельно занимались у Минченкова и много нам о нем рассказывали.
В марте двухтысячного я перенес операцию - удалили аппендицит. Как это часто бывает после операции на брюшной полости - возникли спайки и другие мелкие неприятности в области живота, что сказывалось на общем состоянии и мешало качеству ежедневной психофизической практики. От одной знакомой, которая занималась у Минченкова, я узнал, что Андрей, кроме прочего, очень качественно работает с животом в телесных техникам. Это и послужило поводом для знакомства.
Качественная проработка блокировок в моем животе стала вторичным эффектом нашего общения с Андреем. После первой же встречи я понял, что Андрей - еще один Хроник - самобытный российский Мастер. Потом Минченков дал мне почитать рукопись своей книги "Структурная психосоматика", после прочтения которой я окончательно утвердился в намерении включить беседу с Андреем в книгу.
В процессе нашего общения возникло множество общих интересов, появились планы совместных творческий действий...
Беседа с Андреем видится мне логическим завершением второго тома...
"Эй вы - задние, - делай как я,
Это значит - не надо за мной,
Колея эта только моя,
Выбирайтесь своей колеей..."
(Из песни В.Высоцкого)
Декабрь 2000 г.
Влад: Андрей, давай начнем с рассказа о тебе, о каких-то вехах твоего Пути, а затем уже перейдем к проблемам концептуальным. Традиционный первый вопрос: с чего у тебя все началось и как развивалось?
Андрей: Да, в принципе, все достаточно просто и вехи мои во многом формально похожи и на твои, да и на путь любого серьезного консультанта... Сначала одно высшее образование - техническое, которое я выбрал совершенно осознанно, - потом второе образование - психологическое. Но, это одна сторона вопроса. А, если обратиться к какой-то отправной точке, то осмысленно и осознанно я впервые начал какими-то вещами заниматься лет с пяти-шести. Я увлекся живописью и, чуть позже, историей искусства, а дальше уже философией. Неизбежным был выход на структурный анализ жизни. В школьные и студенческие годы я очень серьезно занимался историей эпохи Возрождения. Естественно, при изучении этих предметов, передо мной встали вопросы подлинности, аутентичности. Почему Леонардо и Рафаэль стали гениальными творцами, а кто-то не стал? Это ведь не только вопрос личной одаренности, - на начальном этапе кто-то их опережал... Что же произошло, что сделало Рафаэля - Рафаэлем, а кто-то из не менее одаренных людей дошел лишь до какого-то невидимого барьера и не смог перешагнуть его? Подобные вопросы меня серьезно занимали лет с двенадцати... И это было толчком к идеям развития, к собиранию и структурированию собственной личности.
В: Кроме размышлений на эту тему, было ли какое-то внутреннее делание?
А: Этому сопутствовало внутреннее делание. И было оно таким: я ходил в Эрмитаж и мог часами стоять перед картинами. Перед одной картиной я мог стоять два-три часа, пока ко мне не подходил, например, служитель и не спрашивал: "Мальчик, - с тобой все в порядке?"
В: А что происходило внутри? Что ты делал?
А: Сначала я постепенно входил в картину, я начинал жить внутри нее, осознавать себя там... Этому предшествовала серьезная подготовка: я много читал о картине, художнике, старался как можно больше узнать о Мастере. Как я это сейчас понимаю - входил в очень глубокий резонанс. Так вот, - я начинал глубоко входить в картину. Я до сих пор сохранил эту способность, - я знаю, как это делать. Так войти в картину, чтобы одновременно оказаться и внутри нее и снаружи. Эту технику я со школьных лет отшлифовывал, добиваясь глубокого телесного резонанса. Охватывается все тело и возникают очень глубокие состояния. Кстати, находясь в этих состояниях, очень легко отличить любую подделку от оригинала. Было очень интересно: я одно время занимался в школе при Эрмитаже, ходил на лекции, нам демонстрировались редкие экспонаты, - так вот некоторые картины были не атрибутированы, то есть автор был под вопросом, или автор был определен неверно, - а я уже совершенно точно знал тогда, что данную картину писал другой художник, нежели считалось. Сейчас, через двадцать с лишним лет, многие мои тогдашние догадки специалисты подтвердили.
Это, в частности, дает понимание того, что Леонардо не просто отличается от учеников его Школы, которые внешне очень похоже писали, - это принципиально иное качество. Причем, - именно другое качество жизни, что и нашло отражение на полотне. Совершенно иное качество структуры и картины и художника и состояний, которые вызывает эта картина вне зависимости от моего базового состояния, - то есть то, что называется объективным...
В: Тебя никто этому не обучал?
А: Нет. Я как-то сам научился. В раннем детстве, по-видимому, не до конца осознавая, как это происходит, а позднее, уже поняв и механизмы и технологию вхождения в картину. Важно, что я этого не забыл и еще в достаточно раннем возрасте извлек выводы... И многим другим вещам, связанным с картинами, с проникновением в произведения искусства, архитектуры я научился сам и научился еще в детстве.
До сих пор для меня источником глубоких состояний служат живопись и поэзия. Погружением в этот мир, и внутренним деланием я занимаюсь каждый день по несколько часов...
В начале восьмидесятых меня все больше стало занимать все, что связано с психологией, целительством... Этот переход был для меня совершенно внутренне непротиворечив. Произошел он, в том числе и через знакомство с восточной философией. Мой дядя - врач-хирург много лет занимавшийся йогой, начал меня с этими вещами знакомить. И как-то у меня не было противоречия между Востоком и Западом... Новые знания и новый опыт, появившийся из знакомства с восточной философией не отрицали, а только дополняли то, что я знал и умел до того. Тем не менее, после школы я специально пошел в технический ВУЗ, во-первых, чтобы не служить в армии и, во-вторых, иметь достаточно времени, чтобы спокойно заниматься тем, что меня интересовало.
С середины восьмидесятых я очень серьезно увлекся массажем. Возникла огромная потребность в этом. С...
Продолжение на следующей странцие...
