Все это средства, - саньяса, группы, дискурсы - стратегии. Через одни эти стратегии ты не узнаешь истину, но они помогут. Если ты разумен, ты будешь использовать их как лестницу, как лодку для переправы на другой берег. Когда ты достигнешь другого берега, лодку нужно будет оставить. Ты не должен сидеть в лодке всегда или, достигнув другого берега, продолжать нести ее на голове из чистой благодарности.
Ты совершенно неосознан, и великое усилие требуется, чтобы сделать тебя осознанным.
Один парень пошел на скачки и выиграл триста долларов. Думая, что удача и дальше останется на его стороне, он вернулся на следующий день, чтобы найти свое Эльдорадо.
Просматривая список лошадей последнего забега, он заметил священника, который жестикулировал над одной из лошадей. Решив, что ему действительно везет, парень сгреб весь свой выигрыш до последнего гроша и поставил на ту же лошадь. Естественно, лошадь пришла последней.
Уходя, он случайно столкнулся с тем самым священником, которого он увидел благословлявшим лошадь.
- Отец, - сказал он, - со мной все кончено! Я увидел, что вы благословляете лошадь, и поставил на нее все до последнего цента.
Священник пришел в ужас.
- Сын мой, - сказал он. -Я не благословлял лошадь, я совершал заупокойную!
Я вижу, что твоя жизнь совершенно разрушена. Ты ставил на мертвых лошадей! Вся твоя жизнь в беспорядке - и организация жизни снаружи не поможет. Нужна какая-то радикальная трансформация твоего существа.
Так называемые религиозные люди делали прямо противоположное. И именно поэтому вы ходите в церкви, храмы, синагоги - не для того, чтобы проснуться, но чтобы вам помогли крепче заснуть. Вы ходите туда слушать прекрасные колыбельные. Вы ходите туда, чтобы вас утешили. Вы ходите туда, чтобы вас приободрили.
Моя работа здесь не в том, чтобы утешать, подбадривать, петь колыбельные у твоей постели. Моя работа в том, чтобы тебя разбудить.
Все организовано таким образом - дискурсы, медитации, группы, саньяса... это атака на твой сон со всех возможных направлений. Это можно сказать одним словом: моя работа в том, чтобы вывести тебя из-под гипноза.
Восемь дней и ночей Шлоссберг, портной, не мог спать. Ни одно лекарство не помогало, и в отчаянии семья Шлоссбергов пригласила гипнотизера.
Гипнотизер уставился на Шлоссберга и стал бормотать:
- Вы спите, мистер Шлоссберг. Тени обступают вас. Мягкая музыка убаюкивает вас и приводит в состояние приятного расслабления. Вы спите, вы спите...
- Вы кудесник, - сказал растроганный сын. Он щедро заплатил гипнотизеру, и тот ушел торжествующий.
Как только хлопнула наружная дверь, Шлоссберг открыл один глаз:
- Скажи, - сказал он, - этот тмюк уже ушел?
Но все эти шмюки -твои раввины, твои священники, твои Папы, твои шанкарачарьи, твои имамы, твои аятоллы хомейни-аки... Благодаря тому, что ты хочешь лучше спать и видеть сладкие сны, их бизнес процветает.
Зигмунд Фрейд сказал, что, кажется, человек не может жить без иллюзий. Поскольку это касается обычного человечества, он прав. До Зигмунда Фрейда то же прозрение было у Фридриха Ницше.
Он сказал, что люди, разрушающие иллюзии, - это настоящие враги человечества, потому что человек не может жить без лжи.
- Истина опасна! Кто хочет истины? -говорит Фридрих Ницше.
Мы хотим прекрасной лжи и иллюзий, сладких снов.
Это верно относительно девяноста девяти и девяти десятых процента человечества. Лишь изредка человек начинает искать истину, но тогда он должен рискнуть всем своим сном, сновидениями и всеми капиталовложениями в сны.
Будда, Иисус, Моисей -эти люди не дают тебе утешений. Они разбивают всю твою ложь; какой бы она ни была удобной, какой- бы она ни была уютной, они разбивают ее. Они хотят, чтобы ты знал истину. Поначалу она горька.
Будда сказал: Ложь сладка поначалу и горька в конце. Поначалу она кажется нектаром, а в конце оказывается смертоносной, ядовитой. Истина горька поначалу, но сладка в конце. Поначалу она кажется ядом, кажется, она убьет тебя; в конце это эликсир, нектар. Она дает тебе способность узнать вечное, бессмертное.
Третий вопрос:
Возлюбленный Мастер,
Считаете ли Вы себя Богом, представителем Бога на земле, пророком или очень ясной индивидуальностью? Я видел Вас пару раз на утреннем дискурсе, в записях и видеозаписях, и кажется, Вы никогда не отвечаете на .чтпт вопрос. Как и почему Вы знаете или чувствуете то, чего не знаю и не чувствую я?
Гарольд Пелтц,
Прежде всего, Бога нет. Да, есть Божественность, но Бога нет. Идея Бога антропоцентрична. Библия говорит: Бог создал человека по собственному образу. Истина в прямо противоположном: человек создал Бога по собственному образу. Бог - это не что иное, как проекция человеческих желаний, стремлений, порывов. Бог -это не что иное, как проекция человеческого ума.
Это не значит, что я атеист, но я и не теист. Моя позиция в точности подобна позиции Гаутамы Будды. Он не был атеистом и не был теистом. Он не верил в Бога, он не неверил в Бога. Какой была его позиция?
Его позиция совершенно уникальна, она стоит того, чтобы ею поделиться. К его пространству стоит причаститься. И это пространство всех медитирующих: они верят в божественность. Все существование переполнено духовностью, но нет такой личности, как Бог.
Вы спрашиваете меня: "Считаете ли вы себя Богом?"
Нет, сэр, конечно нет! Даже если бы это было так, я бы это отрицал - потому что кто захочет принять ответственность за этот уродливый мир? Я не могу принять ответственность за то, что создал тебя! Это было бы первородным грехом!
Я не Бог, но я познал Божественность - во мне, в тебе, во всем. Божественность - это качество; это аромат, который пронизывает все существование. Единственная разница между мной и тобой в том, что я осознаю это, а ты не осознаешь; больше никакой разницы нет. Я пробужден, ты спишь. Мы в точности похожи, мы участвуем в одном и том же существовании, дышим одной и той же Божественностью, живем в одном и том же океане Божественности. Мы рыбы в одном и том же океане, и снаружи, и внутри.
Я не знаю больше, чем знаете вы - возможно, вы знаете больше меня. Мое знание бедно; я не знающий человек. На то, что я цитирую, нельзя полагаться! Возможно, вы знаете больше, вы лучше информированы. У вас накоплено великое множество фактов. В этом смысле я совершенно беден, беден, как ребенок.
Но это не настоящая разница; это не то различие, которое создает различие.
Единственная вещь, которая имеет значение, - это осознание реальности.
Английский язык очень беден; в нем только одно слово, "Бог". Санскрит бесконечно богаче, в нем много слов, чтобы выразить разные подходы. Предельное, абсолютное называется Брахман. Это чистейшая Божественность, ничем не загрязненная. Это абстракция: вся материя исчезла, осталась лишь чистая энергия, лишь чистое сознание.
Второе слово в санскрите - Ишвар; по смыслу оно приближается к "Богу". Ишвар значит "создатель", но он ниже, чем Брахман. Он иллюзорен, как и весь мир. Если создание иллюзорно, как может быть реальным Создатель? Вы можете понять суть: создание и создатель - это две полярности. Весь мир иллюзорен, поэтому иллюзорен и его творец.
Ты будешь удивлен, узнав, что тебе придется выйти за пределы Бога; лишь тогда ты можешь достичь предельного, не прежде. Знать Бога - это низшее состояние понимания.
Третье слово - Бхагван, которое нельзя перевести как "Бог". Будда никогда не верил в Бога, и все же мы называем его Бхагван. Махавира никогда не верил в Бога, и все же мы называем его Бхагван.
Герберт Уэллс сказал: "Гаутама Будда - единственный в истории человек самый божественный и самый безбожный".
Как перевести на английский слово "Бхагван"? Это просто значит "блаженный"; это не имеет ничего общего с Богом. Буквально это значит "тот, кто достиг"; поэтому он называется блаженным - тот, кто прибыл, тот, кто стал пробужденным, просветленным.
"Бхагван" не значит представитель. Бога нет, как ты можешь быть представителем Бога? Будда не представитель Бога, не представитель Бога и я. Это очень бедная идея: быть чьим-то представителем - дистрибьютором! Это очень унизительно!
Будда не пророк - не пророк и я. Пророк значит "тот, кто приносит миру послание Бога". Это не кто иной, как почтальон - а я не хочу быть почтальоном! Пророк не имеет никакой ценности. Бога нет; поэтому нет и посланцев, мессий, пророков.
Вы говорите: "...или очень ясной индивидуальностью?"
Нужно понять одно: если ты стал очень ясным, индивидуальность исчезает; ты - просто ясность. Если ты неясен, есть индивидуальность. Индивидуальность и ясность не могут быть вместе. Индивидуальность глубоко внутри - это не что иное, как это - чувство отделенности, отделенности от целого.
Я - просто ясность, не индивидуальность. Очень трудно понять, как можно быть ясным, если нет индивидуальности. Наш язык толкает нас к некоторым ненужным заключениям.
Когда танец тотален, танцора больше нет; есть лишь танец. Если ты спросишь великих танцоров - например, Нижинского или Гопи Кришну, - они согласятся: когда танец достигает высшего пика, танцор исчезает. Есть лишь танец, никто не танцует. Это не две сущности - танцор и танец.
Когда художник действительно сливается со своей картиной, когда он поглощен ею, тогда больше нет художника и картины, лишь процесс написания картины. Художника не осталось; на несколько мгновений художник исчезает. Лишь когда художник исчезает, картина достигает наивысшей красоты.
Танцор, художник, певец, музыкант, поэт - все они знают эти мгновения, но это лишь мгновения в их жизни. В жизни будд это не только мгновения; они стали их реальностью. Танцор исчез навсегда.
Я больше не индивидуальность, но лишь ясность; не танцор, но лишь танец. Если ты можешь это понять, лишь тогда ты сможешь прийти к причастию с этим никем, с этим ничем, с этим состоянием нирваны.
Вы спрашиваете: "Я видел вас пару раз на утреннем дискурсе, в записях и видеозаписях, и кажется, вы никогда не отвечаете на этот вопрос. Как и почему вы знаете или чувствуете то, чего не знаю и не чувствую я?"
Я знаю лишь одно: я ничего не знаю. И возможно, разница именно в этом. Вы знаете, что вы знаете, а я знаю, что я не знаю. Лишь когда ты приходишь к состоянию блаженного неведения, возникает ясность. Знание приносит беспокойство; не-знание дает тебе ясность, прозрачность.
Старик Крестенфельд отошел, проведя на смертном одре много месяцев. Через две недели родственники слетелись, как стервятники, чтобы услышать чтение завещания.
Адвокат разорвал конверт, вынул лист бумаги и прочитал:
"Будучи в трезвой памяти и здравом уме, я потратил все, прежде чем умереть".
Я хотел бы сказать лишь это: я просто здравие - даже не здравый ум... чистая ясность, небо без облаков, совершенно пустое. Ты тоже можешь быть таким. Ты уже такой в своем глубочайшем ядре.
И мое усилие здесь, Гарольд Пелтц, в том, чтобы помочь вам стать такими же ничто, как и я, такими же невежественными, как я. И помни: есть знание, которое не знает, и невежество, которое знает.
Четвертый вопрос:
Возлюбленный Мастер,
Да, дом в огне. Мое пламя ревности, жадности и насилия сжигает меня. Я вижу, как Ты сияешь в дверях, приглашая меня просто выйти, и все же я сдерживаюсь, цепляясь за свое страдание, а мой ум продолжает гнаться за желаниями. Почему я не могу это позволить?
Дэва Двабха,
Чтобы жить без страдания, нужна великая храбрость. Быть несчастным очень дешево, очень просто; это ничего не стоит. Чтобы быть несчастным, не нужно никакой храбрости, никакого разума. Быть несчастным так легко, но выйти из страдания трудно, тяжело. Чтобы из него выйти, требуется разум, потому что ты сам создаешь свое страдание, потому что ты бессознателен. Ты можешь прекратить его создавать, лишь если станешь сознательным, а чтобы стать сознательным, нужно великое усилие.
Более того, страдание удерживает тебя при деле, чтобы ты мог избежать своей внутренней пустоты. Оно позволяет тебе оставаться увлеченным. Если ты не несчастен, тебе придется идти вовнутрь, а ты боишься, потому что там великая пустота. Идти вовнутрь - это своего рода смерть.
Мистики называли ее "великой смертью"...
Продолжение на следующей странцие...
