с ее бесконечной обусловленностью, в состоянии освободить себя?
Кришнамурти: Мозг есть результат времени; он обусловлен с целью обеспечить собственную физическую сохранность; но когда он старается предохранить себя психологически, тогда возникает "я", и начинаются все наши несчастья. Именно это усилие предохранять себя психологически есть утверждение "я". Мозг способен учиться приобретать техническое знание; но когда он приобретает знание психологически, тогда это знание утверждает себя во взаимоотношениях, как "я" с его опытом, волей и насилием. Именно это приносит разделение, конфликт и печаль во взаимоотношения.
Посетитель: Может ли этот мозг находиться в покое и работать только тогда, когда ему нужно выполнять техническую работу, - работать лишь в том случае, когда в действии требуется знание, например, когда мы изучаем иностранный язык, управляем автомобилем или строим дом?
Кришнамурти: Здесь есть опасность: мы разделяем мозг на психологический и технический. Это снова становится противоречием, обусловленностью, теорией. Подлинный вопрос таков: способен ли мозг во всей своей целостности быть тихим, спокойным и действенно реагировать только тогда, когда это необходимо в жизни или в технике? Таким образом, мы не заняты только психологией или техникой; мы спрашиваем, в состоянии ли весь этот ум быть полностью спокойным и функционировать лишь в случае нужды. Мы говорим, что это возможно; и тут заключено понимание того, что такое медитация.
Посетитель: Если можно, я хотел бы продолжить наш разговор с того пункта, на котором мы вчера расстались. Вы, вероятно, помните, что я задал два вопроса: я спросил, что такое обусловленность и что такое свобода от обусловленности; вы сказали, что нам нужно сначала рассмотреть первый вопрос; а потом у нас не оказалось времени чтобы занять вторым вопросом. И вот сегодня мне хочется спросить, каким бывает состояние ума, который свободен от всякой обусловленности. После вчерашней беседы с вами мне стало очень ясно, как глубоко и сильно я обусловлен; и я увидел - по крайней мере, я полагаю, что увидел, - некоторое отверстие, какую-то трещину в этой структуре обусловленности. Мы поговорили с другом и, рассмотрев некоторые фактические примеры обусловленности, я с большой ясностью увидел, насколько глубоким и вредоносным является ее влияние на действие человека. Как вы сказали в самом конце, медитация есть опустошение ума от всякой обусловленности, так что в нем нет никаких искажений, никаких иллюзий. Как может ум быть свободен от всех искажений и иллюзий? И что такое иллюзия?
Кришнамурти: Так легко обманывать себя, так легко убедить себя в чем угодно! Чувство, что мы должны быть чем-то, есть начало обмана, и конечно, это идеалистическое отношение ведет к различным формам лицемерия. Что создает иллюзию? Ну, один из факторов - это постоянное сравнение того, что есть, с тем, что должно или могло бы быть; это - сопоставление хорошего и плохого; это мысль,. которая старается улучшить себя; это воспоминание об удовольствии, которое старается получить еще большее удовольствие; это желание большего, неудовлетворенность, которая заставляет человека что-то принимать или во что-то верить. И все это неизбежно должно привести ко всяким формам обмана и иллюзии. Именно желание и страх, надежда и отчаяние проецируют некую конечную цель, которую необходимо пережить на опыте. Поэтому-то подобное переживание не имеет реальности. По такому образцу следует весь так называемый религиозный опыт. Само желание просветления должно также породить подчинение авторитету; а последнее как раз противоположно просветлению. Желание, неудовлетворенность, страх, удовольствие, стремление к большему, стремление измениться - все это есть измерение, все это - путь иллюзии.
Посетитель: Действительно ли вы лишены каких бы то ни было иллюзий по отношению ко всему?
Кришнамурти: Я не занимаюсь постоянным измерением себя и других. Эта свобода от измерения приходит тогда, когда вы по-настоящему живете с тем, что есть, не желая ни менять его, ни судить о нем в понятиях хорошего или плохого. Жить с чем-то не означает принимать это: оно здесь независимо то того, принимаете его вы или нет. Жить с чем-то также не означает отождествлять себя с этим.
Посетитель: Нельзя ли нам вернуться к вопросу о том, что представляет собой эта свобода, в. которой человек действительно нуждается? Такое желание свободы выражено в каждом человека, иногда глупейшим образом; но, я думаю, можно утверждать, что в человеческом сердце всегда имеется это глубокое стремление к свободе, которое никогда не осуществляется; есть эта непрестанная борьба за то, чтобы стать свободным. Я знаю, что я не свободен; я захвачен множеством потребностей. Как же мне освободиться, и что это значит - быть по-настоящему, действительно свободным?
Кришнамурти: Может быть, нам окажет помощь в понимании этого вопроса следующее: такая свобода есть тотальное отрицание. Отрицать все - мы считаем такой подход положительным. Отрицать общественную мораль в целом; отрицать всякое внутреннее признание авторитета; отрицать все высказывания и умозаключения относительно реальности; отрицать все традиции, все учение, все знание, за исключением технического; отрицать весь опыт; отрицать все побуждения, которые являются ростками сохранившихся в памяти или забытых удовольствий; отрицать все достижения; отрицать все обязательства поступать особым образом; отрицать все идеи, все принципы, все теории. Подобное отрицание представляет собой в высшей степени положительное действие; поэтому оно и есть свобода.
Посетитель: Если я буду соскабливать все это по кусочкам, такое занятие продлится целую вечность, и само оно станет моими оковами. Не может ли все это увянуть в одно мгновение? Могу ли я отрицать все человеческие заблуждения, все ценности, надежды и стандарты немедленно? Действительно ли это возможно? Разве для этого не требуется огромная способность, которой я лишен, чтобы увидеть все это в одной вспышке - и оставить открытым для действия света, для действия того разума, о котором вы говорили? Я сомневаюсь, сэр, в том, что вы сами знаете, что это влечет за собой. Требовать от меня, обыкновенного человека с обычным образованием и воспитанием, чтобы я погрузился в нечто такое, что кажется похожим на невероятное небытие... Разве я способен это сделать? Я даже не знаю, что это такое - совершить скачок в.небытие! Это все равно, что просить меня в одно мгновение сделаться самым красивым, невинным и привлекательным человеком. Понимаете, сейчас я по-настоящему боюсь, не так, как я боялся раньше; ибо теперь я стою перед чем-то необыкновенным. Я знаю, что оно является истинным, и все же меня сковывает моя крайняя неспособность иметь с ним дело. Я вижу красоту этого состояния - быть действительно, полностью ничем, но...
Кришнамурти: Знаете, только когда внутри человека существует пустота, не пустота мелкого ума, а пустота, которая приходит с тотальным отрицанием того, чем он был, должен быть и будет, - только в этой пустоте существует творчество; только в этой пустоте может иметь место нечто новое. Страх есть мысль о неведомом, так что вы на самом деле боитесь покинуть известное: свои обычные привязанности, удовольствия, приятные воспоминания, удовлетворение, непрерывность и безопасность, которые дают комфорт. Мысль сравнивает все это с тем, что считает пустотой. Эта воображаемая картина пустоты есть страх, следовательно, страх есть мысль. Вернемся к нашему допросу: способен ли ум отрицать все, что он узнал, отрицать целиком содержание своего сознательного и бессознательного "я"? Можете ли вы полностью отрицать самого себя? Если нет, тогда нет и свободы. Свобода не есть свобода от чего-то, ибо это лишь реакция; свобода приходит в тотальном отрицании.
Посетитель: Но какая мне польза от этой свободы? Разве вы не просите меня, чтобы я умер?
Кришнамурти: Конечно! Я удивляюсь, как это вы употребляете слово "польза", когда спрашиваете, какая польза от этой свободы. Польза в понятиях чего? Известного? Свобода есть абсолютное благо, и его действие есть красота повседневной жизни. Только в одной этой свободе и существует жизнь, а без нее как возможна любовь? Все существует и пребывает в этой свободе. Она повсюду - и нигде. Она не имеет границ. Можете ли вы сейчас умереть для всего и не ждать для смерти завтрашнего дня? Такая свобода - это вечность, экстаз и любовь.
Глава XXV. СЧАСТЬЕ
Посетитель: Что такое счастье? Я всегда старался найти его, но на моем пути оно как-то не попадалось. Я вижу, как люди наслаждаются собой самыми различными способами, и многое из того, что они делают, кажется таким незрелым и ребяческим. Я полагаю, что по-своему они счастливы; но мне хотелось бы счастья другого рода. У меня бывали редкие внутренние намеки на возможность его достижения, однако оно всегда как-нибудь ускользало от меня. Мне хочется узнать, что могу я сделать, чтобы по-настоящему почувствовать себя вполне счастливым.
Кришнамурти: Вы думаете, что счастье является самоцелью? Или оно приходит как следствие разумного образа жизни.
Посетитель: Я думаю, что оно представляет собой самоцель, потому что когда есть счастье, все, что вы делаете, будет гармоничным; тогда ваши поступки совершаются без усилий, легко, без всякого трения. Я уверен: что бы вы ни сделали, исходя из этого счастья, все будет правильным.
Кришнамурти: А так ли это? Разве счастье - это самоцель? Вот и добродетель не является самоцелью; а если она такова, она становится весьма мелочным занятием. Можете ли вы искать счастье? Если вы его ищете, вы, вероятно, найдете какое-то его подобие во всевозможных развлечениях и потворстве своим желаниям. Это удовольствие. А каковы взаимоотношения между удовольствием и счастьем?
Посетитель: Я никогда не задавал себе этого вопроса.
Кришнамурти: Удовольствие, которого мы добиваемся, ошибочно называют счастьем; но разве вы можете добиваться счастья, как вы добиваетесь удовольствия? Несомненно, нам необходимо установить полную ясность относительного того, является ли удовольствие счастьем. Удовольствие - это чувство приятного, удовлетворение, потворство желаниям, развлечение, возбуждение. Большинство из нас думает, что удовольствие и есть счастье, и мы принимаем величайшее удовольствие за величайшее счастье. Является ли счастье противоположностью несчастья? Стараетесь ли вы стать счастливым потому, что вы несчастны и не удовлетворены? Имеет ли вообще счастье свою противоположность? Имеет ли свою противоположность любовь? Не является ли ваш вопрос о счастье следствием того, что вы несчастны?
Посетитель: Я несчастлив, подобно всему остальному миру; и мне естественно не хочется быть несчастным; это-то и побуждаем меня искать счастья,
Кришнамурти: Итак, для вас счастье - это противоположность несчастья. Если бы вы были счастливы, вы не искали бы счастья. Поэтому важно не само счастье, а вопрос о том, может ли несчастье прийти к концу. Разве не в этом заключается подлинная проблема? Вы спрашиваете о счастье потому, что вы несчастливы, и вы задаете этот вопрос, не выяснив, действительно ли счастье - это противоположность несчастья.
Посетитель: Если вы так ставите вопрос, я принимаю эту постановку. Итак, моя забота - как быть свободным от того состояния горечи, в котором я нахожусь.
Кришнамурти: Что же более важно: понимать несчастье или добиваться счастья? Если вы добиваетесь счастья, оно становится средством спасения от несчастья; и потому несчастье всегда останется с вами, может быть, прикрытое, упрятанное, - но всегда там, внутри, подобно глубокому гнойнику. И вот теперь - каким будет ваш вопрос?
Посетитель: Сейчас мой вопрос - о том, почему я несчастлив. Вы весьма точно указали мне на мое действительное состояние вместо того, чтобы дать ответ, которого я хочу; так что теперь я оказался перед другим вопросом: как мне избавиться от несчастья, в котором я нахожусь?
Кришнамурти: Разве какая-нибудь внешняя сила в состоянии вам помочь избавиться от вашего естественного несчастья, будь этой силой Бог, учитель, наркотик или спа...
Продолжение на следующей странцие...